Дневник плохого парня (ЛП) - Куинн Меган

Я стучусь в дверь, прежде чем мысли сведут меня с ума.

Уже два часа ночи. Слишком поздно, или, возможно, чересчур рано. Не имеет значения, потому что это не терпит отлагательств. Мне необходимо увидеть ее, посмотреть ей в глаза, сжать ее руку в своей. Хоть что-нибудь. Что угодно. Мне просто нужно, чтобы она открыла дверь и впустила меня, даже если это лишено всякой логики.

— Саттон, открой.

Я продолжаю долбиться в дверь и стараюсь говорить как можно громче, хотя прекрасно знаю, что она слышит меня. Но Саттон может не открыть из принципа, и мысль об этом выводит меня из себя. Когда я в очередной раз заношу руку, чтобы обрушиться стуком на дверь, раздается звук открывающегося замка, накрывая меня волной успокоения.

Дверь распахивается, и Саттон предстает передо мной, одетая в одну из двух моих рубашек, которые все еще при ней. Ее волосы растрепаны, а глаза заспанны.

Но, мать вашу, она все равно шикарна.

— Роарк, я же просила...

— Ты перестала отвечать, — прерываю ее я, входя внутрь и закрывая за собой дверь.

— Просто было уже достаточно поздно.

Я делаю шаг навстречу, а Саттон отступает назад. Делаю еще шаг, она продолжает пятиться. Мы двигаемся в этом странном «танце» до тех пор, пока Саттон не оказывается прижатой к стене.

— Я очень хотел, чтобы ты объявилась на сегодняшнем вечере.

— Мы не всегда получаем то, чего хотим, Роарк.

Я беру своей рукой ее руку и виновато опускаю глаза.

— Ты так наказывала меня?

Саттон вздыхает, и я вновь смотрю на нее именно в тот момент, когда она отрицательно мотает головой. Затем она скользит рукой по моей груди, играя с лацканом моего пиджака.

— Я не наказывала тебя, Роарк. Просто пытаюсь уберечь свое сердце. Мне искренне жаль, но я не могу продолжать играть в эту бессмысленную игру.

— Прости меня.

Я скольжу пальцами вверх по ее руке, мимо ключицы, к щеке, прикасаясь к ней ладонью. Она подается навстречу моему прикосновению, и мое сердце замирает. Мое тело начинает гореть огнем, разум мутнеет, и я теряю контроль.

Я хочу ее. Чертовски хочу.

Мне больше невыносимо ждать ни минуты. Я не смогу жить, не познав, какая она на вкус, не ощутив прикосновение ее губ к моим.

Я отчаянно хочу узнать, как она будет звучать, дрожа от моих ласк.

— Боже... Саттон.

Мой пульс зашкаливает, сердце готово вырваться из груди. Я подаюсь вперед.

Ее глаза широко раскрыты, рука крепче сжимает мой пиджак. Она буквально вибрирует, тяжело дыша и ожидая моего следующего шага.

Город погружен в сон. Ни одного шороха из-за отштукатуренных стен, и кажется, что воздух вокруг нас тоже замер, поэтому мой пульс грохочущим эхом отдается у меня в голове.

НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!

Я прикусываю губу, не в состоянии прислушиваться к рациональной стороне своей натуры. Моя потребность в Саттон слишком непреодолима, и именно поэтому я веду ее к кровати.

— Что... что ты делаешь? — спрашивает Саттон, но как только ее ноги касаются матраса, она вынуждена сесть. С ее губ срывается тихий вздох, но как только я нависаю над ней, продвигаясь вверх, она падает на спину и, кажется, расслабляется. — Роарк...

Я кладу свою руку на ее ногу и скольжу пальцами вверх к бедру, задирая подол рубашки на ней. Именно в этот момент обнаруживаю, что на Саттон нет трусиков. Я невольно прерываю ласки и смотрю ей в глаза.

И подобно хрупкой ветке, моя воля ломается в секунду, и я срываюсь с тормозов.

Я убираю руку и отстраняюсь, ловя на себе ее встревоженный взгляд. Но ее тревоги тут же развеиваются, как только я стягиваю с себя пиджак вместе с рубашкой. Довольная улыбка вырисовывается на ее лице, как только я устраиваюсь у нее между ног и протягиваю ей руку. Саттон отвечает на мое приглашение, и я помогаю ей принять сидячее положение, а затем быстрым движением освобождаю ее от остатков одежды на ней.

