Ведьма - Барбара Майклз

Ухватившись за перила, она ощутила под рукой опору, и это несколько укрепило ее смятенный рассудок. Все пристально глядели на нее. Почему они так смотрят?

– Прекратите, – повторила она уже чуть спокойнее. – Я не желаю больше слушать эти непотребные речи. Убирайтесь! И прихватите с собой этого воинственного кретина!

Рука ее взметнулась во властном жесте, указывая на Мюллера.

Если бы Эллен метнула камень, реакция была бы наверное, такой же. Миссис Грапоу отшатнулась. Пастор нырнул за ее широкую спину. Из открытого рта Мюллера стекала по подбородку струйка табачной слюны. Он медленно пятился, не в силах оторвать глаз от Эллен.

И она поняла. Они боялись – все, даже миссис Грапоу, сжимавшая хилую руку священника. Их души разъедены злобой и ненавистью, а теперь они испытывали страх. Страх перед ней.

Что-то с силой сдавило грудь Эллен. Чужое дыхание сорвалось с ее губ. В глазах потемнело. Она услышала собственный голос, выкрикивающий слова – незнакомые, пронзающие воздух, как пули. И все же какая-то часть ее сознания понимала смысл этих слов, помнила их силу и власть.

Когда наконец она вернулась в собственное тело (по-другому Эллен не могла это назвать), то увидела, что противник бежит с поля боя. Мюллер уже скрылся из глаз, Уинклер торопливо семенил к машине, вслед за ним, как неповоротливый бронтозавр, топала миссис Грапоу.

Норман стоял внизу, вцепившись в перила. Его глаза казались черными из-за расширившихся зрачков.

Силы оставили Эллен. Она покачнулась, и Пенни схватила ее за плечо.

– Мама, мамуля, – с тобой все в порядке?

– Боже, – пробормотала Эллен. – А ведь это кричала я. Что я говорила?

– Не знаю, я не поняла. Но похоже... похоже, это было по-испански.

Внезапные сумерки изменили облик гостиной. Она выглядела непривычно мрачной и даже незнакомой.

Эллен потрясла головой. Ей все еще было не по себе, и она хотела побыстрее забыть о только что пережитом наваждении. Вспышка странной ярости помогла ей избавиться от непрошеного вторжения, но вряд ли это надолго. Никакими проклятиями не предотвратить нависшую опасность.

– Пенни! – Она схватила дочь за руку и повернула к себе. – Пенни, мне нужно поговорить с тобой.

– Попозже, мамуля. Сейчас нам следует кое-что сделать.

– Мы и так делаем все, что можем. Норман, следуя твоему совету, поехал домой – проверить, все ли на месте, и убедиться, что псы надежно привязаны. Теперь твоя очередь. Ради всего святого, ответь мне – и ответь правду: ты знаешь, где Тим?

Их глаза встретились на одном уровне: Пенни за лето вытянулась и была уже одного роста с матерью. Все эти годы, с какими бы шалостями и дерзким непослушанием ни приходилось сталкиваться, Эллен твердо была уверена в одном: дочь никогда ей не лгала. И теперь, столкнувшись с прямым взглядом и не менее прямым вопросом, Пенни отвела глаза.

– Подумай, – настаивала Эллен, ласково сжимая плечи. – Если Тим где-то поблизости, ему грозит опасность. Нужно увезти его отсюда, Пенни.

Она убеждала, упрашивала, и губы Пенни разомкнулись. Но в следующее мгновение девочка вновь упрямо замотала головой.

– Лапушка, прошу тебя. Я действительно хочу помочь Тиму. Ты ведь веришь мне, правда? Ты должна мне поверить...

Глаза Пенни наполнились слезами, и она бросилась Эллен на шею.

– Я верю тебе, верю, – бормотала она, уткнувшись в материнское плечо. – Если бы и ты могла поверить мне!

– Милая, голубушка, я тоже тебе верю. И знаю, что ты хотела как лучше, но не смогла справиться с этим в одиночку. Тебе нужна помощь. Пойдем, найдем его, Пенни. Я позвоню Норману...

Она не видела лица дочери, но ощутила, как напряглось ее вздрагивающее тело. Когда Пенни снова заговорила, ее голос сделался пронзительным от возбуждения.

– Нет, ты не веришь мне, не веришь!.. Мамочка, мама, давай уедем отсюда. Я не могу больше находиться в этом жутком месте! Пожалуйста, прошу тебя, пожалуйста...

– Хорошо, – ответила Эллен. Ей приходилось иметь дело с девичьими истериками, и теперь она знала, как следует себя вести. – Хорошо, Пенни, мы уедем. Я тоже ненавижу это место. А теперь прекрати реветь и давай собираться. Куда мы отправляемся?

Она отстранила дочь от себя, глядя в залитое слезами но уже спокойное лицо. Трогательно шмыгнув носом, Пенни вытерла щеки рукой.

– Может, в Вашингтон? Остановимся в гостинице и позвоним Джеку...

