Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты - Дмитрий Мамичев

Гордое успехом руководство ФБР выставляет эту машину для обозрения на открывшейся как раз в те дни Чикагской всемирной выставке. Фрэнк Харпер в элегантном полицейском мундире четыре раза в день рассказывает посетителям (два с половиной доллара за билет), как ему и его людям удалось расправиться с опаснейшим членом банды Диллинджера.

Никто и не подозревает, что ближайшее будущее принесет куда большую сенсацию — конец главаря банды. И случится это не благодаря хваленым детективам ФБР. Не хитроумные криминалисты, не отмобилизованный аппарат сыска, на протяжении месяцев охотившийся за Джоном Диллинджером, а маленькая, незаметная, ревнивая женшина погубит государственного преступника номер один.

20 июля в бюро Мелвиса Первиса, шефа чикагского отделения федеральной уголовной полиции, является хозяйка пансиона Анна Сэйдж и с невинной, дружелюбной улыбкой сообщает, что послезавтра вечером у кинотеатра «Байограф» на Линкольн-авеню должна встретиться с Джоном Диллинджером; они собираются вместе посмотреть фильм «Манхэттенская мелодрама». Кроме них, будет еше одна приятельница Диллинджера, но делу это не помешает. Она, Анна Сэйдж, берется показать полиции Диллинджера. За информацию она требует, чтобы Первис гарантировал ей денежное вознаграждение, назначенное за голову Диллинджера, и обеспечил «почетный эскорт» ФБР до нью-йоркского порта, откуда она желает как можно быстрее вернуться на родину, в Европу.

Мелвис Первис растерянно ерошит волосы. До него не сразу доходят слова посетительницы. Лучшие ищейки ФБР столько времени охотятся за Диллинджером и не могут поймать. Агенты ФБР подстерегают его у каждого дорожного столба, на каждом перекрестке, в каждом трактире, у них уже глаза вылезают из орбит, и все напрасно! А тут вдруг приходит эта маленькая рыжая женшина и так вот просто говорит: «Если хотите заполучить Диллинджера, приходите в воскресенье вечером к кинотеатру „Байограф“». Нет, Первис не хочет ей верить. Он, пожалуй, даже предпочел бы, чтобы это оказалось трюком, выдумкой, чепухой.

Но все сказанное Анной Сэйдж — правда, и она приводит доказательства этого. Много лет она была Диллинджеру самой верной возлюбленной. Ради него она отказалась от законного брака. Когда полиция гонялась за ним, она неизменно прятала его у себя в пансионе, всего в нескольких кварталах от отделения ФБР. Вновь и вновь она прошала ему бесчисленные измены. Но больше прощать не может. Из последней поездки по Штатам, предпринятой с целью скрыться от полиции после ограбления банка в Саут-Бенде, он привез новую подругу, 20-летнюю Полли Гамильтон. И даже потребовал, чтобы Анна официально признала его возлюбленную, потому что сама она, дескать, для него уже старовата. Нет, как хотите, это выше ее сил. Он загубил ее жизнь. Она хочет покончить с этим бессмысленным существованием, вернуться в родную Румынию и там начать все сначала. Награда, объявленная за голову Диллинджера, поможет в этом. Вот почему она обратилась в ФБР.

Первис уже больше не сомневается, что женщина говорит правду. Он гарантирует ей награду, безнаказанность и охрану, которая сопроводит ее до порта. Он даже хочет сразу спрятать ее, он боится, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Но женшина отрицательно качает головой.

— Без меня вы его не узнаете. Теперь он выглядит совсем иначе!

Только теперь Первис узнает о пластических операциях на лице и пальцах Диллинджера. Тут же он информирует шефа ФБР Гувера, докладывает о предстоящем аресте и получает из Вашингтона инструкции, которые приводят его в полнейшее недоумение.

Диллинджер придет в этот вечер один. Впервые представляется возможность взять его живым. Его можно будет предать суду, можно будет наконец узнать все о нем и о его банде. Удастся, возможно, выяснить, кто в государственных органах и в полиции был им подкуплен, кто покрывал его преступления и организовал его побег из тюрьмы в Краун-Пойнте. Значит, можно будет наконец очистить правительственный и полицейский аппараты от продажных элементов.

Однако указание из Вашингтона гласит: убить Диллинджера на месте! Первис вне себя, он говорит Гуверу.

— Но это же бессмыслица! У нас впереди два дня, чтобы полностью подготовиться. Мы можем вызвать войска, можем оцепить весь район. Теперь Диллинджеру от нас не уйти!

Однако Гувер настаивает: застрелить Диллинджера на месте. И, словно опасаясь, как бы Первис не поступил все же по-своему, прибавляет:

— Я пошлю вам самолетом в подкрепление двух людей: Холлиса и Коули. Вы их, конечно, знаете.

Ла, Мелвис Первис знает их! Холлис и Коули — лучшие снайперы ФБР.

22 июля 1934 года вечерний сеанс в кинотеатре «Байограф» заканчивается в половине девятого. На улице еще совсем светло. Первис сидит за рулем скромной спортивной машины метрах в тридцати от выхода из кино. На заднем сиденье Холлис и Коули снимают пистолеты с предохранителя. Когда из кино выходят первые посетители, оба снайпера выскакивают из машины. Первис заводит мотор. Чем гуше толпа у входа, тем больше в нее замешивается переодетых агентов ФБР. Холлис и Коули знают Анну Сейдж. Она уже была представлена им в том платье, в котором будет сейчас. Для большей верности условлено, что, если с ней будет Диллинджер, она уронит перчатку.

Коули первый замечает красную шляпку Анны Сэйдж. Затем он видит белокурые волосы Полли Гамильтон, идущей слева от Диллинджера. Однако самого Диллинджера он не узнает. Между обеими женщинами идет человек, смахивающий в своей желтой соломенной шляпе, в очках с золотым ободочком, в простом костюме и с сигаретой в углу рта на добропорядочного бухгалтера. Коули разочарованно переглядывается с Холлисом, который тоже заметил эту троицу. Это ведь не Диллинджер, думают они, нас опять надули! Но тут Анна Сейдж роняет перчатку, нагибается за ней и, подняв, начинает медленно отставать.

Холлис мгновенно вытаскивает из кармана полицейский свисток и подает резкий, далеко слышный сигнал.

Начинается последний акт «охоты без милосердия».

Сигнал понятен не только разбросанным по всей улице агентам ФБР, но также и Диллинджеру. Не оглядываясь, он кидается к ближайшему перекрестку. Пистолет у него в руке, но выстрелить он не успевает. С расстояния в два метра Коули выпускает в него всю обойму. Холлис отстает лишь на какую-то долю секунды. Диллинджер на миг выпрямляется, поднимает пистолет, но тут же падает навзничь на мостовую.

Вначале стрельба вызывает панику. Прохожие разбегаются в разные стороны, натыкаясь друг на друга, прячась в подворотнях. Однако несколько минут спустя они уже рвутся поглядеть на изрешеченного пулями Диллинджера.

Час спустя радио и газеты объявляют, что с «государственным преступником номер один» покончено.

Обоих агентов в ту же ночь вызывают в Вашингтон. Шеф ФБР Гувер встречает их на аэродроме, пожимает им руки перед объективами фотоаппаратов и растроганно говорит:

— Благодарю вас от имени американской полиции. Вы сумели восстановить ее честь.

В ту же самую ночь Мелвис Первис, шеф чикагского отделения ФБР, пишет рапорт об отставке.

Джон Диллинджер, вне всякого сомнения, сто, тысячу раз заслужил смерть, настигшую его 22 июля

1934 года на Линкольн-авеню, как заслужили свою смерть и другие члены его банды, в которых и дальше продолжали стрелять, как в бешеных собак, едва они попадали на мушку какому-нибудь полицейскому.

Однако эта противоправная «охота без милосердия», охота по законам прерий имела непредвиденные последствия. Если бы Диллинджера вообше не поймали и он умер своей смертью, о нем тут же забыли бы. Но пули ФБР принесли ему легендарную славу, чуть ли не подняли его на геройский пьедестал.

Продль Гюнтер. Фемида бессильна. — М.: Прогресс, 1974

Человек со шрамом

16 января 1920 г. в Соединенных Штатах вступила в силу 18-я поправка к конституции страны, принятая в конгрессе большинством голосов. Первый раздел гласил: «Через год после ратификации настоящей статьи в Соединенных Штатах и на всех подвластных им территориях запрещаются производство, продажа или перевозка, а также ввоз или вывоз опьяняющих напитков для потребления».

16 января 1920 г. в городе Норфолк, штат Вирджиния, евангелист Билли Санди во время церемонии символического погребения гроба с Джоном Ячменное Зерно, олицетворением опьяняющих напитков, произнес вдохновенную проповедь. Патетически воздев руки, Санди воскликнул: «Прощай, Джон! Ты был подлинным врагом бога и другом дьявола! Я всей душой ненавижу тебя!»

16 января 1920 г. в Соединенных Штатах был введен «сухой закон». Легально нельзя было хранить ни ячменное пиво, ни виски. Однако не все граждане в «богом избранной стране» ненавидели до глубины души алкоголь. Напротив, люди, не проявлявшие ранее интереса к алкоголю, после запрета начали выпивать. Спрос на горячительные напитки стал выше, чем прежде. В алкогольной индустрии появились новые понятия: муншайнер, бутлеггер, спикизи. Муншайнер[47] — подпольный самогонщик — тайно, по ночам, при свете луны, изготовлял виски. Бутлеггер[48] — контрабандист — доставлял в страну запрещенное зелье через океан или через канадскую границу. В спикизи[49] — нелегальном притоне — шепотом с многозначительным подмигиванием заказывали чай и в чайной чашке получали горячительный напиток. На нелегальной торговле алкогольными напитками можно было заработать фантастические прибыли. Бутылка виски, приобретенная за 15 долл. за пределами США, приносила прибыль от 70 до 80 долл. Однако контрабанда алкогольных напитков была отнюдь не безопасным занятием. В борьбе с полицией приходилось прибегать к всевозможным уловкам, и прежде всего нужно было иметь хорошо налаженную организацию. Таким образом, торговля алкогольными напитками стала сферой деятельности растущих как на дрожжах или уже существовавших гангстерских банд. Лишь они могли скоординировать множество «профессий», связанных с торговлей алкоголем.