Ловушка под омелой (СИ) - Мирошник Ксения Викторовна

— Давай, — усмехнулся Голдшер. Он огляделся по сторонам и убедившись, что свидетелей нет продолжил говорить. — Покажи на что способен! Я — то зря воздух не сотрясаю. Вот увидишь, снесут вашу академию в ближайшем будущем, а всех мерзких колдунов перебьют.

Надо признать, Андреас держался достойно. На провокацию не поддался, в спор не полез. Он просто окатил Мориса презрением, а потом развернулся ко мне:

— Ешь, а то остынут.

Такое поведение задело Голдшера за живое, он побагровел, ноздри раздулись, а руки сжались в кулаки. Но Дрей этого уже не увидел. Он подхватил меня под локоть и увлёк за собой. Мне отчего-то хотелось улыбаться, даже несмотря на то, что лицу было неприятно от мороза. Я с удовольствием развернула бумагу и понюхала первый пирожок.

— Это твои, — сказала я и отдала свёрток капитану.

В следующем обнаружились горячие булочки с повидлом. Не переставая улыбаться, я шагала рядом с жующим капитаном. Никогда ещё не чувствовала себя подобным образом. В какой-то миг мы посмотрели друг на друга и внезапно рассмеялись прямо с набитыми ртами.

Глава 14.

Удивительный получился день. Меня переполняли приятные эмоции от встречи с лесником и разговора с Андреасом. И пусть время сейчас совсем неспокойное, но в душе появилось что-то светлое и радостное, чему у меня пока никак не получалось дать определение.

Всё время до обеда я посвятила занятиям, в конце концов, экзамены никто не отменял. Капитан терпеливо ждал, занимаясь своими делами. Он навёл порядок на своей половине, хотя мне казалось, что там и без того идеальная чистота, хотя бы потому, что мы редко бываем в башне. Потом взялся за чтение книг об омеле, чтобы взглянуть свежим взглядом на то, что я уже успела прочесть. Андреас сидел в кресле у камина, откуда ему было хорошо видно мою половину комнаты. Я практиковалась в заклинаниях и обнаружила, что то, что прежде давалось легко, теперь почти не получалось. Внутри будто всё перемешалось. Там, где нужен был лёд, возникало пламя, и наоборот. Это сначала я растерялась, потом ощутила раздражение, а затем и вовсе разозлилась. В результате спалила одеяло и уголок одной из книг.

В груди всё пылало, казалось даже кровь воспламенилась, щёки горели огнём, хотелось топать и рычать от бессилия. А ещё я впервые испытывала неловкость, ведь Андреас время от времени отрывался от чтения и наблюдал за мной. Его взгляд не был насмешливым, но я почему-то думала, что именно из-за него всё валится из рук.

— Что? — спросила я его, наконец, когда окончательно сдалась и плюхнулась на кровать.

— Помочь? — поинтересовался Дрей и отложил книгу в сторону.

В этот раз мне не хотелось язвить и указывать ему на отсутствие магических способностей. Я просто смотрела, размышляя как поступить. Капитан поднялся из кресла и поманил меня рукой, вызывая в центр башни, туда, куда не дотягивалась ширма. Сердце пропустило удар. Я смотрела в его лицо и почему-то ужасно волновалась. Поймала себя на мысли, что ужасно хочу приблизиться и в то же время хочу оказаться как можно дальше. Поразившись собственному замешательству, я заставила себя сделать вдох, а потом встать и шагнуть к Андреасу. Стоило оказаться в опасной близости от него, как кожа на руках стала горячей, сердце заколотилось, как безумное, а ноги будто подкосились.

— Чем… — прохрипела я, а потом прокашлялась и заговорила снова, — чем ты можешь помочь?

Казалось, моё пылающее лицо уже стало настолько красным, что скрыть смущение не представлялось возможным.

— Если я правильно понимаю, то силы твои будто перемешались, — тихо сказал он и встал за моей спиной, — лёд, к которому ты привыкла не отзывается так, как нужно, а пламя, которое чуждо — просится на волю.

