Жизнь на краю земли - Жак-Ив Кусто

Несмотря на бедность орудий труда кауашкаров, несмотря на то, что в этих местах почти нет сырья, на основе которого могли бы развиться ремесла, определенные виды работ достигли высокого уровня совершенства. Это обработка коры, шкур и тростника.

Члены нашего отряда попросили индейцев Пуэрто-Эдена показать, как в старину работали с корой. Сначала кауашкары удивились такой просьбе, но потом горячо взялись за дело, точно стоило им вернуться к занятиям отцов, как их жизнь — на короткое время — снова обрела смысл.

Самые большие цельные куски коры можно получить с дерева койге (Nothofagus betuloide). Подходит для этого дела и дерево тенью, но самый тонкий материал дает сируэлильо. Чтобы снять с дерева пластину коры, сначала делают круговой надрез по стволу, потом с помощью заостренных китовых костей отдирают цельную полосу коры.

Кора сразу же должна идти в обработку, иначе она потеряет свою гибкость. Ее обрабатывают огнем и, пока она не остыла, придают ей нужную форму. Из коры изготавливают сосуды для воды и модели лодок — сувениры для туристов.

Хотя сегодня кауашкары уже почти не занимаются обработкой коры (они пользуются металлическими и пластиковыми ведрами), в прошлом она играла весьма важную роль в их домашнем хозяйстве.

Еще большее значение имели шкуры. Иногда они служили в качестве одежды (обрядовая меховая накидка), но в основном ими покрывали жерди хижины. Для обрядовых накидок брались шкуры выдр, нутрий и молодых тюленей. А на хижины шли шкуры взрослых тюленей (правда, шкуры старых самцов не годились на это дело: у них на коже остаются незаживающие шрамы от укусов). Обработка шкур ограничивалась тем, что с них тщательно соскабливали подкожный жир, растягивали на деревянной раме и сушили над раскаленными углями. Из шкур молодых животных, разрезая их на полоски и связывая конец с концом, делали превосходные гарпунные лини.

Много времени занимала у кауашкаров и работа с тростником, то есть плетение корзин. Это сейчас они плетут корзины от случая к случаю. Женщины собирали стебли тростника на болотах. Необработанный тростник довольно ломок, а потому сначала надо было придать ему гибкость. С этой целью его несколько раз проносили над горящими углями, потом каждую тростинку надо было пожевать по всей длине. Занятие нудное и тяжелое…

Когда наконец набиралось достаточное количество обработанных таким образом стеблей, приступали к собственно плетению корзины. Наши кинооператоры видели и засняли на пленку, как бедная Роса мастерила — ненужную — спиралеобразно сплетенную неплотную корзину для рыбной ловли. Другие кауашкары тоже показывали, что они еще не разучились делать разнообразные корзины, более плотные, но также спиралеобразно сплетенные. Например, тайо — это большая корзина, куда каждый складывал свои личные вещи, — имела круглое отверстие, для которого бралась лиана. К корзине приделывалась плетеная ручка, а иногда и круглая крышка из тростника.

Шлюпу «Райо» не удается встретить в лабиринте проливов архипелага последних кауашкаров, отправившихся на охоту в каноэ.

9 Хижина Хосе Тонка

ШЛЮП «РАЙО» — ЗАБЛУДИВШИСЬ В ЛАБИРИНТЕ

ИСТОРИЯ ОДНОГО ОТКРЫТИЯ

ПРОПОВЕДЬ ЕВАНГЕЛИЯ И КОРЬ

ДИОГЕН, ЖИВУЩИЙ НА КРАЮ СВЕТА

ПРЕЛЕСТНЫЕ МХИ

Антарктическая экспедиция «Калипсо» проходила не так гладко, как нам бы хотелось. Несколько раз дело даже принимало весьма серьезный оборот. Хотя мы полюбовались великолепным зрелищем моря и полярных льдов, и прекрасными айсбергами, у подножия которых в фантасмагории пузырьков воздуха и ледяных зеркал аквалангисты погружались под воду, и изменчивыми красками океана, и китами и тюленями, и пингвинами, и неизвестными нам животными, не все воспоминания об этой экспедиции приятны. Мало того что мы были вынуждены переносить снежные заряды, сильнейшие морозы и неудобства, связанные с двухмесячной теснотой, наше путешествие осложнилось еще и серьезной аварией. «Калипсо» попала во льды — у нас поврежден гребной вал и погнут винт. Надо становиться на ремонт.

Когда после долгих дней трудного плавания мы снова входим в порт Ушуая, оказывается, что его судоремонтные мастерские не располагают оборудованием, необходимым для ремонта нашего судна. Мы должны идти в доки самой крупной местной гавани — Пунга-Аренас. Этот чилийский город, расположенный на берегу полуострова Брансвик, господствует над Магеллановым проливом.

Основанный в 1848 году Пунта-Аренас сначала был исправительной колонией. Он был полностью разрушен во время бунта, затем через двадцать лет отстроен вновь. В настоящее время это главный промышленный центр южной Патагонии.

Судно с трудом втаскивают на слип. Но для этого его сначала нужно было поставить на тележку и поднять из воды: оборудование здесь весьма примитивное. Ремонт закончен. Спуская «Калипсо» на воду, погнули обтекатель носового лота и сам лот…

Почти напротив Пунта-Аренас, как зарубка на острове Огненная Земля, открывается залив Инутиль — «Бухта Бесполезная». Неужели это символ нашей экспедиции, посвященнной морским кочевникам? Не хочу так думать. Пусть мы мало что можем для них сделать, пусть их отвергает «цивилизованное» человечество (в наше время на Земле совсем не осталось места для «дикарей»), я все же верю, что наши труды не окажутся напрасными. Миллионы телезрителей увидят, как живут последние кауашкары; многочисленные читатели прочтут эту книгу; может быть, мне удастся донести до зрителей и читателей простую мысль: жизнь — это разнообразие, однообразие — это смерть.

Выстроившись в ряд, косатки рыщут в поисках добычи. Эти хищники, обитающие во всех морях Мирового океана, — самые крупные, самые красивые и самые умные из дельфинов.

Чем больше на нашей планете самых разных видов растений и животных и чем больше люди, населяющие ее, отличаются друг от друга, тем больше на ней жизни. Чем больше мы уничтожаем ботанических и зоологических видов и чем больше стандартизируем культуры народов, тем ближе мы к смерти. Кауашкары, наверное, уже слишком малочисленны — и слишком отчаялись, так что они не могут не исчезнуть. Но другие формы жизни цветы, зверей, самобытные культуры — можно спасти на благо всех.

Я думал, что раз-другой вырвусь из Антарктики, чтобы навестить отряд Мишеля Делуара и Бернара Дельмота на архипелаге, но не смог этого сделать. Слишком много неожиданностей — приятных и неприятных — подстерегало нас у паковых льдов. Теперь меня, как и Филиппа, тянет снова встретиться с необычным и непростым миром островов и проливов архипелага Огненная Земля. Нам придется зайти и в Пуэрто-Эден за группой Делуара — Дельмота.