Она абсолютно нагая передо мной. Это впервые, когда мне выпадает шанс лицезреть ее голой и готовой к тому, чтобы я трахнул ее. Аппетитные упругие груди с торчащими вверх сосками. Такие аккуратные, и я вот-вот смогу потеряться в них. Неудивительно, что я столько времени был буквально одержим этими сиськами.

Я приобнимаю ее, прежде чем снова уложить на простыни.

— Ты бесподобна, — рычу я.

С чего бы мне начать? Я фантазировал на эту тему х*еву тучу раз. В душе, в постели, даже в своем кабинете прямо во время телефонной конференции. А теперь, когда это происходит наяву, я торможу.

Возможно, потому что это все ошибка. Я не должен был потакать своему стремлению вкусить хоть малость этого запретного плода. Поцелуй, прикосновение, что угодно, что поможет мне потушить эту изводящую жгучую боль внутри меня. Это чертовски эгоистично, но я не могу иначе. Она мой идол. Моя зависимость.

Я приподнимаю ее ногу и начинаю целовать, имея дерзость позволить своей легкой щетине пометить ее нежную шелковистую кожу, хоть на мгновение клеймя ее, как мою. Саттон запускает пальцы в простыни, когда я двигаюсь выше к внутренней стороне ее бедра.

Принимаю более удобное положение, приподнимая ее тело, чтобы исследовать каждый его миллиметр. Мои губы ласкают ее бедра в непосредственной близости от ее сладкого лона. Я одариваю тело Саттон легкими небрежными поцелуями, слегка прищелкивая языком, заставляя ее периодически вздрагивать и стонать от набегающих волн удовольствия.

Двигаюсь вверх и вниз, никогда не позволяя себе подойти совсем близко к манящему месту между ее ног. Еще не время для этого. Слишком рано. В моих планах сполна насладиться моментом, растягивая его и смакуя.

Я вновь скольжу вверх, задерживаясь возле ее попки и делая несколько круговых, дразнящих движений языком, а затем устремляюсь выше к животику. Мельком смотрю на лицо Саттон. Ее глаза закрыты, а рот напротив слегка приоткрыт. Упругие груди плавно движутся вверх-вниз.

— Ты мокрая для меня, Саттон?

Она слегка приподнимает голову.

— Слишком мокрая, — шепчет Саттон.

Меня так и подмывает коснуться рукой ее влажного лона, но момент еще не настал. Сначала мне предстоит хорошенько познакомиться с ее сиськами.

— Твоя грудь, святые угодники, она такая аппетитная. С тех самых пор, как я впервые увидел тебя в лифчике, они, кажется, стали главным объектом моих грез. — Моя ладонь ложится на один из заветных бугорков. Черт. У меня перехватывает дыхание, в то время как мой член готов вырваться из тисков брюк. — Как же долго я мечтал об этом. Представлял, как играю с ними, обсасываю эти твердые соски, а потом вожу своим членом между этими сочными холмами.

— О, Роарк, — стонет Саттон, когда мои губы смыкаются на одном из ее сосков, а рука массирует вторую грудь. Она запускает свои пальцы в мою шевелюру. — Роарк...

Слышать, как мое имя слетает с ее губ в порыве страсти, чертовски возбуждает. Словно я — ключ к ее счастью.

Ласкаю ее сосок, пуская в ход язык и зубы, упиваясь тем, как Саттон стоит подо мной, как взмывают вверх ее бедра в стремлении к вожделенной разрядке. Это неимоверно горячо.

Переключаюсь на вторую грудь, проделывая с ней все те же манипуляции, в то время как моя рука проскальзывает между нашими телами. Звуки, которые слетают с губ Саттон, танец ее бедер — все кричит о том, насколько она возбуждена, но мне не терпится узнать, насколько она влажная, насколько готова для меня.

Когда Саттон понимает, к чему я веду, она раздвигает свои ножки для меня, словно говоря мне, что я волен делать все, что заблагорассудится. И мне это нравится.

Моя ладонь скользит по ее животу, огибая пупок, прямо к ее лону. Я на мгновение замираю, прежде чем нежно коснуться ее между ног.

— Ты просто чертовски мокрая, — рычу я. Боже, как же она возбуждена. Это просто сводит с ума. Я проникаю пальцем в ее идеальное тугое ущелье, а затем снова выскальзываю. Затем подключаю еще один палец, и Саттон вскрикивает от нахлынувшего удовольствия, когда я начинаю массировать ее клитор.

— Роарк, боже, это...