– Отлично, – с напускной бодростью сказала Эл-лен. – Упакуй зубную щетку – и в путь.

Они поднялись наверх, и Эллен принялась укладывать сумку. В душе она радовалась отъезду, даже затянутое тучами небо не пугало ее: если опять разразится гроза, они остановятся где-нибудь по пути. После Чуз-Корнерз опрятный номер в провинциальной гостинице покажется раем.

Правда, вспомнив о Нормане, она испытала слабые угрызения совести, но успокоилась тем, что не бросает Тима в беде. Если бы он был где-нибудь поблизости, Пенни ни за что не согласилась бы уехать. Ее странное поведение, туманные намеки – все говорит об одном и том же: скорее всего, они с Тимом договорились встретиться в Вашингтоне. Эллен чувствовала, что сейчас не время для дальнейших расспросов: Пенни перенервничала и была явно не в себе. Но чуть позже ей придется многое объяснить матери.

Задернув «молнию» на сумке, Эллен спустилась вниз. Пенни уже выбежала к машине. Мысленно перебирая в уме необходимые мелочи: корзинка, подстилка и еда для кошки, – Эллен отправилась искать Иштар. В этот момент дверь открылась и вошла Пенни – смертельно бледная, несмотря на загар.

– Машина не заводится.

– О чем ты? Вчера заводилась. Может, ты оставила включенными фары или...

– Нет, – Пенни покачала головой. – Аккумулятор в порядке. Но кто-то пробил бензобак – не осталось ни капли. И шины проколоты.

«Третий мужчина», – подумала Эллен. Из автомобиля Уинклера вышло четыре человека, но только трое разговаривало с ней.

Она молчала – говорить что-либо не было смысла. Все и так вполне ясно, и намного серьезнее, чем ей представлялось.

– Я позвоню Норману, – наконец произнесла она.

– Нет! – Щеки Пенни окрасил гневный румянец. – Это единственное, о чем ты способна думать? Позвонить Норману, сказать Норману, помочь бедному старине Норману... Я ненавижу Нормана! Убила бы его!

– Довольно, – оборвала ее Эллен – тоном, который обычно ставил на место зарвавшихся подростков. На сев раз он не подействовал.

– Я думала, это будет Джек, – горячо продолжала Пенни. – Все время надеялась и молила Бога, чтобы это был Джек. Но вот ты приезжаешь сюда, и этот отвратительный старый... Неужели ты не видишь, какой он на самом деле, мама? Ты ведь любила Джека – как ты могла увлечься этим мерзким Норманом? Я думала, что вкус у тебя получше.

– Пенни, – прошептала Эллен. Ей казалось, что ее ударили по лицу.

– Прости, мамуля. Я не хотела... Но если бы ты только знала...

– Желала бы знать. И пыталась выведать у тебя хоть что-нибудь. Что с тобой происходит? Я начинаю думать, что здесь действительно замешаны привидения – в этом месте ясно что-то нечисто.

– Да, здесь нечисто. Но не по той причине, какую ты предполагаешь. С городом все в порядке, мамуля. Конечно, есть довольно странные личности, но где их нет? Город тут не при чем. Во всем виноват один-единственный человек – всего один – он-то и подстроил все это безумие.

– Миссис Грапоу.

– Нет, не миссис Грапоу! – Пенни словно обезумела: яростно всплеснув руками, она метнулась к окну. – Ты не желаешь понять... и не поймешь, пока не станет слишком поздно! Времени уже почти нет. И с каждой минутой остается все меньше.

Было только шесть часов, но сумерки сгустились, как будто на дворе стояла зима.

– Наверное, опять будет гроза, – сказала Эллен.

– Нет, не будет. Я бы хотела, чтобы хлынул дождь. Это могло бы остановить их...

– Пенни, чего ты боишься? Неужели ты на самом деле думаешь, что нам грозит какая-то опасность?

– Кое-кто не желает, чтобы мы уехали отсюда, – мрачно обронила Пенни.

– Ну, это могла быть просто мера предосторожности, хотя и довольно варварская. Вероятно, кто-то боялся, что мы вмешаемся, или что Тим попытается бежать на нашей машине. Но если нужно, я в любой момент позвоню в полицию округа, и она окажется здесь через десять минут. Пенни зло рассмеялась:

– Попробуй.

Эллен сняла телефонную трубку. Линия была мертва. Ей с трудом удалось положить трубку на место: руки тряслись. Предзнаменования грядущей беды были повсюду, и Пенни видела их. Но Эллен все еще продолжала спорить с ее страхами – впрочем, теперь уже больше со своими собственными:

– Просто еще одна дурацкая предосторожность: чтобы полиция не вмешалась.

– Ладно, – в голосе Пенни явно сквозило мрачное удовлетворение. – По крайней мере, ты больше не заикаешься о звонке «Дорогому старине Норману». Ну, мамуля, попытайся еще раз, напряги воображение. Предположим, нам грозит опасность. Машина неисправна, телефон не работает. Что делать?