Мечты сбываются - Патриция Мэтьюз

Еще одна существенная перемена этого времени состояла в том, что губернатора Кинга сменил на посту бывший капитан военно-морского флота Уильям Блай, к которому Котти, как и многие другие видные колонисты, относился с сильным предубеждением. Дурная слава капитана Блая была известна во всем цивилизованном мире. Даже среди капитанов военного флота, знаменитых своими жестокостями, Блай слыл самым отъявленным злодеем. Он также отличался властностью, высокомерием и изощренностью в брани и оскорблениях. Все знали об инциденте на борту судна «Баунти», и многие считали именно Блая ответственным за постыдный мятеж, в результате которого его и еще восемнадцать человек оставили посреди океана в маленькой открытой лодке без карты и с минимальным запасом провизии. Но Блай оказался живуч. Преодолев невероятные опасности и трудности, через сорок один день, пройдя расстояние примерно в три тысячи шестьсот миль, он привел свое суденышко к голландскому острову Тимор. По возвращении в Англию с него не только были сняты все обвинения по поводу мятежа, но он, наоборот, был повышен в чине. А позже, получив звание капитана первого ранга, Блай занял пост губернатора Нового Южного Уэльса.

Многое изменилось за эти годы, но неизменным осталось одно – вражда между губернатором колонии и Макартуром. Котти считал, что между такими людьми, как Блай и Макартур, если принять во внимание их характеры, конфликт должен был возникнуть неизбежно. За время своего короткого изгнания в Англию Макартур нисколько не утратил высокомерия. Наоборот, по слухам, стал еще более властным и надменным, чем прежде. Но и командирские замашки Блая остались при нем.

Со временем разногласия между двумя группировками стали гораздо ожесточеннее, чем при губернаторе Кинге, а совсем недавно противостояние достигло своей наивысшей точки. Эта история стала предметом обсуждения всего Сиднея. Наводнение на реке Хоксбери стоило колонии большей части запасов зерна и мяса. На оставшееся продовольствие цены резко подскочили, и впервые Макартур попал в немилость у колонистов, так как их больше заботило собственное пропитание, а не поставки шерсти. Макартур со свойственным ему отсутствием такта явился к губернатору Блаю с планом увеличения поголовья своего стада и потребовал расширения пастбищных земель. Реакцию губернатора предугадать нетрудно – он пришел в неописуемую ярость. Котти улыбнулся, вспоминая ответ губернатора, который стал всеобщим достоянием и передавался из уст в уста по всей колонии: «Какое мне, черт побери, дело до ваших проклятых овец, сэр? Какое мне дело, сэр, до вашего паршивого скота? Нет, сэр, я наслышан о ваших делах. У вас, сэр, пять тысяч акров земли в лучшей части страны, но, ей-богу, вам их не сохранить, уж я об этом позабочусь!»

Размышляя о вражде между этими двумя людьми, Котти усмехнулся, хотя все это могло повернуться вовсе не смешной стороной и ссора грозила превратиться в жестокий, опасный для всех конфликт.

Во всяком случае, его это не касается. Пока ему удается не становиться ни на чью сторону, опасности нет, решил Котти и, открыв лежавшую на конторке бухгалтерскую книгу, принялся заносить в нее последние записи.

Глава 14

В этот вечер работы было много и Хоуп устала, но постепенно «Корона» начала пустеть. Когда последний посетитель направился к выходу, Хоуп с облегчением вздохнула.

– Сэмюель, не запрете входную дверь? – попросила она старшего бармена, к которому относилась с симпатией и без которого не справилась бы с «Короной».

– Конечно, госпожа Хоуп! – Стуча деревянной ногой, бармен пошел через зал.

Сэмюель Уотерс, высокий мужчина средних лет, прежде был моряком, но в схватке с акулой лишился ноги и был вынужден оставить морскую службу. Однако несмотря на это, он и сейчас еще мог показать, на что способен. За стойкой бара он держал дубинку и умел искусно ею пользоваться. Когда подвыпившие посетители приходили в воинственное состояние, Сэмюель, чтобы побыстрее их утихомирить, вполне мог пустить ее в ход. Сейчас, пожелав последнему посетителю доброй ночи, он запер дверь на засов и пошел обратно к стойке, но не успел пройти и полпути, как раздался громкий стук. Он остановился и вопросительно посмотрел на Хоуп.

– Пожалуй, Сэмюель, лучше посмотреть, кто там, – немного поколебавшись, решила Хоуп. – Вдруг это что-нибудь важное? Но если там просто посетитель, то объясните, что на сегодня мы уже закончили работу.

Кивнув, Сэмюель опять пошел к двери и, приоткрыв ее, несколько минут с кем-то разговаривал, а потом, повернув голову, доложил:

– Здесь какой-то человек хочет видеть господина Котти.

– Мужчина? – Если это одна из дам Котти, то Хоуп была твердо намерена не впускать ее.

– Да, мэм.

– Пусть войдет, – кивнула она.

Сэмюель сделал шаг назад, и в таверну ворвался разгоряченный мужчина сорока с небольшим лет. Он тяжело дышал, лицо его покраснело, а мышиного цвета парик сдвинулся набок.

– Я требую позвать Котти Старка! – заорал он пронзительно.

Хоуп растерялась от такого натиска. Возможно, следует сперва предупредить Котти? Но, все еще чувствуя на него обиду, она решила, что пусть сам и разбирается.

– Пойдемте со мной, сэр. – Хоуп, выйдя из-за стойки, жестом пригласила незваного гостя последовать за собой и, пройдя мимо лестницы, постучала в закрытую дверь кабинета Котти.

– Да? В чем дело? – откликнулся он.

– Котти, – Хоуп приоткрыла дверь на столько, чтобы можно было просунуть в щель голову, – здесь джентльмен, он хочет видеть тебя…

Но Хоуп не удалось договорить, потому что джентльмен, о котором шла речь, приподнял ее, отставил в сторону, а сам быстро ворвался в комнату. Ошеломленная его грубостью, Хоуп застыла и невольно подслушала все, о чем говорилось в комнате.

– Сэр, – Котти вышел из-за конторки, – вы не имеете права врываться…

– Имею все права! – прорычал мужчина. – Я Джейкоб Райт, а вы, сэр, вы сделали меня рогоносцем!

– Господин Райт, – на лице Котти мелькнул испуг, – вы, должно быть, ошиблись?

– Не ошибся! Моя собственная жена, Кэтрин, только что вечером сообщила мне об этом! Будьте мужчиной и сознайтесь в своем вероломстве, сэр!

– Боюсь, господин Райт, вы ставите меня в затруднительное положение. Я даже не знаком с леди, о которой вы говорите. – Котти немного расслабился и попытался улыбнуться.

– Моя жена никогда не лжет! – чуть не задохнулся от возмущения Райт.

– Значит, – как можно беззаботнее пожал плечами Котти, – что бы я ни сказал сейчас, я все равно окажусь виноватым. Отрицая ваше обвинение, я как бы называю вашу жену лгуньей, а соглашаясь с вами, признаю ее супружескую неверность.