На грани - Никки Френч

— Надя...

— Что?

— Скажи хоть что-нибудь.

— Что ты хочешь услышать?

— Ты злишься на меня?

— Ох, Камерон! — Я вздохнула. — Ну какая разница? Ты еще скажи, что жена тебя не понимает.

— Нет, нет. Я знаю только одно: я хочу тебя. Это не от скуки, Надя, клянусь. Меня тянет к тебе. И это для меня так много значит, что я не знаю, как быть. Ничего не понимаю. А ты? Надя, скажи что-нибудь.

Я бросила взгляд на будильник в виде лягушки на тумбочке у постели. Потом наклонилась и поцеловала Камерона в грудь.

— Что-нибудь? У меня правило: с женатыми не спать. Это не по мне. Неудобно перед женами. А как быть дальше, решать тебе. Линн придет через семь минут.

Пока мы впопыхах одевались, я почти развеселилась. Это нас сблизило.

— Может, стоило надеть другие брюки? — спросила я. — Проверить, насколько наблюдательна Линн?

— Не стоит, — встревожился Камерон.

— Не буду, — успокоила я.

И мы поцеловались, не переставая улыбаться. Женат. Какого черта он женился?

Это было в среду. В четверг он не смог приехать, только позвонил. Линн торчала в комнате, поэтому разговор получился односторонний: страстные заверения с его стороны и мои отрывистые «да», «нет», «конечно». «Да. И я тоже. Хорошо». В пятницу утром ко мне ввалилась целая бригада рабочих, сменила замки на всех дверях и установила решетки на окнах. Зато после обеда приехал Камерон, а Линн понадобилось отлучиться. Мы даже успели вымыться.

— Я хочу увидеть тебя на представлении, — признался он. — Увидеть, как ты работаешь.

— Приезжай завтра, — предложила я. — Мы едем развлекать пятилетних малышей в Примроуз-Хилл.

— Не могу. — Он отвернулся.

— Ясно, — усмехнулась я, ненавидя себя. — Дела семейные.

— Я не могу уйти оттуда. Если бы мог — ушел бы.

— Все в порядке, — успокоила я. Вот почему я не сплю с женатыми — слишком много стыда, боли и раскаяния.

— Сердишься?

— Ничуть.

— Точно?

— А ты хочешь, чтобы я сердилась?

Он приложил мою ладонь к щеке.

— Я влюбился, Надя. Я люблю тебя.

— Не надо. Мне страшно. Я слишком счастлива.

Она уверена, что их никто не видит. Но я вижу. Целуются. Моя девушка и полицейский. Упали на пол. Он опускает жалюзи, и я вижу на его тупом лице бессмысленное выражение влюбленного самца.

Я люблю ее сильнее. Никто не может любить ее так, как я. Они не туда смотрят. Ищут ненависть. А ключ к разгадке — любовь.

Глава 8

Пяти— и шестилетние девочки — лучшие зрители. Милые, доверчивые, они смирно сидят в своих светлых шелковых платьицах, с туго заплетенными косичками, в новеньких кожаных туфельках. Когда я зову кого-нибудь из них помочь мне, малышка от смущения сосет пальчик и говорит шепотом. Труднее всего работать с мальчишками восьми-девяти лет. Они издеваются над нами, кричат, что исчезнувший предмет у меня в кармане, толкаются, пытаются заглянуть в мой «волшебный сундук». Ржут, когда я роняю мячик. Говорят, что кукольное представление — для малявок. Кривляются, распевая «С днем рождения». Протыкают шары. Но у нас с Заком железное правило: к детям старше девяти мы ни ногой.

Сегодня праздник был задуман для пятилетних мальчишек, несколько девочек робко жались по углам. Нас позвали в большой красивый дом в Примроуз-Хилл — с широким крыльцом, холлом, где могла бы развернуться машина, кухней размером с мою квартиру, огромной гостиной со светлым пушистым ковром и застекленной дверью в сад. В гостиной хозяйничали дети. Длинный сад был ухоженным, с двориком-патио, прудом с золотыми рыбками, увитыми зеленью арками, подстриженной изгородью и белыми розами.

— Чтоб мне сдохнуть! — потрясенно прошептала я Заку.

— Смотри ничего не сломай, — буркнул он в ответ.

Виновник торжества Оливер был низеньким и пухленьким, с пятнистыми от волнения щеками. Пока его друзья носились по комнате, как атомы, он суетливо и жадно разворачивал подарки. Его мать, миссис Уиндем, рослую, худосочную и богатую, едва начавшийся праздник безумно раздражал. На меня и Зака она смотрела с подозрением.

— Здесь двадцать четыре ребенка, — сообщила она. — И все неуправляемые. Ну, вы же знаете мальчишек.

— Да-да, — меланхолично подтвердил Зак.

— Не беспокойтесь, — вмешалась я. — Надо на несколько минут увести детей в сад, чтобы мы подготовились. — Я смело вошла в гостиную и хлопнула в ладоши. — А ну-ка, все быстренько в сад! Скоро мы вас позовем.

