Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

— Алекс может догадываться о твоих планах?

Джеки весело улыбнулась, в глазах мелькнули насмешливые искры.

— Признайся, ты его боишься, Стэнли. Не знаю почему, но боишься.

— Всемогущего генерала-интенданта? — хохотнул Майкл. — Конечно, боюсь. Он достанет меня своими транспортниками и на краю вселенной.

Но дело вовсе не в этом. И это дело зашло слишком далеко. Не сказав сразу Джеки всю правду, Майкл не решался сказать и теперь. И главное — не понимал, как правильно поступить.

— Он не знает, я надеюсь. Но я бы хотела рассказать в последний момент. Но, чтобы у него не было времени приковать меня на каком-нибудь лунном складе.

— Он может?

Джеки пожала плечами. Она и ее младший брат росли без родителей, те погибли в космосе, — оказались в центре звезды. На субсветовой скорости навигация не справлялась. Несмотря на соблазн быстрого перемещения, от него старались отказываться, если не было возможности двигаться по отмеченным кросс-переходам. Иначе возникал риск закончить жизнь в звезде или черной дыре. Что и произошло с родителями Треллинов. Загадкой в этой истории стала капсула с новорожденным Алексом, отправленная в сторону Земли незадолго до гибели родителей. К Джеки с бабушкой.

— Давай не будем о нем сейчас.

— Давай.

Джеки смешно сморщила нос, и Майкл обхватил ее за плечи и притянул к себе. Упасть на колкую душистую траву, не расцеплять рук, не отпускать от себя упрямую генеральскую сестренку. Прижать и никогда ни о чем не думать. Так невыносимо хорошо, что, может быть, даже лучше полета к границе вселенной. Лучше не надо об этом. Сейчас не надо.

Она поцеловала, прижалась губами так сильно, что Майкл испугался, что ей станет больно. Быстрый язык скользнул по небу и прервал дыхание и мысли. Его руки знали дорогу — под голубой край эластичной ткани над кромкой кожи. Пальцы скользнули в следующий слой одежды, он попробовал еще раз и снова мимо. Джеки разорвала поцелуй и смотрела на Майкла, откинув голову. Темные волосы падали за спину, а глаза светились насмешливым любопытством.

— И что мне сегодня делать с твоим нарядом, — прошептал он.

— Снимай.

Майкл провел пальцем по косому, уходящему к плечу шву. Тот расходился от нажатия и зарастал следом. Джеки обожала эксперименты с одеждой и внешностью. Однажды под «холодно — горячо» приходилось искать единственную точку, чтобы невзрачный джемпер раскрылся светящимися лепестками вокруг тела. Забавно и красиво. В другой раз Джеки пришла на свидание, покрытая с ног до головы специальным составом, превратившим ее кожу в живой фарфор. Майкл не раз видел подобное на вечеринках. Но видеть — это одно, а целовать медлительные, неподатливые фарфоровые губы и гладить прохладную, скользкую фарфоровую кожу — совсем другое. Очень странные ощущения.

Он зацепился пальцами за торчащий вверх уголок ворота и дернул, надеясь, что скрытый шов разойдется. В руке остался поникший кусочек ткани. Оторвался, словно бумажный.

— Джеки!

— Не торопись, когда нужен результат. Ты же сам мне так говоришь, Майкл! Вот и не торопись.

Он хмыкнул, снова взялся за оборванный край и потянул. Ткань, послушная движению, ровной полосой двинулась за рукой.

— Мне придется изорвать всю одежду в клочья?

— Не всю, а только джарбу. И очень медленно. Иначе будут не лоскуты, а эти самые клочья. Даже клочки. А провозишься дольше.

Ушла нескончаемая вереница секунд на топ с высоким, широким и при этом мягким воротом. И дурацким названием — джарба. Он будто освобождал Джеки из плена античных бинтов. Она, поворачиваясь то одним, то другим боком, чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Наслаждалась ощущениями и майкловой старательностью? Наконец и короткая, сложенная из нескольких слоев юбка сползла на бедра.

— Такое раздевание кажется очень странным, — проговорил Стэнли и провел ладонью от изгиба ключицы к обнаженной груди.

Джеки приподнялась на локте и прошептала в самое ухо:

— А тебе не покажется странным, если я скажу, что хочу трахаться с тобой до самого утра?

Майкл выдохнул.

— Ты тогда останешься здесь? Не поедешь в Берлин?

Взбесившаяся кровь стучала в ушах, между пальцами перекатывалась твердость сосков, возбуждение вытесняло разумные мысли.

— К черту Берлин…

Глава 14

Туристический маршрут

Аллея пешеходного уровня тянулась широким рукавом. Они молча двигались в настороженных сумерках и за все время Ирт сказал только одну фразу:

— Покажи мне свои Просторы, Чага. Хочу знать, куда ты сбежал.

Не пытался коснуться открытой кожи. Даже смотрел в сторону. Хищным, скользящим по городу взглядом. После того они как вышли от Ларского и спустились в нижнюю часть города на энерголифте, дневная решимость Тима сдувалась, как проколотый шар. Стоит открыть рот, и станет слышен жалкий свист. Ирт двигался впереди, Тим на два шага сзади. Так всегда делал Чага. Прятался за Хозяином, чтобы чувствовать себя в безопасности. Рядом с монстром. А тот даже не оборачивался, знал, что собственность всегда рядом, спешит следом. Но теперь все должно быть не так.

Тим расправил плечи и поднял подбородок. Поясница ныла от напряжения, словно день напролет разгружал «Маленькие радости». Продержаться бы два дня. Целых два дня и без экзоскафандра. Не смотреть на высокую фигуру впереди. Просто любоваться тонущим в сумерках городом. Пальцы скользнули по краю перил тротуара, еще теплых от дневного солнца. Не замедляя шага, он оглядел панораму. В курсантской юности его забавляли ровные, ярко-желтые кукурузины высоток, поднимающиеся из плетений жилого уровня города. Золотые фаллосы маниловской бюрократии. Сотни одинаковых початков, разбросанных по острову, будто нарисованных на серебристо-серой акварели вечера. Не светились, но проступали отчетливо до самой трехсотметровой вершины.

С широкого прогулочного тротуара обзор на желтые высотки бизнес-центров заслоняли жилые дома, магазинчики, ленты водяных каналов, мини — флоотиры, петли и повороты транспортных потоков. Народ прогуливался всюду. Уровнем ниже и справа открывался край парка, освещенный крошечными белыми фонариками, и было видно большую шумную компанию на траве и с арсеналом бутылок.

Люди шли поодиночке и парами. Женщины в струящихся до ступней нарядах или в шортах, обрезанных до изгиба бедер. Мужчины в свободных поло. Девицы в многослойных ассиметричных платьях со сложными геометрическими воротами. Тим соскучился по пестрой толпе крупных городов, где каждый одевался сообразно вкусу, настроению и буйности фантазии.

Раньше он любил такие прогулки, но теперь расслабиться в оживленном потоке людей не получалось. Даже не видя ледяных глаз Ирта, чувствовал, как тот следит за каждым вдохом жизни вокруг, чует ее пульс, впитывает цвет и запах. Думает в привычных ему терминах охоты. А он, в дурацком белом кителе, ходит по