У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов - Николай Батюшин

Изданием этого журнала преследовалась цель знакомства широкой массы офицеров с военными новинками наших противников, особенно когда там печатались в переводе разного рода тактические пособия и пр. Были полки, как например лейб-гвардии Волынский, выписывавшие этот журнал в каждую даже роту.

Если сравнительно легко было использовать для целей тайной разведки болтливость газет в мирное время, то не так уж трудно было делать это и во время войны. Большинство из нас не придавало значения печатавшимся в наших газетах в 1904–1905 гг. телеграммам, отправлявшимся из России на Дальний Восток, вроде таких: «Перевалив через Урал, шлем и так далее», далее следовали указания частей войск и фамилии офицеров.

Не лучше поступали в Великую войну и немцы, помещая в газетах «Списки потерь» на войне и точное указание не только сформированной в военное время войсковой части, но и фронта, где был убит офицер. Ценными оказались и объявления офицеров, особенно из сформированной в военное время части, извещающих о своем вступлении в брак и пр. Все эти сведения вместе с найденными у убитых, раненых и взятых в плен материалами являлись ценным источником для установления организации вооруженных сил противника в военное время.

В. Радиотелеграфная разведка. Достоинства и недостатки личной и документальной тайных разведок и допроса пленных. Радиотелеграфная разведка – новое могучее средство быстрого распознавания оперативных намерений противника. Организация радиотелеграфной разведки в Австро-Венгрии во время Великой войны на русском и итальянском фронтах. Причины легкости расшифровки австрийцами русских радиограмм. Наши попытки расшифровывать неприятельские радиограммы на сухопутном и морском фронтах. Радиотелеграфная разведка в Англии. Отличие радиотелеграфной разведки от других видов тайной разведки. Понятие о шифрах и кодах.

Вышеупомянутые главные виды тайной разведки – личная и документальная – страдают одним существенным недостатком – запозданием получения их результатов; опрос пленных, хотя и в такой же степени страдает этим недочетом, но зато касается сравнительно небольшого участка неприятельского фронта, откуда взяты пленные. Все же пленные или, как у нас называют, «язык» были и в Великую войну, да надо полагать, останутся и на будущее время самым надежным средством тайной разведки, позволяющим документально констатировать факт нахождения данной войсковой части противника, но не позволяет предвидеть его намерений. Последнему, самому главному требованию тайной разведки, может удовлетворить лишь радиотелеграфная разведка, которая в смысле достоверности, обширности фронта и возможности проникать в намерения противника является непревзойденным до сих пор средством тайной разведки. Это обстоятельство благодаря умению австро-венгров расшифровывать наши оперативные радиограммы начиная с 19 сентября 1914 г., а германцы это делали, по-видимому, с самого начала войны, превратило ведение ими Великой войны в игру с заблаговременно открытыми картами в то время, как мы все время вели ее вслепую. Более подробно я говорю об этом в своей статье «Радиотелеграфная разведка» в «Вестнике военных знаний» в № 1, 2, 1931 г. Здесь же я приведу лишь краткое резюме ее.

Еще с 1908 г. военно-морская радиотелеграфная станция Австро-Венгрии стала перехватывать иностранные радиограммы и пытаться их расшифровывать. Итало-турецкая война 1911–1912 гг. и Балканская война 1912–1913 гг. дали им еще большую в этом отношении практику, и перед Великой войной «расшифровка сербских телеграмм не представляла уже никаких затруднений» для австрийцев, говорит генерал Ронге в своем труде «Военный и промышленный шпионаж».

Так как русский шифр был разгадан австрийцами лишь 19 сентября, т. е. уже после разгрома нами 1, 2, 3 и 4-й армий, то первое наше сражение с ними велось, таким образом, обеими сторонами почти вслепую, т. е. ориентировка о противнике покоилась главным образом на результатах войсковой, т. е. открытой разведки. Все же последующие после 19 сентября 1914 г. сражения на австрийском фронте, а на германском, по-видимому, с самого начала войны, велись противниками со знанием наперед наших намерений. Только в этом «предвидении» (?) и надлежит искать причину успеха наших противников, невзирая на геройство наших войск.

Генерал Ронге говорит, что расшифрованная австрийцами наша радиограмма от 25 сентября 1914 г. выяснила отход нашей авангардной 9-й армии, преследовавшей разбитых австрийцев за реку Вислу в виду предстоящего маневра. Радиограмма от 28 сентября окончательно установила район, куда она перебрасывалась – за реку Вислу ниже реки Сана, а последующие затем до 4 октября включительно радиограммы выяснили районы перебросок не только 9-й, но 4, 5, 1,2-й армий, т. е. районы перебросок не только Юго-Западного, но и армий Северо-Западного фронта.

Таких невиданных доселе в военной истории результатов в смысле распознания оперативных замыслов противника, как в отношении скорости донесений, так и их достоверности, не давал еще ни один способ разведки.

В конце октября 1914 г., говорит генерал Ронге, благодаря расшифровке русских радиограмм «схема расположения русских войск по дням до дивизии включительно мало могла чем отличаться от той, что имелась в Ставке Верховного главнокомандующего или в штабе главнокомандующего Юго-Западным фронтом в Холме».

13 ноября 1914 г. австрийцами была перехвачена радиограмма с диспозицией для начинавшегося 14 ноября наступления русских армий в глубь Германии. Это ценнейшее как по содержанию, так и по своевременности сведение о могучем кулаке победоносных русских армий уже после полудня 13 ноября лежало на столе германского и австро-венгерского оперативных отделений Ставки. Мудро использовали немцы это сведение, задумав взять в клещи это наступление 9-й германской армией со стороны Торна и Познани и 4-й австро-венгерской – из-за Вислы со стороны Кракова. Это едва не привело к капитуляции наших 2-й и 5-й армий под Лодзью, и благодаря подобным же расшифрованным радиограммам нам не удалось захватить в плен попавшие под Лодзью в мешок германские дивизии.

Таких примеров немало приведено в книге генерала Ронге, причем красной нитью проходит, что в те периоды, когда отказывалось действовать лучшее средство австро-венгерской разведки расшифровка наших радиограмм, как, например, в конце Лодзинской операции, когда переменен был нами шифр, у них создается «катастрофическое настроение», ибо тогда они ставились в одинаковое со своим противником положение в смысле ведения боя.

Чтобы судить об интенсивности работы подслушивающих радиостанций, достаточно, со слов генерала Ронге, указать, что с 19 сентября 1914 г. по начало 1915 г. ими были разгаданы шестнадцать наших шифров, суточная же продуктивность работы по расшифровке достигала семидесяти радиограмм, как то имело место 4 июня 1916 г.