Допрос Колчака. Стенограммы - Александр Колчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексеевский. Образование нового правления не вызвало ли в самих участниках совещания сомнений в его правильности? Ведь, в сущности говоря, действительно было старое правление, а тут как бы самочинно образовывается новое, при чем из старых членов правления были только два китайских представителя, затем Хорват и Путилов, — больше никто не оставался. Таким образом четыре члена, два русских и два китайских, выбрали приблизительно 12 человек и самих себя.
Колчак. Нет, там было всего 7 или 8 членов. Вопрос стоял таким образом: правления нет, и если мы правления не образуем, то китайцы возьмут дорогу в свое распоряжение. Китайское правительство не возражало против этого, а оно могло бы легко возражать, так как это делалось совершенно открыто. Одни член правления был губернатором Гиринской провинции. [111]
Алексеевский. Значит, выясняется, что в сущности главным лицом и инициатором всего этого предприятия в смысле образования нового правления Восточно-Китайской железной дороги с созданием не только управления дороги, но и администрации территории в полосе отчуждения, и созданием учреждения, которое ставит себе целью борьбу с большевизмом, был в сущности князь Кудашев?
Колчак. Я думаю, что князь Кудашев и Хорват.
Алексеевский. Какие-нибудь переговоры по этому поводу с посланниками в Пекине были?
Колчак. Франция была заинтересована, и князь Кудашев говорил, что французы в общем относятся недоброжелательно к этому предприятию, — они считали, что они тоже имеют право вмешательства в эти дела; но кн. Кудашев как-то уладил это дело. В то время происходила смена посланника. Приехал Боб, старый посланник куда-то уезжал, и Кудашеву удалось уладить трения. Препятствий они не ставили.
Алексеевский. А английские дипломатические круги в Пекине имели какое-нибудь отношение к этому?
Колчак. Нет, ни английские, ни американские, ни японские круги не имели к этому никакого отношения. С их стороны никаких вопросов не возникало.
После всех переговоров я выехал на Мукден в Харбин. Это было в начале или половине апреля по новому стилю. Прибывши в Харбин, я прежде всего, не вступая в должность свою около 10-ти дней, старался присмотреться к тому положению, которое создалось по всей линии отчуждения жел. дороги, и изучить ту обстановку, которая сложилась на Дальнем Востоке, и обстановку военную прежде всего. Как раз во время моего приезда там находился отряд Семенова, который вел активные операции против большевиком и довольно успешно, — ему удалось оттеснить противника за реку Оноп. Но Онопский мост был изорван красными частями, и это остановило движение семеновского отряди, и дальше он не пошел. Таково было положение у Семенова в полосе от Читы до ст. Оловянная. Средства Семенов получал главным образом от японской миссии в смысле вооружения, денег, снабжения, а отчасти ему помогал Хорват из тех запасов, которые находились в полосе отчуждения железной дороги и принадлежали бывшей там страже этой дороги.
В первые же дни мне было совершенно ясно, что Семенов действует, не считаясь ни с Хорватом, ни с его распоряжениями, широко применяя в полосе отчуждения железной дороги [112] реквизиционную систему, т.-с. просто забирая все, что можно. Семенов реквизировал все железно-дорожное имущество, — приставлял револьвер ко лбу, и все выносилось. Хорват противился этому, но он не слушался. К тому времени у Семенова явилась идея милитаризации железной дороги с тем, чтобы на ней было военное управление. Я говорил об этом с Хорватом и Уструговым[36] и сказал, что я не верю в возможность милитаризации дороги, потому что здесь нет даже достаточно людей для того, чтобы взять дорогу в военные руки, а отряд Семенова не содержит в себе тех элементов, которые бы взяли это дело. Я говорил, что милитаризация в моих глазах будет то же самое, что и социализация, т. е. эта дорога перестанет работать, и что нужно держать тех техников и служащих, которые работали на этой дороге раньше, и базироваться на существующем техническом персонале, но не допускать возможность военного управления дорогой. Таково же было мнение Устругова и Хорвата, и проект не получил осуществления, по крайней мере в полосе отчуждения.
Затем на другом конце железной дороги, около ст. Пограничная, находился другой маленький отряд, не более 70–80 человек, есаула Калмыкова. Этот отряд образовался самостоятельным путем, независимо ни от кого, — собралась группа офицеров, и к ней примкнули уссурийские казаки. Этот маленький отряд находился около ст. Пограничной, и как я вскоре убедился, он пользуется поддержкой в смысле оружия со стороны Японии. Кроме того, Семенова поддерживали усиленно французы, и представители военной французской миссии перевели ему известные средства. Англичане держались несколько другого положения. Кроме этих двух конечных отрядов по концам дороги, — Калмыков пока еще ничего не делал, — в самой полосе отчуждения, в Харбине главным образом, находились следующие воинские части: отряд полковника Орлова, численностью примерно в 1000 чел., затем отряд полковника Маковкина, состоящий из китайских добровольцев — это была небольшая часть, в которой было человек 400. Затем было несколько независимых от Орлова и Маковкина формирований. На ст. «Эхо»- 200–300 вер. от Харбина — был артиллерийский отряд с несколькими орудиями. Кроме того, в полосе отчуждения формировался отряд охранной стражи Китайской железной дороги, куда принимались добровольцы; в нем было человек 600–700 стражи или даже меньше. Чисто железно-дорожными силами командовал ген. Самойлов. Плешков занимал в это время положение как бы командующего войсками с большим штабом. Он [113] начал с формирования большого штаба, не имея никакой вооруженной силы. Все отдельные отряды никому и ничему не подчинялись, и правление Плешкова было чисто номинальное. Они сносились с штабами по своим нуждам с требованием денег, снабжения и вооружения, но когда дело доходило до каких-нибудь распоряжений, выходящих из штаба, они не желали их выполнять.
Нужно сказать, что все эти отряды образовались как-то стихийно, самостоятельно. Никто определенными планами не задавался, и поэтому лица, которые стояли во главе таких отрядов, были совершенно независимы и самостоятельны, тем более, что иностранцы поддерживали Семенова и Калмыкова. Англичане поддерживали немного Орлова, — это единственное, что англичане делали, и поддерживали главным образом только материально, потому что оружия у них не было. Французы присылали немного оружия Семенову, но мало. Американцы никакого участия ни в чем не принимали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});