Бремя равных - Вячеслав Назаров

С двух сторон шли навстречу друг другу два клина, две армии: одна — безоружная и ничего не подозревающая, другая — закованная в сталь, вооруженная до зубов хитрой механикой и готовая к неожиданной сокрушительной атаке. С одной стороны, верещали, свистели и скрипели дельфины, равняя строй тунцов, не уступающих им по размерам и силе, с другой — верещали эхолоты, пересвистывались боцманы, скрипели лебедки, пряча под воду цепкие ячейки необъятных тралов.

У каждой армии был свой предводитель. Одной беззвучно командовал большой дельфин-альбинос с пятном на лбу, другой — седой и грузный старик в белом капитанском кителе. Одного звали Сусии, другого Тарас.

А между двумя сходящимися клиньями, как челноки в ткацкой машине, сновали взад и вперед четыре “Флайфиша”, оставляя за собой цветные шерстистые нити — следы. Рыборазведчики трассировали курс, чтобы рулевые могли направить свой сейнер в тунцовый строй с точностью брошенного гарпуна.

Два косяка — живой и железный — сближались.

Тарас Григорьевич оторвался от стереотрубы: ход рыбы был виден простым глазом. Дельфины, конечно, тоже видели корабли, но скорости не снизили. Их крики в гидрофонах зазвучали резче и настойчивей, словно погонщики решили протаранить тунцами и корабли, и тралы.

— Лихо идут, — бурчал старый рыбак, вытирая вышитым платком мокрую шею. — А куда спешка? И зачем им прорва такая?

Что-то неправильное чудилось Тарасу Григорьевичу в этом огромном косяке, что-то тревожащее. Он всматривался в “плешь”, в завихрения и водовороты, уже видные на поверхности, в лаковые выгибы дельфиньих спин, переводил глаза в небо, цветасто заштопанное трассами “Флайфишей”, пыхтел, не вынимая трубки: “Начадили тут, дыхнуть нечем”. Но во всем этом привычном не хватало какой-то малой детали, какой-то пустяковины, а чего именно, Тарас Григорьевич понять не мог, и это его сердило. Но додумать ему не дали.

Когда до косяка оставалось не больше трех километров, дельфины начали действовать. Первым маневр дельфинов заметил Фрэнк Хаксли, вернее, даже не Фрэнк, а Бэк. Радист поддался всеобщему возбуждению, палил шашку за шашкой, оставляя за хвостом гидросамолета такие клубы дыма, что кто-то из соседей поинтересовался, не сигналит ли он на Луну.

Итак, Бэк посмотрел вниз и сказал.

— Ого!

Столь бурное изъявление чувств заставило Хаксли повнимательнее всмотреться в острие рыбьего клина, над которым они делали очередной разворот, и он заметил, что острие мало-помалу превращалось в трезубец с широко разогнутыми крайними лезвиями.

— “Флайфиш-131” — флагману! Косяк разделяется на три части: центральная по-прежнему идет на вас, а две — в обход слева и справа! Они увеличили скорость!

— Курсы! Все три! — рявкнул Тарас Григорьевич, и когда несколько секунд спустя прозвучали точные цифры, он мог уже без карты сказать, что дельфины выиграли первый раунд. У фланговых косяков теперь было преимущество в скорости: громоздкие корабли, да еще с тралами, не смогут так быстро развернуться и отрезать им путь. Расчет был точным: начни дельфины маневр чуть раньше или чуть позже, можно бы было что-либо предпринять. А теперь две трети улова… О них надо забыть, чтобы вообще не остаться пустым.

По всем морским правилам костерил Тарас Григорьевич коварного “противника”:

— Облапошили на старости лет… “Онега”, “Звездный”!

— “Онега” слушает!

— Есть“ Звездный”!

— Давайте разворачивайте помалу…

— Так разве успеешь?

— Если только тралы свернуть… Да и то… Пока провозишься…

— Надо брать тех, что идут на нас. Перехитрить надо. Они хотят, чтобы мы растерялись, рассредоточились, погнались за двумя зайцами. А тем временем сквозь дыры и центральная орда проскочит. Так что надо сделать вид, что мы клюнули. Разворачивайтесь, да не шибко. Они тогда опять на три разделятся, чтобы два фланга между мной и вами пропустить. А вы тут — задний ход и тралы под нос: пожалуйте! Усекли?

— “Онега” — ясно.

— “Звездный” — к выполнению приказа приступил.

И через минуту, когда “Флайфиш-89” сообщил, что оставшийся косяк снова разделился на три и не снижает скорости, старый капитан — успокоенно сунул в рот погасшую трубку:

— Так-то…

База все это время благоразумно помалкивала, понимая свою неспособность помочь делу. И только дельфинолог Комов никак не мог успокоиться, нудил без конца о позоре, свалившемся на Базу и на его голову, и грозил страшными карами подопечным, дельфинам-загонщикам, если они вернутся.

— Ты, наука, не дребезжи, — не выдержал Тарас. — Есть дело — говори, а нет — помолчи. Тут без тебя слабонервных хватает…

И, отложив переговорник, взялся за мегафон: передовые порядки тунцовой эскадры были уже в нескольких сотнях метров.

Наперебой загудели “Онега” и “Звездный”, резко изменив курс; гудки их смешались с пронзительными криками дельфинов, чересчур поздно разгадавших уловку людей; вода вокруг забурлила; остановить живую лавину, несущуюся в западню со скоростью экспресса, не мог уже никто.

— На эхолотах, смотреть в оба! — усиленный мегафоном голос капитана гремел победоносно. — На лебедках, чуть что — травите средние сети.

Распоряжаясь, Тарас Григорьевич краем глаза посматривал на океан. Сети быстро заполнялись, тяжелели, а тунец все шел и шел. Дельфины кружились возле кораблей, сотни острых плавников то там, то сям прорывали бурлящую воду, как лезвия гибких ножей.

— Товарищ капитан, средние сети порваны! Рыба уходит!

— Как порваны!

— Лупоглазые эти! Рвут зубами — и баста!

— Задние сети порваны!

Тарас Григорьевич в сердцах схватился за переговорник.

— Флагман — Базе. Ну, Комов, всего я ждал от твоих подручных, но такого хамства… Они и впрямь очумели — сети рвут! Ну я им сейчас устрою концерт… “Погремушки” включу, понял?

И, не слушая ответа, снова взялся за мегафон.

Не для дельфинов были “погремушки” — ультразвуковыми сиренами распугивали разбойничьи стаи касаток, часто нападавших на промысловые косяки, но больно задело старого рыбака дельфинье коварство, не хотелось расставаться именно с этим, в честной борьбе заработанным уловом.

Оглушенные и ослепленные дельфины заметались, они взлетали высоко в воздух, в их криках слышались боль и страх, но они не уходили! Отчаянно корчась и мучась под непрерывными ударами звукового бича, они продолжали рвать сети, выпуская рыбу на волю!

И опять непонятная тревога толкнула Тараса. Во всей этой рыбалке было нечто неправильное, отсутствовало привычное, само собой разумеющееся, как соленость воды или постоянство пассата. И он снова оглядел небо в поисках того, чего там не было… И уже близко в памяти это мелькнуло, затрепыхалось, блеснуло серебром на солнце — и тут четверка возвращающихся “Флайфишей” спугнула догадку, как настороженного мальчика.