У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов - Николай Батюшин

Чтобы судить об интенсивности работы подслушивающих радиостанций, достаточно, со слов генерала Ронге, указать, что с 19 сентября 1914 г. по начало 1915 г. ими были разгаданы шестнадцать наших шифров, суточная же продуктивность работы по расшифровке достигала семидесяти радиограмм, как то имело место 4 июня 1916 г.

К марту 1916 г. работа по подслушиванию у австрийцев была организована следующим образом. Подслушивающие станции образовали шесть групп: Барановичи, Ковель, Берестечко, Броды, Бржежаны и Коломые, причем каждой группе был приписан определенный участок нашей позиции. В эти же группы включены были и так называемые измерительные радиотелеграфные станции (МеззШюпеп) для определения путем звуковых засечек с нескольких пунктов неприятельских радиотелеграфных станций.

Не менее успешно было организовано австрийцами подслушивание и на итальянском фронте, где каждую итальянскую радиостанцию подслушивали две-три австрийские, на радиоизмерительных же станциях лежала обязанность ежедневно проверять расположение порученных их наблюдению радиотелеграфных станций противника. Дело подслушивания австрийцами на итальянском фронте отчасти облегчалось наличием приобретенных ими двух итальянских шифров «Caifrario rosso» и «Cifrario tascabile».

Продуктивность работы подслушивающих австрийских радиостанций была огромная.

В целях подтверждения блестящей работы австрийских радиостанций генерал Ронге приводит из «Corriere della Sera» от 19 августа 1919 г. следующее мнение следственной комиссии о битве при Корфрейте. «Достаточно будет указать на чрезвычайно высокую степень развития службы подслушивания, которая дополнялась достойной удивления дешифровальной службой, благодаря которым удавалось, между прочим, во время отступления находить наши радиостанции и расшифровывать наши радиограммы для определения направления нашего отступления. Захваченные после перемирия в качестве добычи материалы доказали, что противник расшифровал почти все наши шифры, включая самые секретные и самые трудные».

В заключение генерал Ронге не без заслуженной гордости говорит, что как на русском, так и на итальянском фронтах служба подслушивания была верным помощником своего главнокомандования в деле распознания оперативных замыслов своего противника, для чего она умело пользовалась всякой его оплошностью, главнейшие из которых необходимо привести, дабы избежать повторения подобных ошибок в будущем.

До 14 сентября 1914 г. русские радиограммы передавались не сплошь в зашифрованном виде, почему путем сопоставления зашифрованной и не зашифрованной частей радиограммы являлась возможность догадаться о смысле первой части ее, что могло облегчить разыскание шифра. Распоряжение же Ставки от 14 сентября 1914 г. о передаче радиограмм в сплошь зашифрованном виде можно считать запоздалым, ибо 19 сентября русский шифр был уже разгадан.

Во второй половине октября 1914 г. одна из русских радиостанций не получила нового шифра и продолжала работать старым. Сопоставление одной и той же радиограммы, зашифрованной старым и новым шифром, облегчало разгадывание последнего.

То же имело место в момент введения нами 17 июня 1916 г. нового, очень сложного шифра с 300 шифровальными группами, что настолько затрудняло пользование им. Но некоторые штабы продолжали работать старым шифром, а это значительно облегчало разгадку нового шифра, особенно если принять во внимание, что расположенный в районе 8-й армии гвардейский отряд позволил себе даже скрытой радиограммой сообщить цифровой ключ к этому шифру. 23 ноября 1917 г. итальянцами было отдано распоряжение по радио, чтобы каждая радиостанция сообщила центральной радиостанции свое местонахождение, а равно и штаба, к коему она приписана, если она расположена не в одном с ним пункте, что, по словам генерала Ронге, дало австрийцам возможность быстро и точно установить распределение всех войсковых частей, а равно и артиллерии среднего и тяжелого калибров.

Из вышеизложенного видно, что новое средство связи – радиография – принесло нам больше вреда, чем пользы, донельзя облегчив противникам проникновение в наши оперативные планы. Не имей мы радиотелеграфии, наши действия были бы несравнимо более успешными, доказательством чему могут служить разгром австрийцев в августе-сентябре 1914 г. и успех 1-й армии генерала Ренненкампфа в августе того же года в Восточной Пруссии. Эти успешные наши действия совпали по времени с тем периодом, когда австрийцы не умели еще расшифровывать наши радиограммы, а у немцев дело это только еще налаживалось. Отсутствие у нас радиотелеграфии могло иметь последствием тактические неудачи, что несравнимо слабее отразилось бы на общем ходе кампании, чем систематическое проникновение в сокровенные наши стратегические планы.

У нас дело расшифровки неприятельских радиограмм на сухопутном фронте было организовано неудовлетворительно, а потому это новое могучее средство тайной разведки совершенно не играло роли в деле осведомления об оперативных замыслах наших противников. Нельзя сказать, что не было сделано попыток в этом отношении. В конце 1915 г. на Северном фронте перехватывались неприятельские шифрованные радиограммы, которые отправлялись затем в Петроград в специальное бюро Главного управления Генерального штаба, в работе коего принимали участие и наши союзники, у которых, как мы это увидим ниже, дело это было поставлено, по крайней мере во флоте, очень хорошо. Ощутительных однако результатов работа этого бюро нам не дала.

Несравнимо лучше и шире было поставлено дело расшифровки неприятельских радиограмм в нашем флоте, что явствует из помещенной в морском журнале «La Revue maritime» от ноября 1932 г., страницы 597–626 статьи старшего лейтенанта Стеблин-Каменского «La guerre de mines dans Мег Noire» («Минная война в Черном море»), выдержки из коей приводятся ниже.

Расшифровка немецких морских радиограмм ведет начало, говорит старший лейтенант Стеблин-Каменский, со времени извлечения нашими водолазами секретных документов, в том числе и радиотелеграфных шифров, с погибшего осенью 1914 г. вблизи Оденхольмского маяка в Балтийском море немецкого крейсера «Магдебург». В 1914 же году по просьбе англичан были командированы для связи с ними капитан I ранга Кедров и капитан II ранга Смирнов, так как у англичан в то время была мысль проникнуть с частью своего флота в Балтийское море. Этим офицерам было поручено передать англичанам и этот морской шифр, который они лично вручили первому лорду адмиралтейства (морскому министру) Уинстону Черчиллю в присутствии первого морского лорда (начальника Морского Генерального штаба) принца Людвига Баттенбергского и начальника штаба контрадмирала Оливера. С этого времени расшифровка немецких морских радиограмм была поставлена рациональным образом, причем мы работали в полной связи с англичанами. Для этого и в Балтийском море, и в Севастополе были построены специальные подслушивающие станции. Следует заметить, что турки во флоте пользовались тем же германским шифром. По словам старшего лейтенанта Стеблин-Каменского, несколько раз немцы и турки меняли свой шифр, не трогая его системы, и всякий раз мы его разгадывали.