Парень напрокат - Яна Полунина

– Красный бархат! Попробуй! Пальчики оближешь, на вкус, как мороженое! – Виктор подпихнул сладость еще ближе. Сам сел напротив с таким же огромным куском торта и тут же отправил ложку бисквита в рот. – М-м-м, вкуснота!

Не хотелось обижать, поэтому я для вида отломила кусочек и попробовала. В удивлении посмотрела на мужчину и призналась:

– Правда, очень вкусно!

Уж насколько я не ценитель тортов, но этот – пальчики оближешь.

– Диан, вот скажи, выбирая из всех людей в мире, с кем бы ты хотела провести этот вечер?

Я замерла с открытым ртом и занесенной ложкой. В мозгу тут же вспыхнул ответ: с Мишей.

– С Мишей? – словно прочитал мои мысли блондин, и я отвела глаза в сторону. – А я бы хотел увидеть маму. Она у меня во Владивостоке живет, не виделись уже год.

– Ого, там твоя родина?

– Да. Но я в Москве давно, поступил в универ, жил в общаге, потом пришлось бросить учебу.

– Почему?

– Не смог совместить учебу и работу, – Виктор отправил еще одну ложку торта в рот, не отрывая от меня глаз. – А ты хотела бы стать знаменитой? В какой области?

– Я? Знаменитой? – это казалось плохой шуткой.

– Нет, серьезно. Если задуматься, то я хотел бы стать известным стендапером, собирать стадионы. А ты?

– У меня все скромнее. Пока ты не спросил, я даже не думала об этом.

– А ты подумай сейчас, – все равно настаивал Виктор.

И я задумалась. К чему лежала душа, прибитая к полу офисными буднями?

– Наверное, что-то творческое. То, до чего сейчас руки не доходят. Чтобы отдушина была, – размыто сформулировала мысль.

Виктор показал на телефон, что лежал на столе:

– Прежде чем позвонить кому-то, ты продумываешь, что скажешь? – мужчина постучал по дисплею пальцем.

– Почему ты спрашиваешь? – я удивилась. Ненавязчивые вопросы становились все более странными.

– Ну вот я, например, обязательно про себя проматываю, что хочу сказать собеседнику. Потому что так меньше волнуюсь. А ты?

– Я наоборот. Мне проще сразу с головой в омут, так сказать. Вот тогда я не успеваю начать переживать.

– Как интересно, у нас тут наоборот все, – Виктор обернулся к окну, на фоне города полыхал закат. – Как ты себе представляешь идеальный день?

Он решил засыпать меня вопросами?

– Ты чего? Столько вопросов зараз?

– Тебя напрягает?

– Да нет…

– Так какой день? Мой – на берегу песчаного пляжа под пальмами, где вечное лето. Сзади коттедж, бассейн с пресной водой, шезлонги…

– Хороший у тебя день. У меня все проще, – я опустила глаза, и мне вспомнились родители. Мой идеальный день был бы с ними, если бы они улыбались, радовались моему присутствию, а не делали вид, что меня здесь нет. Но это слишком личное, чтобы раскрывать Виктору. – Я оставлю это при себе, хорошо.

Уголки губ мужчины на секунду опустились, после чего он вновь взбодрился:

– Когда ты последний раз пела для себя? Или для кого-то?

– Пела? – я растерянно захлопала глазами. Виктор не переставал удивлять. – Наверное с неделю назад, когда готовила. Но это пением не назовешь, так, мурлыканьем…

– А для кого-то пела?

Я вспомнила Мишу. Однажды я свалилась в лужу, и он так бежал ко мне, что споткнулся и упал на деревяшку, из которой торчал гвоздь. И тот вошел в ногу на всю свою ржавую длину. И вот тогда я пела сквозь слезы жалости: мне казалось, что Мише будет так легче выдергивать гвоздь, а он смеялся надо мной, корчась от боли.

Боли… Кстати, что-то Виктор перестал морщиться…А я совсем забыла узнать, как он съездил в больницу.

Я встала и подошла к окну с чашкой чая, как бы ненароком посмотреть, что происходит на улице. А потом сделала вид, что споткнулась о ножку стула и дотронулась до спины мужчины. Тот даже не вздрогнул. Хм…

– А я пел сегодня ночью. В душе.

– Бедные соседи, – я посмотрела по сторонам.

– Кстати, о соседях. Мне тут один задал интересный вопрос. Если бы дожив до девяноста лет, я мог сохранить либо ум, либо тело тридцатилетнего в последние 60 лет, то что бы я выбрал?

– Какой заковыристый вопрос, – удивилась я, крепко задумавшись. – И что ты выбрал?

– Ум, потому что тело я могу подкачать.

Я села напротив, согласно покачав головой:

– А я только про себя подумала, что пусть будет тело тридцатилетней последние шестьдесят лет, но после твоих слов поняла, что ты прав!

– Просто женщины в первую очередь высоко ценят внешность. Когда красота увязает, многие стервенеют.

– Есть такое, – я вспомнила целую череду дам, которые только подтверждали этот вывод. В зависимости от семейного счастья, недовольство проявлялось либо в большей, либо в меньшей степени. Хотя, знаю и просто величайшей души женщину, которая никогда красоткой не была, а стала сморщенной изюминкой. Но зато какой! С теплотой вспомнила свою классную и улыбнулась. Разное бывает!

– Есть ли у тебя внутреннее предчувствие о том, как ты умрешь? – вопрос Виктора – как снег на голову – стер улыбку с моего лица. Я в немом шоке открыла рот, а потом медленно закрыла. Вот это смена темы!

– Мне не по себе от таких вопросов, – чай, наконец, остыл, и я сделала глоточек. Не соврал – вкусный!

– Ну а что такого? Жизнь и смерть идут рука об руку. Неужели ты не задумывалась хоть раз о подобном?

– Я верю, что мысль материальна и стараюсь отгонять от себя подобные мысли.

– А я думал, – Виктор расправился с тортом, отложил ложку в сторону и подмигнул: – Буду на кресле качалке в огромном особняке, мне уже перевалит за сотню лет, я буду дымить сигарой и смотреть на ночное небо.

– А как же окружение детей и внуков? – разве не так представляют себе? Нет? Или это я все по себе мерю? Может, кто-то в красках несчастный