Лекарь (СИ) - Первухин Андрей Евгеньевич

— Слушай, а почему ты их гусями называешь? — Спросил я, давно интересовал этот вопрос. — Я понимаю, почему жирные, но вот гуси.

— Также важно ходят, как гуси. Моя бабушка так говорила.

— Чуть, не забыл, — произнес я. — Ты говорила, что нашла помощника себе, грамотного. Можешь дать ему распоряжение, чтобы узнал о стоимости вертолета, пилота, обслуживания и реально ли получить разрешение на полеты?

— Зачем тебе вертолет? Зажрался, голубчик? — Удивилась мама. — Или ты для больницы хочешь приобрести?

— Для себя, — буркнул я. — Зачем он больнице нужен. Или ты своих врачей хочешь на выезды начать отправлять? Просто, очень быстрое и удобное средство передвижения. Вот я и подумал.

— Ладно, я узнаю. Но не думаю, что получится. Если бы было легко приобрести вертолет, так наши олигархи только на них бы и перемещались. К тебе тут гость с Японии приезжал. Вчера, как только вы уехали. Причем, я узнала, что он является послом Японии в Китае.

— Лечится, приехал?

— Не сам, дочь свою привез. Когда узнал, что ты в Москве, так сразу рванул следом.

— А подождать пару дней не мог что ли?

— Нет, у его дочери через три дня день рождение, пятнадцать лет исполнится, а о твоих условиях он знает. Как я поняла, не в деньгах дело, а в том, что он долго в очереди стоять не может. Один дочь растит, постоянно с собой возит. Мне его переводчик свой номер дал, просил, чтобы позвонила, когда узнаю, где ты остановился. Так что? Примешь?

— Скажи, где я остановился. Если время будет, то посмотрю его дочь, но не обещаю. Мне в любое время самому позвонить могут.

Лечил я больных детей только до четырнадцати лет, включительно, потому, что в моем мире, четырнадцатилетние юноши и девушки, уже считались взрослыми. Я, например, в этом возрасте уже побывал на войне. Не убивал, конечно, для этого были другие маги, а помогал магам-лекарям. На войну, грязь, смерть, покалеченных воинов, насмотрелся в достатке. Вот и перенес это правило сюда. Хоть и была еще одна причина, хотелось немного снизить очередь. Это очень слабо помогало, потому что несчастные родители все равно привозили своих детей, и не смотрели какой у них возраст.

От разговора с мамой меня отвлек стук в дверь. Как выяснилось, приехала женщина, которая просила помощи около Кремля. Я попрощался с мамой и пошел вслед за сопровождающим. Им был один из охранников, которые меня сопровождали из Кремля. Само собой, женщину с ребенком в коляске на входе не оставили, да и была она не рядовым обывателем, судя по двум суровым мужчинам, один из которых и вез девушки. Мать и дочь пригласили в комнату, которая располагалась на первом этаже.

— Здравствуйте, я про вас много читала, — улыбнулась мне девочка. — Это я рассказала маме о вас. Она сначала не верила мне. Да только слухи про вас уже по всей Москве идут.

— Надеюсь, про меня только хорошее пишут? — Спросил я девочку, осматривая магическим зрением, пока ее перекладывали с коляски на диванчик.

— И хорошее и плохое. Хотите дам почитать, — спросила девочка, протягивая мне телефон.

— Нет, спасибо. Я люблю только хорошее про себя читать. Мать больной остается, остальные за дверь, — обернулся я к зрителям. Толпа набежала. Видно слушок обо мне уже прошел. В конце концов не раз по телевизору физиономию показывали.

Все неохотно потянулись к двери, кроме матери и моего сопровождающего, ну и девочки.

— А вы зачем остались? Я люблю работать без посторонних, — спросил я охранника.

— Я вас охраняю, — невозмутимо произнес мужчина.

— От кого? От больной девочки и женщины? Я вас все же прошу выйти.

Немного помявшись, мужчина вышел. Я подошел к девочке и погрузил ее в сон. Болезнь у нее врожденная, поэтому может быть больно. Аккуратно вливая в нее магическую силу, я восстановил ткани. Девочка при этом процессе немного похудела. Сделав свою работу я привел девочку в себя и посмотрел на ее мать.

— Говорить, что ходить она пока не сможет вам, я так понимаю, не нужно?

— Нет, я сегодня же отвезу ее на курсы реабилитации.

— Хорошо, она полностью здорова, а мышцы нарастут. Тут вам доктора подскажут, что нужно делать.

— Спасибо, вы у меня камень с души сняли. Боюсь вам не понять, как тяжело матери смотреть на своего единственного больного ребенка. Вот возьмите, — она протянула мне пухлый конверт.

— На счет нашей больницы можете отправить, сколько душа захочет, я детей лечу бесплатно.

Девочка пришла в себя и теперь трогала свои ноги, что-то шепча себе под нос. Ну да, ноги у нее затекли, не самое приятное ощущение. Несмотря на это, ребенок улыбался. Даже самому на душе легко стало. Чувствует неприятное покалывание в ногах и улыбается. Я помог усадить девочку в коляску и пошел на выход. Толпа никуда не разошлась, а скорее всего, увеличилась. Видно все постояльцы гостиницы, которые проходили мимо двери и узнавали о причине столпотворения, посчитали своим долгом поглазеть на исцеленную девочку. Только никакого чуда не было видно, заехала в комнату девочка в коляске и выехала девочка в коляске. Хотя, она заметно похудела, поэтому зрители сразу начали перешептываться.

Не обращая внимания на болтовню, я двинулся к лестнице, но не тут-то было.

— Погодите, — схватили меня за рукав.

Я обернулся. Это была мать девочки.

— Слушаю вас.

— Дело в том, что мой очень хороший знакомый, тоже болен, но он не ребенок. Может, я и его завтра привезу? Вы посмотрите?

— Ответьте мне на один вопрос. Почему когда оказываешь людям помощь, они сразу начинают принимать это за слабость и наглеют? Причем, это в основном касается людей вашего круга.

— Просто я подумала, если вы свободны…

— Я сейчас отдыхаю, а ваш хороший друг может записаться ко мне на прием, если у него неизлечимая болезнь. В противном случае, его ко мне даже не подпустят. Ответьте мне на вопрос, очень любопытно. Когда оказываешь помощь людям, необремененным властью, они благодарят и уходят, а когда подобным вам, так сразу требуют чего-то еще. Вы считаете, что доброта это слабость?

— Извините, — сказала женщина и пошла к своей дочери.

Надо же, у нее уши покраснели, забавно.

Сказал я чистую правду. Очень часто получив помощь, «сильные люди мира сего», начинаю что-то от меня требовать, договариваться о своих больных знакомых. Складывалось ощущение, что вместе с услугой они меня со всеми потрохами покупают, неприятно. Был один примечательный случай, когда я задержался на лечение детей, а меня в это время ждали несколько богатых клиентов. У всех были несерьезные недуги. Ждали меня всего десять минут, а когда пришел, то первый из пациентов зашедший в кабинет, начал громко орать, что потратил на меня кучу времени, заплатил огромную сумму денег, а оказалось, что у нас не серьезная больница, а провинциальный лазарет. Молча выслушав эту пламенную речь, с брызгами слюны, я позвал охрану, около моей двери, постоянно дежурили, и велел вышвырнуть этого мужика за пределы больницы и больше никогда не пускать. Пациент, услышав такое, набрал в легкие побольше воздуха, чтобы еще поорать, но поперхнулся, им же, когда его скрутили и поволокли из кабинета. Охрана выполнила приказ буквально.

Остальные граждане, оставшиеся за дверью, особо возмущаться не стали. Эта история получила в их кругу широкую огласку, и последнее время все клиенты стали вести себя поскромнее. Лишь иногда, попадались непонятливые индивиды, которые не могли осознать, что тут их влияние ничего не значит. Не понравилось что-то? Пошел вон, никто не держит и деньги твои никому не нужны.

Последний раз Алистер Фергюс беседовал лично с главой крупнейшего магнатского клана Европы несколько лет назад. Не каждый человек имел право заходить в эту комнату, да и выходили из нее самостоятельно не все. Но побеседовать с таким человеком, почти для каждого считалось большой честью. Не был исключением и сам Алистер. Всю свою жизнь он, верно, служил этому деду, считал большой удачей, когда он лично давал приказы.