Дьявольские шутки - Демаро Лизз

— Добро пожаловать! Я ждала вас на пару дней позже, но это даже хорошо, что вы приехали сейчас, — она улыбнулась. В одной руке ведьма держала прозрачную бутылку с жидкостью ядовитого красного цвета, а в другой — пустой бокал, который норовила вот-вот наполнить. — Клюквенная настойка. Не желаете?

Эйлерт и Грэм одновременно покачали головами. Ханна хмыкнула и наполнила бокал, а потом враз осушила его, довольно морщась. Из-за занавески пробрался дым, и гадалка, спохватившись, рванула обратно. По пути она поставила бутылку и бокал на стол и что-то бубнила себе под нос. Эйлерт решил, что она колдовала, а Грэм — что ругалась на собственную неряшливость. Оба были правы.

Грэм взял в руки бутылку, понюхал горлышко, пытаясь понять, можно ли эту дрянь вообще пить, и пришел к выводу, что нормальным людям лучше не стоит, но Ханна Ламан никогда не была нормальной, поэтому до сих пор что-то бубнила себе под нос в соседней комнате.

— Старпом, ну так что, жену тебе нагадать? — донесся из-за занавески голос Ханны.

Грэму показалось, что она ухмылялась, задавая этот вопрос, и это приводило в бешенство. Как и приводило в бешенство то, что Эйлерт с улыбкой на лице резко от него отвернулся.

— Катись ты к чёрту! — рявкнул он ей в ответ.

Прозвучало не очень убедительно, и Ханна в голос рассмеялась.

— Да брось, старпом! Ты же уже всё понял.

Что он понял, Ханна, разумеется, не сказала, а Грэм не стал спрашивать: мало ли что у этой чокнутой ведьмы на уме. Но предчувствие внутри поселилось странное: будто она была права в этой взбалмошности и вульгарности и знала что-то очень важное о нём, о Грэме Джоуи. И о его капитане, Эйлерте Лире. И обо всей «Пандоре». И ещё обо всём мире.

— Ты пришел за ответами, капитан Лир, верно? — Ханна вновь вылезла к ним, и на этот раз она несла котел с чем-то сильно пахнущим. Грэм рефлекторно отшатнулся назад, Эйлерт незаметно отвернулся в сторону. Ханна, пожав плечами, поставила котел на полку в открытом шкафу позади стола. — И ещё чтобы… в общем, не важно. Давай для начала поговорим с картами, — она многозначительно посмотрела на Грэма, и тот понял всё без слов: ему надо выйти, но не уходить далеко, а ждать прямо у выхода.

Эйлерт думал недолго. Ему действительно нужны были ответы, а ещё ему нужна была сама Ханна. Он сел напротив нее, и ведьма уже знакомым привычным движением вытащила на стол колоду. Лерт про себя подметил, что колода была другая. Спрашивать он ничего не стал, все ещё отчетливо помня трёх Дьяволов.

С новой колодой Ханна выглядела уверенней, будто бы напрочь забыв о том происшествии. Она на секунду обернулась назад, помешала половником в котле и вернулась к гаданию. Перед Эйлертом растянулись карты, он с интересом рассматривал одинаковые рисунки обратной стороны, а потом перевернул карту.

Первым выпал Дьявол.

Эйлерт и Ханна одновременно задержали дыхание. Он с опаской поднял взгляд на ведьму. Ведьма с каменным выражением лица кивнула. Она больше не смеялась и не пыталась скрыть напряжения. Не хотела обмануть Эйлерта и саму себя. Даже не хотела оттягивать неизбежное. Будто бы смирилась с тем, что сейчас ей придётся говорить.

Вторым выпал Повешенный.

Эйлерт нахмурился, но не придал этому должного значения: не Дьявол — и слава Богу. Он даже не заметил, как сильнее напряглись плечи Ханны, как она сжала руки в кулаки и как тяжело выдохнула.

Третьей выпала Смерть. Перевёрнутая.

Эйлерту это не понравилось. Смерть и так уже стояла за его спиной, он чувствовал её дыхание всякий раз, поднимаясь на борт «Пандоры», а сейчас стал ощущать и на берегу тоже. Ханна поджала губы. Глаза у неё стали грустные-грустные, потемнели ещё сильней, а сама она выглядела больше решительной, чем встревоженной.

— Не делай этого.

— Чего не делать? — не понял Лерт.

Голос у Ханны звучал твёрдо, жёстко, прежней бодрости и радости больше не слышалось. Она вмиг стала другим человеком, превратилась из чокнутой хохотушки в серьезную, жестокую, опасную ведьму.

