Паладин. Благословение - Олег Шелонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нэ палучилось, – вздохнул Вано, – жалко камэнь атдавать, ох жалко!
– Жалко, но придется, – согласился с братом Гиви, – и кончай ты уже под горца косить. Мы подгорные гномы, нормальный язык понимаем, в отличие от этих недомерков!
Кевин, почувствовав разгорающийся скандал, подхватил гномиков подмышки и заткнул им рты.
– Наши проводники, – поспешил вмешаться в назревающий конфликт Люка, – хотели сказать, что у них с собой пропуск через ваши земли, и они готовы к переговорам.
– Пусть предъявят, и переговаривают! – цверги, оказывается, тоже без акцента довольно прилично говорили на общепринятом в этих землях Одеронском языке.
– Предъявляйте, – приказал рыцарь, опуская гномиков на землю.
Ой, напрасно он это сделал!
– Эй, слышь, вы, недомерки корявые! – завопил Гиви, – к вам великий человек пришел! Сам Паладин Вездесущего, вах!
– Слюшай, если вы имеете хоть каплю совести, вы тут же сами на кинжал броситесь! – поддержал брата Вано.
У Люка от метода предъявления подорожной, волосы на голове встали дыбом. У Кевина тоже возникли сомнения в успешности переговоров. Не сговариваясь, они схватили гномиков в охапку и заткнули им рты.
– В чем-то они правы, – поспешил обратиться к цвергам Люка, – к вам действительно пришел великий человек, готовый решить все ваши проблемы. Но проблемы надо перетирать иначе. Поножовщина это так вульгарно! Куча трупов, а толку ноль. Это не наш метод.
– А какой ваш? – цверг, который тут был, явно за начальника, задумчиво почесал секирой затылок.
– Культурный обмен, уплата таможенной пошлины, предъявление подорожной… – начал перечислять бесенок.
– Пусть он скажет, – потребовал цверг, указал на трепыхавшегося под мышкой рыцаря Вано.
Кевину пришлось освободить гномику рот.
– Слюшай, Цацо. Если хоть один волосок упадет с головы Паладина Вездесущего, мой дядя всем вам…
Рыцарь поспешил заткнуть коротышке рот.
– Какая экспрессия. Гммм… непохоже, что врет, – удивился Цацо, – это кто тут из вас Великий Паладин Вездесущего?
– Все почему-то считают, что это я, – удрученно вздохнул юноша.
– Ладно, проверим. За мной!
– Если мы и здесь застрянем на полдня, то, считай, пропали, – простонал рыцарь, направляясь вглубь расщелины в окружении толпы цвергов, – некроманты нас опередят!
– Не бойся шеф, все под контролем! Если мы сделаем цвергов, то они нас до пещеры этого отшельника на руках донесут! – успокоил юношу Люка.
17
– Итак, ти утверждаешь, что являешься Вэликим Паладином Вэздесущего? – владыка цвергов сверлил Кевина недоверчивым взглядом с высоты своего трона.
– Я ничего не утверждаю, – юноша с искренним восхищением осматривал великолепный зал, мерцающий всеми цветами радуги. Подземный грот, освещался обычными факелами, но их свет проходил сквозь друзы кристаллов горного хрусталя, отражался от многочисленных алмазов, рубинов и других самоцветных каменьев, которыми были инкрустированы стены тронного зала цвергов, и рассыпал разноцветные, трепещущие лучики по потолку и полу, – это мои друзья утверждают. А я не возражаю. Нравится им, пусть называют.
– А как ти сам себя называешь? – испытующе спросил владыка цвергов.
– Странствующий рыцарь Кевин, урожденный граф Рональд Ромейский. Крестный сын графа де Рейзи. Вот за это готов ответить головой. Остальное все под вопросом, – честно признался юноша, и перевел взгляд со стен на хозяина всего этого великолепия.
Гном щелкнул пальцами. Верные слуги тут же поднесли ему трубку, мешочек табака и огниво с кресалом. Правитель цвергов не спеша набил трубку, высек искру, попыхтел раскуривая табак, с наслаждением затянулся, и даже поерзал на троне от удовольствия, заставив блестящую чешую кольчуги переливаться, и мерцать в неверном свете факелов.
– Маладэц. Чэстно. Уважаю, – запыхтел трубкой король.
– Слюшай, Шота, сам подумай, стали бы мы таскаться за каким-то Рональдом Ромейским, а? – возмутился Гиви.
Люка поспешил привычным методом заткнуть ему рот.
– Он хотел сказать другое, – проникновенно произнес бесенок, с трудом утихомиривая коротышку, который сердито дрыгал ручками и ножками у него под мышкой. – Он хотел сказать, что Великий Паладин соизволил прийти в ваши горы, чтоб решить многовековые проблемы между кланом трона подгорного короля и цвергами, чья слава великих мастеров распространилась по всему миру…
Вано при этих словах начал хвататься за кинжал, и рыцарю пришлось подхватить и его под мышку.
– Слюшай, Гиви, как выйдем отсюда, зарэжэм его на хрэн!
Юноша поспешил заткнуть горячему горному парню рот.
– Поэтому он хотел услышать сначала вашу версию того печального события, который положил начало многовековой войне, – как ни в чем не бывало, продолжил Люка, – потом сравнить ее с версией этих недомерков… ой! – бесенок затряс прокушенной рукой, треснул ей же Вано по голове, и поспешил опять заткнуть ему рот. – И только после этого он соизволит вынести свое решение!
– Это разумно, – Шота выпустил под потолок очередной клуб дыма, – правэрим на практикэ. Накрыть королевский стол! Сэйчас ви увидите причину раздора!
Расторопные слуги принесли корзинку, на дне которой лежала пара десятков мелких пестрых яиц, и пару чугунных кастрюль с водой.
– Нэ знаю, что сказали вам Ванониан и Гивиниан, но причина здэсь! Птичка такая есть в горах. Палэтэли называется. До нее добраться очэнь сложно. Высоко живэт! Патаму их яичко ритуал. Варим, патом бьем. Мы цверги, как положено с острого конца, а эти недоумки, спеющие называть себя гномами с тупого! Вах! Всэх бы пэрэрэзал за такое святотатство! – Шота поперхнулся от возмущения дымом, и закашлялся.
То ли возмущение горного короля было так велико, то ли по еще какой причине, но прямо около ног Кевина и его друзей полыхнуло огнем, и гранитная поверхность пола начала раскаляться.
– Целиком и полностью с вами согласен! – завопил Люка, вырывая из рук Кевина Вано. Теперь у него под мышками болтались уже два гномика, которым он старательно затыкал рты, – да сделай же ты что-нибудь, наконец, придурок, – прошипел он Кевину, – сколько мне за тебя отдуваться? Вот я и говорю! – завопил он во всю глотку, – святотатство! Но только наука имеет много гитик и каждую проблему надо рассматривать с разных сторон. С одной стороны добить яйца с острого конца больнее тому по кому удар придется, а с другой стороны с тупого-то удобней. Чмок, и все! И не больно и легко…
Пока бесенок словоблудил отвлекая внимание, рыцарь задумчиво переводил взгляд с кастрюль на яйца, абсолютно не представляя, что делать дальше, после чего почесал затылок, и начал делать то единственное что умел: готовить яичницу. Выплеснув из кастрюли воду, он поставил ее на раскаленный гранит, и начал бить об чугунок яйца. Содержимое плюхал внутрь, скорлупу откидывал в сторону. Яйца, разумеется, бил так же как привык: не с острого и не с тупого конца, а с боку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});