Крепкие ножки дружно затопали к застекленным дверям. Миссис Уиндем бросилась за детьми, умоляя не трогать камелии.

Кукольный театр мы с Заком сделали своими руками. Мы пилили и забивали гвозди. На холсте нарисовали синие горы, зеленый лес и комнату в избушке. Мы даже сами сделали из папье-маше одну из кукол — льва. Эта грязная работа заняла уйму времени, лев смахивал на комок засохшего пластилина, морда вышла кособокой и бугристой. Остальные куклы мы просто купили. Разучили пару пьесок, сочиненных Заком. Он ведь писатель. На вопрос, чем он занимается, Зак обычно отвечает: «Пишу романы» — и лишь потом нехотя признается, что подрабатывает — в том числе и на детских праздниках.

Пьески Зака короткие, со сложным сюжетом и множеством персонажей. В сегодняшней участвовали мальчик, девочка, волшебник, птичка, бабочка, клоун и лиса. После таких выступлений я всегда мокрая — хоть выжимай.

Конечно, Зак уже знал про письмо, полицию и меры предосторожности. Сегодня он познакомился с Линн, которая сама отвезла нас в Примроуз-Хилл. Зак сидел впереди, беседуя с Линн о теории хаоса, о том, что численность населения Индии превысила миллиард человек, а Линн тем временем лавировала между машинами.

Пока мы устанавливали ширму, Зак спросил, не страшно ли мне.

— Нет, — ответила я, задергивая миниатюрный занавес. Подумала и добавила: — Наоборот, интересно.

— Извращенка.

— Зак, ты умеешь хранить тайны? — Ответа я не дождалась. И так знала, что не умеет. Зак — известный болтун. — У меня роман с полицейским.

— Что?

— Да, самой странно, но...

— Надя! — Он взял меня за плечи и встряхнул. — Ты в своем уме? Так нельзя.

— Почему?

Зак затараторил, возбужденно жестикулируя, словно ему не хватало слов, чтобы передать всю тяжесть моего преступления.

— Это ошибка. Так продолжаться не может. Это все равно что роман с врачом. Он пользуется тобой, твоей уязвимостью, разве ты не видишь? Послушай, я уверен: ты еще встретишь хорошего и порядочного человека. Ты ведь только что рассталась с Максом. Зачем тебе понадобилось прыгать в постель к тому, кто обязан защищать тебя?

— Заткнись, Зак.

— Я тебе вместо отца. Одумайся, Надя.

— Он женат, — с горечью добавила я. И сердце отозвалось острой болью.

Зак язвительно фыркнул:

— Ну как же!

— Он такой красавец. Не думала, что... — Я вздрогнула, отчетливо вспомнив, как утром, всего несколько часов назад, он отпустил Линн на часок, и мы занялись любовью в ванне, прислонившись к кафельной стене, торопливо раздев друг друга.

— Надя, — настойчиво повторил Зак. — Черт, уже идут...

Из сада возвращались мальчишки.

После кукольного спектакля я попросила Оливера помочь мне показать фокус. Палочка послушно складывалась каждый раз, когда Оливер прикасался к ней. Дети оглушительно вопили: «Абракадабра!», а миссис Уиндем болезненно морщилась, стоя в дверях. Потом мне понадобились какие-нибудь необычные предметы. Злой мальчишка по имени Карвер подсунул мне терку для сыра, но я решила, что кровь не украсит ковер миссис Уиндем. Поэтому я выбрала дыню, кольцо для салфетки и барабанную палочку и ничего не уронила. Потом Зак надувал длинные шары и скручивал из них зверюшек. Наконец дети ринулись в столовую — за сосисками на шпажках, печеньем и тортом в виде паровоза. Представление закончилось. Зак погибал без сигарет, и я вытолкнула его из дома.

— А ты справишься? — на всякий случай спросил он. — Уберешь все?

— Иди, иди, дезертир.

— Запомни мои слова, Надя.

— Обязательно. Давай, катись отсюда, напарничек.

— А может, одумаешься?

На миг я зажмурилась и отчетливо вспомнила, как Камерон касается губами моей шеи.

— Не знаю. Не могу обещать.

Детей начали разбирать родители и няни — я различаю их издалека. Собрав ширму, я начала запихивать кукол в ящик. Ко мне подошла миловидная девушка с чашкой чаю.

— Миссис Уиндем просила отнести вам. — У нее были серебристые волосы и смешной напевный акцент.

Я благодарно приняла чашку.

— Вы няня Оливера?

— Нет, я приехала за Крисом. Он живет на этой же улице. — Она взяла куклу, надела на руку и улыбнулась. — Тяжелая у вас работа.

— Ваша еще тяжелее. У вас только один подопечный?

— Есть еще двое, постарше. Джош и Гарри сейчас в школе. Куда класть кукол?

— Сюда, спасибо. — Глотнув чаю, я продолжала убирать реквизит. За годы это вошло у меня в привычку. Девушка наблюдала за мной. — Откуда вы родом? Вы прекрасно говорите по-английски.