Жили-были… - Сергей Иванович Чекалин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Председатель Полномочной комиссии ВЦИК РСФСР А.В.Антонов-Овсеенко
Командующий войсками Тамбовской губернии М.Н.Тухачевский
Очень похожи на драконовский приказ № 24, изданный в августе 1920 г. для подавления подобного вооружённого восстания на Урале:
1. Арестовывать и направлять в распоряжение Губчека для заключения в концентрационный лагерь до пятидесяти человек с каждого уезда наиболее видных контрреволюционеров из числа пользующихся в антисоветских кругах особенной популярностью, как то: бывших видных земцев, думцев, черносотенцев, духовенства, крупных торговцев, кулаков и т. п.
2. Аресты производить разом в один приём и с таким расчётом, чтобы ни на минуту не парализовалась деятельность советских органов и предприятий.
3. На весь элемент, который будет предназначен к аресту, собрать предварительный материал, после же ареста предъявить соответствующее обвинение и дать на месте заключение.
4. В случае покровительства при аресте сограждан развить максимум агитации, указав на то, что главным виновником всех бед, обрушившихся на власть Советов, является именно этот элемент.
Вероятно, это было настолько в порядке вещей, что ещё в середине июля 1919 года в своём Послании чадам Православной церкви Патриарх Тихон писал:
«Мы содрогаемся, читая, как Ирод, ища погубить Отроча, погубил тысячи младенцев. Мы содрогаемся, что возможны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает передние свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего времени, когда заложники берутся в обеспечение чужой жизни и неприкосновенности. Мы содрогаемся от ужаса и боли, когда после покушений на представителей нашего современного правительства в Петрограде и Москве как бы в дар любви им и в свидетельство преданности, и в искупление вины злоумышленников, воздвигались целые курганы из тел лиц
Совершенно непричастных к этим покушениям и безумные эти жертвоприношения приветствовались восторгом тех, кто должен был остановить подобные зверства. Мы содрогались, — но ведь эти действия шли там, где не знают или не признают Христа, где считают религию опиумом для народа, где христианские идеалы — вредный пережиток, где и цинично возводится в насущную задачу истребление одного класса другим и междоусобная брань»…
Были устроены на Тамбовщине концентрационные лагеря на общую численность до 15000 человек на двухнедельный срок для родственников повстанцев. Всего по Тамбовщине, как уже говорилось выше, насчитывалось 12 стационарных концлагерей. Некоторое время даже использовали отдельные концентрационные лагеря для малолетних детей, в которых собралось таковых больше тысячи. Трёхлетних детей содержали даже без матерей. Но тут и «бандиты» стали действовать таким же образом: они нападали на семьи коммунистов, стали даже убивать стариков, детей и матерей в этих семьях. Пришлось вмешиваться центральным органам власти, чтобы не трогали детей крестьян.
Система заложничества была очень распространённой у большевиков. Вот что писал на этот счёт известный С.П.Мельгунов в книге «Красный террор в России 1918–1923», которого я цитировал выше:
«Брали сотнями заложниц — крестьянских жен вмeстe с дeтьми во время крестьянских восстаний в Тамбовской губернии: они сидeли в разных тюрьмах, в том числe в Москвe и Петербургe чуть ли не в течение двух лeт. Например, приказ оперштаба тамбовской ЧК 1-го сентября 1920 г. объявлял: «Провести к семьям восставших беспощадный красный террор… арестовывать в таких семьях всeх с 18-лeтнего возраста, не считаясь с полом и если бандитские выступления будут продлолжаться, расстреливать их. Сёла обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться все земли и всё имущество».
Как проводился в жизнь этот приказ, свидeтельствуют официальные сообщения, печатавшеся в тамбовских «Извeстиях»: 5-го сентября сожжено 5 сёл, 7-го сентября расстреляно более 250 крестьян… В одном Кожуховском концентрационном лагере под Москвой (в 1921–1922 гг.) содержалось 313 тамбовских крестьян в качестве заложников, в числе их были дети от 1 месяца до 16 дет. Среди этих раздетых (без тёплых вещей) полуголых заложников осенью 1921 года свирепствовал сыпной тиф».
30-го ноября 1920 года, как пишет дальше С.П.Мельгунов, появилось «правительственное сообщение» о том, что ряд «бeлогвардейских организаций задумал совершение террористических актов против руководителей рабоче-крестьянской революции». Поэтому заключенные в тюрьмах, представители различных политических групп, объявлялись заложниками.
На это сообщение откликнулся письмом к Ленину старый анархист П.А.Кропоткин (впрочем, весьма уважаемый Лениным). Он писал:
«Неужели не нашлось среди Вас никого, чтобы напомнить, что такие мeры, представляющие возврат к худшему времени средневeковья и религиозных войн — недостойны людей, взявшихся созидать будущее общество на коммунистических началах… Неужели никто из Вас не вдумался в то, что такое заложник? Это значит, что человeк засажен в тюрьму, не как в наказание за какое-нибудь преступление, что его держат в тюрьмe, чтобы угрожать его смертью своим противникам. «Убьёте одного из наших, мы убьём столько-то из Ваших». Но развe это не всё равно, что выводить человeка каждое утро на казнь и отводить его назад в тюрьму, говоря: «Погодите», «Не сегодня». Неужели Ваши товарищи не понимают, что это равносильно восстановлению пытки для заключенных и их родных…»
Сохранился случайно в архивах того времени список 23-х расстрелянных детей (мальчиков) в возрасте 13–16 лет, многие — с указанием фамилии, имени и отчества, местности их проживания. Он есть в Интернете и в историческом архиве, но я приведу его и здесь, в этих записках. (Этот список был найден после событий при разборке одного из сараев, а потом и передан в архив.)
В возрасте 13-ти лет (два человека): Кирилов Тимофей Васильевич (Нечаевская волость), Лапунов Ефим (село Спасское).
В возрасте 14-ти лет (три человека): Воинов Алексей Николаевич (село Алексеевка), Воскресенский Леон Семёнович (деревня Буровка), Стемхов Михаил (деревня Коптево).
В возрасте 15-ти лет (восемь человек): Житенев Фёдор Васильевич, Кочеркин Георгий Васильевич, Мардвиков Владимир Иванович и Рассказов Егор Степанович (из Нечаевской волости), Рассказов Степан Иванович (?), Тетеркин Фёдор Степанович и Шляпин Андрей Егорович (из села Алексеевка), Безуглов Степан (село Спасское).
В возрасте 16-ти лет (десять человек): Беляев Василий Яковлевич, Борисов Архип Иванович, Ивановский Сергей Васильевич и Татушкин Тимофей Павлович (из Нечаевской волости), Сотников Алексей, Сотников Яков и Степанов Алексей (из деревни Коптево), Яковлев Дмитрий (село
