Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945. - Артем Драбкин

—  Пятиточечный (с пушками в плоскостях) Ме-109Г встречался часто? Вел ли он маневрен­ные бои?

— Встречался редко. Точнее, одно время их появи­лось довольно много, чуть ли не каждый второй «мес­сер» был трехпушечным. Но эти самолеты продержа­лись на фронте совсем немного, месяца три, а потом так же быстро исчезли, мало их стало. Основной вари­ант «мессера» — трехточечный. На мой взгляд, пятито­чечный «мессер» был чистым «охотником», для манев­ренного боя он совершенно не годился. Точнее, внача­ле эти «мессера» пробовали вести маневренные бои, но потом перестали. Он немного уступал «якам» на «вертикали» и сильно уступал на вираже. Спикировал-отстрелялся-убежал — вот весь его бой. Если же пяти­точечный затягивали в маневренный бой, то шансов уцелеть у немецкого летчика было немного. Пятиточеч­ный явно перетяжелен, три пушки для «мессера» — это многовато.

—  Какую-нибудь еще особенность Ме-109Г вы могли бы отметить?

—  Надо сказать, что было у «мессера» еще одно крайне положительное качество — он был способен одинаково хорошо вести бой как с «яками» на 2000 мет­ров, так и с «аэрокобрами» на 6000 метров. Так вот эта способность дорогого стоит. Тут, конечно, «як» и «аэро­кобра» уступали. «Мессер» по высотности был универ­сал. У нас вот таким универсалом был Ла-5.

—  Ну, с одной стороны, на 90% высотная уни­версальность Ме-109Г — это заслуга двигателя «даймлер-бенц». С другой стороны, может, эта вы­сотная универсальность «мессера» и подводила его при встречах с машинами высотно-специали-зированными, «заточенными» на бой на каком-ни­будь одном, строго определенном диапазоне вы­сот. Вот вы знаете, что г. Баркхорн (ас люфтваффе № 2 по результативности—301 сбитый) на вопрос: какой истребитель Второй мировой войны он счи­тает лучшим? — ответил так: «На больших высотах Р-51 «мустанг», на малых — Як-9». Удивлены?

—  Удивлен. Сильно. Я бы Як-9 так высоко не оце­нил. Хотя... Может, воюй я в кабине «мессера», то и на «як» я бы взглянул по-иному.

—  Как вы оцениваете вооружение Ме-109Г по сравнению с Як-1 ?

—  У «яка» вооружение посильнее — может быть, из-за этого немецкие летчики лобовых и не любили.

— Воттутвы ошибаетесь. У «яка» не может быть вооружение сильнее, хотя бы потому, что у Як-1 только один 12,7-мм пулемет УБС, а у Ме- 109Г — два   13-мм Мв-13.

— А-а... У немцев были слабенькие пулеметы. Толь­ко одно название, что «крупнокалиберный». Они нашу бронеспинку могли пробить только бронебойной пу­лей — простая не брала. Да что там бронеспинку, если «мессер» открывал огонь метров с 200—300, да под острым углом, то немецкая пулеметная пуля не могла пробить даже рубашки М-105-го — пробивала только капот. Бронестекло наше их пули тоже пробить не мог­ли. Мое мнение о немецких пулеметах такое: они были более или менее эффективны только при стрельбе в упор. На мой взгляд, даже один УБС в бою стоил боль­ше этих двух немецких пулеметов.

20-мм немецкая пушка, в отличие от пулеметов, бы­ла хорошая, мощная, не хуже нашей ШВАК.

— Меня удивило то, что вы считаете, «Мессер-шмитт-109» истребителем для маневренного боя. В настоящее время принято считать, что «мессер» как истребитель маневренного боя был посредст­венностью. Сейчас популярно считать, что Ме-109Г по своим ТТХ эффективное ведение манев­ренного боя не позволял, так как он был «охотником».

— Чушь! «Мессер» как истребитель маневренного боя был превосходен. Уж если и был тогда истреби­тель, созданный именно для маневренного боя, так это «мессер»! Скоростной, высокоманевренный (особенно на «вертикали»), высокодинамичный. Не знаю, как по всему остальному, но, если брать в расчет только ско­рость и маневренность, «мессер» для «собачьей свал­ки» был почти идеален. Другое дело, что большинство немецких летчиков этот вид боя откровенно не любили, и я до сих пор не могу понять почему.

Не знаю, что там немцам «не позволяло», но только не ТТХ «мессера». Уж поверь, я-то это знаю точно. На Курской дуге, помню, пару раз они нас в такие «карусе­ли» затягивали — голова от верчения едва не отлета­ла, — так «мессера» вокруг нас крутились.

—  Потери от немецких «охотников» были боль­шие?

—  У нас в полку — нет. Практически не было. У нас был чересчур опытный летный состав, чтобы так легко попадаться.

—  С «фокке-вульфами» ФВ-190 вы воздушные бои вели? Если да, то как вы оцениваете боевые качества этого самолета?

—  Я с «фоккерами» имел только одну встречу, уже в самом конце войны. Мы вели к Берлину шестерку штур­мовиков. «Мы» — это четверка «яков». Шестерка «фок-керов» нас встретила на подходе к цели. Можно ска­зать, что они к нам агрессивности не проявили. Вроде попробовали к нам подойти — мы всей четверкой им навстречу. Они изобразили атаку, издалека по нам стрельнули, потом развернулись и на форсаже на каб­рировании ушли. Мы вроде попробовали за ними по­гнаться, да куда там... Не догнали. В общем, не стали они нас атаковать.

Ну что могу сказать на основании единственной встречи? Немного. На мой взгляд, «фоккер» по скоро­сти — аналогичен «мессеру» (по крайней мере, мы их не догнали), но сильнее вооружен. У «фоккера» очень сильное вооружение — четыре пушки — «Впереди не появляйся!». Стреляет — спереди огнем покрывался чуть ли не до консолей. А по маневру? На вираже, ду­маю, «як» с «фоккером» бы потягался. На «вертика­ли» — не знаю.

—  Вы в воздухе с «рамой» ФВ-189 встречались?

—  Пару раз. Эта «рама» — проститутка та еще. Не­навидели ее. Где «рама» появляется, то жди бомбарди­ровщиков. «Рама» в воздухе долго не висела. Раз-два крутанется, а потом смывается. Только «рама» уйдет, тут же появляются бомбардировщики, «юнкерсы», «во­семьдесят седьмые» или «восемьдесят восьмые».

—  ФВ-189 считался трудным самолетом для сбития?

—  Средним. Он вертлявый и с хорошей скоростью, где-то в четыреста с лишним.

Одну «раму» сбили у меня на глазах. Ее прикрывали парой «мессеров», а мы атаковали звеном. Одна наша пара атакой сверху связала боем «мессера», а мы, вто­рой парой (я был ведомым), зашли на нее снизу. Мой ведущий атаковал ее РСами. Дал залп метров с 200, и один РС попал «раме» точно в балку. Буквально разру­бил ее пополам. «Рама» рухнула там же, на переднем крае. Никто из нее не выпрыгнул.

— А какой из немецких бомбардировщиков счи­тался самым трудносбиваемым?

— Хе-111. Очень прочный, и у него нет «мертвых зон». Все вокруг себя простреливал стрелками. Девят­ка «хейнкелей» идет — не подступиться!