Анатолий Серов - Зинаида Чалая

Один Серов отворачивается от "мошек" и внимательно рассматривает бипланы "И-15". Испанцы называют их "чатос", что в переводе означает "курносые". У этих истребителей тупая, несколько вздернутая передняя часть фюзеляжа.

Летчики почти единодушно выбирают для себя "мошек". Но Анатолий заявил, что лучше выбрать более маневренные и поэтому сильные в бою "чатос", чем "мошек", на которых, конечно, легче будет удирать.

Летчики разделились на две эскадрильи - одна состояла из "мошек", другая из "чатос" - желательно было, чтобы каждая эскадрилья сражалась на однородных машинах.

Вместе с Серовым в эскадрилью "чатос" попал и новый его знакомец Михаил Якушин. Якушин только что представился приехавшим. Это был среднего роста, добродушный, скромный, с тихим голосом и легкой усмешкой на губах человек. В его сдержанных движениях чувствовалась воля и решимость. Он как-то сразу, как говорится, вошел в душу Анатолия. Толя расспросил его и узнал, что Якушин приехал из Баку. Раньше был ткацким подмастерьем, предки тоже ткачи. Окончил ФЗУ, послали в Москву, учился в текстильном институте, когда партия направила молодого ткача в авиацию. Служил в Баку.

- А как ты в воздухе, Миша? Такой же тихий и скромный?

- Надо будет, и пошумлю, - усмехнулся Якушин.

Когда Серов записался в эскадрилью "чатос", Якушин тут же присоединился к нему: - Запиши и меня, не забудь.

С тех пор они были неразлучны.

Хотя в обеих эскадрильях, кроме русских, были летчики и испанские, и других национальностей, обе части избрали командирами русских. "Мушками" стал командовать Александр Минаев, эскадрилья "чатос" избрала своим командиром Ивана Еременко. Вскоре ею стал командовать Анатолий Серов.

Обе эскадрильи временно разлучились. Та, в которой стал летать Борис Смирнов, дислоцировалась в Мадриде. Серов со своей эскадрильей - в семнадцати километрах от Мадрида и летал с аэродрома Сото. Наши летчики называли его по созвучию Сотым аэродромом.

Боевое испытание

К удовольствию Серова и Якушина, они не только были вместе, но в их эскадрилью попали и еще советские товарищи: И. Еременко, Е. Антонов{5}, Л. Рыбкин, С. Шелыганов, Н. Соболев, Г. Мастеров. Кроме них, в эскадрилью были зачислены три испанских летчика, два австрийских, два американца и летчик из Югославии. Все они воодушевлены были одним страстным стремлением помочь народу Испании в борьбе с фашизмом. Эта цель укрепила их боевую дружбу. Эскадрильей командовал И. Т. Еременко, недавний советский тракторист.

Серов и Якушин все ближе знакомились с новыми товарищами и со своими самолетами.

Когда по прибытии на место Серов подошел к своей машине, его приветствовал молодой испанец. Черные крапинки угольной пыли в порах лица подсказали, что перед ними недавний шахтер.

- Механик вашей машины, камарада Серов.

- Шахтер?

- Да. Из Астурии. Мое имя Карлос.

Серов обнял его.

Смущенный простотой обращения, механик сказал: - Вот ваша машина. Ваш самолет, камарада Серов.

- Знаю, знаю.

- В других эскадрильях есть "мушки", они сильнее в бою, быстроходные, с хорошей скоростью при пикировании, - кое-как на смешанном испанско-русском языке объяснил Карлос. - А эти машины не имеют такой скорости и еще... они не новые, вы извините. Вот тут заплата.

Серов и Якушин внимательно осмотрели оба самолета.

- Недостаток скорости у них перекрывается замечательной маневренностью, я эти машины отлично знаю, - успокоил его Серов. - Так же, как и те... Мушки, да. А что нам скорость? Задавать ла-та-ты? Так ведь это не в нашем характере, Карлос! А что побывал в бою, за это ему честь и уважение. Понятно? Машина в отличном состоянии.

Якушин кивнул головой:

- На этих бипланчиках вполне можно драться.

Видя, как они любовно похлопывают свои машины по обшивке и одобрительно кивают, механик просиял. Серов стал расспрашивать его об астурийских шахтерах.

- Мои деды были шахтерами, - объяснил он. - Они работали глубоко под землей, в страшной тьме. Их внуки у нас часто, как и я, летают по поднебесью, на просторах голубых! А ты... борец!

Анатолий с восхищением вглядывался в Карлоса. Еще бы! Этот молодой шахтер столько раз участвовал в боях. В тридцать четвертом и тридцать шестом дрался в Астурии, между боями учился, овладел специальностью авиамеханика... Вечером он сидел в комнате у Серова, пил чай, рассказывал о восстании 1934 года, когда сорок тысяч шахтеров взяли власть в Астурии. Всплывали героические эпизоды.

...Шахтерский батальон выступает на фронт. Впереди путь заграждают жандармы. Несколько шахтеров выходят вперед. Стрельба. Один упал, второй... А остальные идут. Они без ружей. Но у каждого в зубах зажженная папироса. Рассчитав расстояние, шахтер поднимает руку с фитилем, фитиль патрона вспыхивает... Уверенный бросок - и патрон, как бомба, взрывается посреди толпы жандармов. Новый бросок - второй взрыв. Шахтеры делают прыжок назад, потом снова вперед, снова бросают свои маленькие бомбы, сея панику среди врагов. Жандармы бегут. Горняки входят в предместье Овьедо.

- Почти без оружия! Ведь что за штука эти патроны? Немного посильнее, чем наши ребячьи "пистонки" - ружьишки, какие мы сами мастерили для охоты. Можно сказать, что вы голыми руками взяли Овьедо! Побольше бы таких, как ты, Карлос, никакой фашизм" не поставит ваш народ на колени.

Серов не раз видел, как над лагерем, где находился аэродром Сото, проносились фашистские бомбардировщики в сторону Мадрида. Сердцем и душой он стремился туда же, чтобы дать им отпор, не допустить до испанской столицы, где сейчас, наверно, уже дерется Боря Смирнов!

Испанские летчики говорили:

- Франкисты и немцы боятся летать на малой высоте, а с большой - слабая точность попадания. Разоряют больше мирные районы или пашут землю своими бомбами.

- Я бы их заставил пахать носом вашу прекрасную землю!

- Подожди немного, присмотрись, камарада. Ты еще не знаешь их маневров и уверток.

В первое время командование не пускало новичков на выполнение боевых заданий. Летчиков и машин было не так уж много, чтобы ими рисковать.

- Знакомьтесь с опытом "старичков", побывавших в воздушных стычках.

Командовал эскадрильей Иван Трофимович Еременко. Серов не раз просился в бой. Еременко не разрешал. Между тем Серов страдал от вынужденного безделья. Особенно мучился он, когда наши возвращались с потерями.

- Мы сбили их больше, - рассказывали воздушные бойцы. - Фашисты оставили на земле обломки пяти "фиатов". Но мы потеряли двух славных товарищей - испанца и русского. Противник берет численным превосходством. Нападают кучей на одного... Это не то, что на учебных маневрах. Жаль ребят. Хуан - мадридский студент, а русский - из ваших донецких металлистов...