Во все Имперские (СИ) - Беренцев Альберт

Расставшись с князем Глубиной, я еще поискал Мартыханова и особиста, надеясь все же получить их поддержку и решить вопрос с моим поступлением положительно.

Но никого из них в кабинетах уже не оказалось.

Что я сделал после этого? Ну, вы же помните, что сдаваться я не умею.

Я пошёл к директору Лицея. Директором оказался князь Огневич, человек с рыжей бородой и столь же пламенным нравом.

Из его роскошного кабинета я был выставлен через минуту, под угрозой превращения в кучку пепла.

Лицей был Императорским, так что выше Огневича стоял только Император. А он как раз не слишком удачно умер, а нового Государя еще не короновали. Так что обращаться мне больше было некуда и не к кому.

Разве что к тому Государю, который сидел у меня в голове, но до этого Царя я тоже не достучался. Судя по всему, Царь у меня в башке сдох вместе с остатками моей магии.

Бесславно покинув Лицей, куда я пару часов назад так бодро и решительно ворвался, я вышел из парка, стараясь проанализировать ситуацию.

Ситуация была паршивой, тут никаких сомнений не оставалось. Вот тебе и попаданство, вот тебе и магократия, вот тебе и школа чародейства и волшебства, блин.

Из магов меня выписали, всю собственность отобрали. У меня остался только золотой рубль, смартфон и двое краденых крепостных холопов.

Холопы ждали меня у дверей парка, там, где я их и оставил. К Алёнке как раз приставали двое казаков, но девушка отнекивалась от их ухаживаний. Ну, хоть кто — то хранит мне верность.

— Сгиньте, служивые, — посоветовал я казакам, и те торопливо выполнили указание.

Они же были не в курсе, что я не маг, потому что когда я входил в парк, остатки магии у меня еще были.

— Пошли, прогуляемся, — предложил я холопам.

Дрочило и Алёнка поплелись за мной. Надвигался вечер, солнце катилось за горизонт. Точнее говоря, не за горизонт, а за висевший в воздухе над городком Павловск.

От Лицея вниз шла булыжная уютная улочка, логично называвшаяся Лицейским переулком. Вдоль переулка тянулись двухэтажные старинные домики, занятые лавками.

Моё внимание привлекла вывеска:

«ХЕНДРИК ЯН ВАН ДЕР ВЕРФ

АРТЕФАКТЫ

ВХОД ТОЛЬКО МАГОКРАТАМ»

В стеклянной витрине лавки стояло чучело громадной то ли рыбины, то ли свиньи, а еще лежал какой — то полуокаменевший огромный бур, древняя позеленевшая броня и сломанный меч.

— Тут подождите, — мрачно приказал я холопам.

— Ай всё плохо, барин? — спросила Алёнка.

— А кормить будете? — поинтересовался Дрочило.

Я неопределенно пожал плечами и вошёл в лавку. На двери звякнул колокольчик.

Внутри лавка оказалась именно тем, чем и ожидалось. То есть классическим магазинчиком магии.

Еще она несколько напоминала ломбард, все пространство внутри было заставлено какими — то столбами, испещренными рунами, зеркалами, деревцами в кадках, огромными картинами и гобеленами, корзинами, ступами, типа тех, в которых летает Баба — Яга, металлическими барельефами, неизвестно откуда выковырянными и прочим подобным скарбом.

На стене висел портрет мужчины средних лет. Мужчина был в мундире и имел черные усы, а вид у него был самый благородный. Я бы даже сказал царский, тем более что в лице усатого было нечто восточное и татарское, как и у памятника Павлу I в Лицее.

Владелец лавки, маленький голландец, появился неожиданно — он буквально вылез из какого — то старинного кованого сундука. Уж не знаю, что он там делал.

— Господин? — Ван Дер Верф внимательно уставился на меня.

В отличие от типичного владельца магической лавки, этот, по крайней мере, не попытался ничего мне впарить с порога.

— Я не покупатель, я продавец, — сразу обозначил я положняк, — У меня есть фамильный меч. Точнее, рукоять. Вы позволите?

Я вынул из кармана железную рукоять меча, ту самую, которую я обнаружил в поместье родителей, в отдельной комнатке.

— Фамильный артефакт Нагибиных, — объяснил я голландцу, — Жаль, конечно, расставаться. Но меня тут выписали из магократов, и мне нечего жрать, и негде ночевать. Так что выбора у меня особо нету. Вы только учтите, что я не хуже вас разбираюсь в древних артефактах и за бесценок не отдам. Несмотря на моё бедственное положение.

Глазки у Ван Дер Верфа блеснули. Я понял, что сейчас голландский торговец будет нещадно грабить бедного русского бывшего мага. С другой стороны, не может же эта хреновина на самом деле быть очень дорогой.

Голландец повертел рукоять в руках, потом осмотрел через увеличительное стекло и наконец постучал ногтем по рисунку на рукояти.

В воздух взмылся совсем небольшой сноп белых искр, тут же погасший.

— Так вы маг? — спросил я у Ван Дер Верфа.

— Ну, разумеется. Любые сделки с магическими артефактами по законам Империи дозволено совершать только магам. Представителя подлого сословия за такое бы казнили. Например вас, господин.

— Меня?

— Ну конечно! — растолковал мне голландец, — Вы же сами только что сказали, что вы больше не маг. А значит приходить сюда и продавать мне что — либо не имеете права.

— Понимаю, — согласился я, — А что скажете про артефакт? Это же артефакт?

— Он самый, — не стал отрицать голландец, — Только вот это бесполезный артефакт. Собственно, кто вы такой?

— Бывший Нагибин, — пожал я плечами.

— А, это древний род, — сделал комплимент Ван Дер Верф, — И артефакт тоже древний. Только эта рукоять принадлежит не вам, не Нагибиным. Я сейчас провёл простейшую проверку, суть которой я разъяснять не буду, но результат однозначен.

Эта рукоять духовно связана с неким давно сгинувшим кланом, который в настоящее не существует. А еще, как легко догадаться, раньше к этой рукояти крепился меч. И без меча она тоже бесполезна. Самого меча у вас нет, случайно? Жаль.

Короче говоря, это чисто музейный экспонат, причем не подлежащий даже самой приблизительной идентификации. Разве что могу сказать, что создан он в десятом — одиннадцатом веке. А может даже и позже.

— И каков вердикт? — спросил я.

— Ну, учитывая всё вышесказанное… — замялся голландец, — А еще учитывая, что вы не имеете права его продавать, так как не являетесь магом, и вообще по закону должны сдать его в Охранное отделение… Ну, четыреста рублей я вам за него дам.

— Один хрен, сейчас будем торговаться до пятихатника, — сказал я.

— Не, — поморщился голландец, — Давайте за пятьсот. Я согласен.

Из лавки я вышел с пятисотрублёвой ассигнацией, на которой помещался портрет Софии I Багатур — Булановой, первой царицы из этого и ныне правящего клана.

Вы наверное думаете, что я сделал какую — то хрень, что мне не следовало так легко расставаться с фамильным артефактом, и вообще я только что продал всё свое наследие за полтысячи рублей?

Ну возможно. Я и сам так думал, когда выходил из лавки.

Но я тогда еще был не в курсе, какая удивительная ночь, полная приключений, ждёт меня впереди.

Глава 18 — Черные колпаки и пылающие короны

«Государь!

Мы полностью обыскали Петропавловку. Сопротивления со стороны Охранки не последовало.

В секретных казематах нами обнаружен лишь Безымянный узник в маске, посаженный туда еще при покойном Павле I.

Снимать маску или беседовать с узником мы не стали, строго следуя старому указанию покойного Императора, это дело запретившему. Но мы, конечно, удостоверились, что этот узник — мужчина и человек, а не дриада.

А Её Величества нигде в крепости нами не обнаружено. Полагаю, что её тайно увели и спрятали по приказанию Павла Павловича. Если она вообще жива.

В связи с этим я советую вам, Государь, действовать решительно и сообразно ситуации. Павла Павловича пора убирать. И чем скорее — тем лучше.

P. S: Охранное отделение совсем охренело, псы сорвались с цепи.

Через попов и месседжеры Охранка распространяет о вас самые жуткие, лживые и нелепые слухи. Более того, фактически указ покойного Императора, строго запрещающий называть вас Чудовищем, больше не действует.