— Не делай этого, — повторила Ханна. — То, что ты собираешься делать, не делай, капитан Лир. Не выйдет, не получится. Остановись! — она перешла на крик, вскочила со стула и чудом удержалась от того, чтобы не смахнуть карты со стола. Никогда ещё за всю свою жизнь Ханна Ламан не ненавидела свои карты так сильно, как в эту самую секунду.

— Я даже не сказал, чего хочу, — не унимался Эйлерт. Поведение гадалки вводило в недоумение и нагоняло страх. Он видел её лишь второй раз в жизни, но уже успел понять, каким человеком была Ханна. И она точно не была той, кого сейчас он видел перед собой. — Ханна, ты уверена…

— Капитан Лир. — Грубо оборвала его Ханна, смотря на него сверху вниз. — Карты никогда не лгут. Я многое видела и многое знаю. То, что тебе даже не снилось. То, от чего ты, услышь хотя бы краем уха, убежишь в страхе, каким бы храбрым ты ни был. То, о чём не принято говорить вслух даже шёпотом в тёмных подвалах. Я ждала тебя, капитан. Я знала, что тебя ждёт, ещё в ту нашу первую встречу, но продолжала верить, что ты изменишь свою судьбу. Хочешь знать, что произойдет, если ты не отступишься? Я скажу. И если для того, чтобы изменить твоё решение, мне придётся напугать тебя до смерти, что ж, будь по-твоему, капитан Лир.

Эйлерт молчал. Сердце между рёбер сжалось, он ощущал каждый удар, отдающийся набатом в голове. Боясь услышать то, что скажет Ханна, он ждал её слов как осуждённый — приговора.

— Повешенный и перевёрнутая Смерть означают, что каждый получит по заслугам. Ты нарвёшься на то, за что сражаешься. Вот только… ты уверен, что это так нужно тебе? Тебя могло бы ждать великое будущее. Намного более великое, чем «Эгерию» во главе с Илой. Ты можешь стать самым знаменитым, самым отважным пиратом Нового Света. Можешь стать героем для одних, символом для других и самым жутким врагом для третьих. Неужели это будущее манит тебя меньше, чем то, которое ты выбрал?

Ханна опустилась обратно на стул, немного успокоилась и снова стала походить на женщину немного не в своем уме. Эйлерта это не успокоило, как и не успокоили слова, сказанные ведьмой. Как объяснить ей то, что он чувствовал? Как сказать ей о том, что у него нет другого пути? Как произнести вслух то, чего он не произносил даже в мыслях? Эйлерт ничего ей не ответил, но Ханна и так знала ответ.

— Дьявол и Повешенный говорят о напрасной жертве. Твоей ли, его ли… кого-то из твоей команды? Я не знаю. Но кто-то эту жертву точно принесет.

Ханна наполнила бокал клюквенной настойкой и сразу же выпила, потом снова наполнила и протянула бока Эйлерту. Он не спорил и молча принял бокал, но пить не стал.

— Дьявол и перевёрнутая Смерть предвещают крах. Ты не победишь в битве, которой так жаждешь. Никто тебя не спасёт. Никто его не спасёт. Кому-то удастся выжить, кому-то удастся уйти. Кто-то погибнет, кто-то навсегда изменится. Ты вернешься оттуда, но не домой, куда-то далеко-далеко. Не волнуйся, капитан, он будет с тобой до конца, — на последних словах Ханна перешла на шёпот.

Эйлерт залпом осушил содержимое бокала. В комнате повисла нагнетающая тишина, которую никто не решался нарушить первым. Тиканье часов было слишком громким. Они слышали дыхание друг друга и завывание ветра за окном. Карты почему-то перестали иметь значения, и Ханна все же смахнула их на пол.

— Риган уже связывался с тобой? — тихо спросил Эйлерт.

Она покачала головой.

— Он согласился, — продолжил Эйлерт. Ханна уже обо всём, конечно же, знала. Она пожала плечами, обхватила себя руками и зажмурила глаза. — И обещал связаться с вами, с теми, кто был на «Эгерии». Сказал, ты была одной из них.

— Была, капитан. Но давно, очень давно, — глухо отозвалась ведьма. — Риган и впрямь согласился выступить с тобой против Морского Дьявола?

Ханна сильнее сжала пальцами собственные плечи. Эйлерт ответил тихое и короткое «да», а потом поднялся на ноги, намереваясь уходить. Он был уверен, что гадалка не станет им помогать. Она так настойчиво твердила, что у него ничего не получится, что надо остановиться, будто от его, Лерта, действий зависела судьба всей вселенной. Поражения признавать не хотелось, но, смотря на Ханну, Эйлерт видел, как она хотела сделать всё, лишь бы помешать ему, и как сила и решимость медленно покидали ее.