Его голос, такой приятный, низкий, с лёгкой хрипотцой, будто по коже прокатился. Я повела плечами, и мелкая дрожь пробежала по спине до самой поясницы. Андреас шагнул ближе и его дыхание взбудоражило свободные от причёски локоны. Я поняла, что почти не дышу. Дрей взял меня за запястья и приложил мои ладони к сердцу. Его крепкая, будто стальная грудь, прижалась к моей спине, и я почувствовала дрожь в коленях. Моё тело таяло в его руках и вдруг захотелось прильнуть к капитану ещё плотнее и насладиться теплом его тела. Пьянящий запах обволакивал меня, лишая воли и всяческого желания отстраниться или хоть как-то сопротивляться такой близости.

— Закрой глаза, — тихо сказал он, и я подчинилась. — Прислушайся к биению сердца, постарайся успокоиться.

Легко сказать! Как можно успокоиться, когда все мысли сосредоточились лишь на горячем теле, обнимающем меня, на руках, что держали мои так нежно и бережно, на волнующем голосе, который пробуждал нечто настолько приятно, что становилось даже стыдно. Головой я понимала, что нужно бы отойти подальше, но собственное тело уже не подчинялось.

— Обе стихии твои, они подвластны тебе, — продолжил негромко говорить Андреас, — пусть пламя тебя не пугает. Ты можешь им управлять.

— Я боюсь его, — произнесла я, а потом поняла, что имела в виду не только магию.

Осознав причину собственных страхов, я задрожала, изо всех сил сдерживая порыв повернуться к капитану лицом и заглянуть в его чарующие глаза. В горле пересохло, я невольно облизала губы.

— Чего именно ты боишься? — спросил он.

— Что сгорю в нём…

— Я рядом, значит, сгорим вместе, — совсем тихо произнёс Дрей.

Это было невыносимо, мучительно и так волнительно. Только я уловила двойной смысл в этом коротком диалоге? Вмиг похолодела, понимая, что мои фантазии заходят слишком далеко. Сделала вдох, потом выдох и постаралась прислушаться к словам Андреаса, не додумывая их.

— Вспомни лёд, по которому ты любишь скользить, — прокашлявшись сказал капитан. Его голос прозвучал уже не так мягко. — Позволь ему вытеснить пламя, не навсегда, лишь на время. С чем у тебя ассоциируется лёд?

— Холод, — пробормотала я, — сдержанность, твёрдость, решимость, сила…ты…

Последнее слово вырвалось само собой, я распахнула глаза и затаила дыхание. Андреас напрягся, но рук моих не выпустил.

— Я не в смысле, что ты холоден как лёд…или что — то в этом духе…скорее в смысле решимости и твёрдости…то есть…

— Я понял, — ответил Андреас. Я не могла видеть, но мне показалось, что он усмехнулся.

Снова стало стыдно и неуютно. Сердце металось, в висках стучало и шумело.

— Позволь силе, решимости и холоду заполнить тебя, дыши ровнее…

Я отбросила всё лишнее и поняла, что голос Дрея не только волновал и заставлял трепетать, но и успокаивал. Сосредоточилась на нём, забывая о руках капитана, горячем дыхании и собственных эмоциях. Пламя, что бушевало внутри, чуть отступило, жар начал сходить, в груди повеяло прохладой, так нужной мне сейчас.

— Ничего не бойся, Хлоя, — говорил Андреас, — ты справишься.

Уже окончательно успокоившись, я смогла наколдовать снежного кролика, множество чудесных снежинок и покрыть льдом стены башни. Мною овладело внутреннее торжество.

— Как ты это сделал? — спросила я, заставляя себя отстраниться, и нехотя отошла на несколько шагов.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Пламя сильный дар. Если лёд для тебя холод, сдержанность и сила, то огонь — это страсть, пылкость и даже гнев. Мне приходилось помогать друзьям бороться с гневом. Его нужно уметь подавлять.

— Как ты сегодня сделал это с Морисом? — спросила я, наблюдая за Андреасом.

Капитан вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза:

— Да, так и было. Не скрою, хотелось врезать ему хорошенько за явную провокацию, но последствия были бы плачевными для нас, никак не для него.

— Именно! — воскликнула я. — Я тоже была возмущена тем, как нагло он пытался вынудить тебя совершить ошибку.

— Это то, что ему нужно, Хлоя. Создать конфликт, увеличить его до предела и сделать претензии к академии и её жителям обоснованными.

Андреас сел обратно в кресло, снова взял в руки книгу, а потом сказал мне: