Алмаз, погубивший Наполеона - Джулия Баумголд

— Я еду от регента, чтобы приветствовать вас, великий господин, — сказал их предводитель, который был ростом как юный король и большинство одиннадцатилетних мальчиков. — Мы здесь, чтобы охранять вас от разбойников на дорогах.

Предводитель представил своих спутников, которые все казались молодыми аристократами. Конечно, был устроен пир в лесу с трюфелями и кабанами и лучшим португальским портвейном. Затем турки, шатаясь, отправились в шелковые шатры, чтобы уснуть под своими меховыми халатами.

После чего Картуш, разбойник, предводитель этих людей, украл у турок все их дары, в том числе и два необыкновенных бриллианта, которые они везли королю.

Вся Франция была влюблена в Картуша и его сообщников, хотя людям и приходилось платить за его покровительство, чтобы путешествовать по большим дорогам. Прежде он был солдатом, а теперь разъезжал верхом во главе сотен мужчин и женщин, готовых сделать все, что он ни скажет. Разорившиеся дворяне присоединялись к нему и распространяли легенду о том, как он сбивает шпагой литеры «С» и швыряет горсти монет беднякам. Он грабил дома и повозки, пока не заимел сундук с драгоценностями. Опасность доставляла ему удовольствие, а стало быть, он жил в подходящее для себя время.

По ночам, отрабатывая свои маскарады, он планировал самое дерзкое преступление — он решил украсть «Регент».

Мегемет Эффенди и его представители в Блистательной Порте наконец устроили торжественный въезд в Париж и встретились с юным королем, который с восхищением рассматривал их халаты и кинжалы. 21 марта 1721 года король принял Эффенди в Версале. Картуш, переодетый, сидел на трибуне, поскольку всякий мог купить место, чтобы посмотреть на королей во время церемоний.

Людовик Пятнадцатый появился в камзоле красного бархата с прадедовским набором бриллиантовых пуговиц и петель. Он надел грушевидный, в 53 карата, «Великий Санси», самый красивый из бриллиантов его прадеда, на шляпу (такое небрежное использование самых великолепных камней характерно для всех Бурбонов).

Мегемет Эффенди не знал, куда смотреть сначала. Хотя он был привычен к роскоши, великолепие Версаля и двора покорило его — ангелоподобные женщины с серебряными щеками, сверкающий мальчик-король.

Он поздоровался, произнеся «салям», потом встал и увидел плечо короля. Бант из бриллиантов и жемчужин удерживал «Регент», бриллиант, превосходивший все султанские сокровища. Картуш, сидевший на трибуне, не отрывал глаз от плеча короля.

Мегемет Эффенди так описывал прием:

«— Что вы думаете о красоте моего короля? — спросил маршал Виллеруа. — Разве он не прекрасно сложен? И заметьте, это его собственные волосы.

Сказав это, он заставил короля повернуться, и я рассмотрел его локоны и осторожно погладил их.

Они были, как сети из золотых нитей, совершенно гладкие, и доходили до самой талии.

— Его походка, — продолжал его опекун, — тоже очень красива. — И, повернувшись к королю, добавил: — Давайте немного пройдемся, сир; позвольте нам увидеть, как вы двигаетесь.

Король с важным видом, с величественностью куропатки прошел до середины комнаты и обратно.

— Пройдите немного быстрее, — сказал опекун. — Позвольте нам видеть, как легка ваша поступь.

После чего король начал бегать так быстро, как только мог».

В тот же день Мадам писала в письме: «У любого, кто не познал страха во Франции, очень скоро появляется повод для страха». Она рассказала о трех гранд-дамах, которые бегали за турецким послом, допьяна поили его сына и удерживали его три дня, постоянно соблазняя.

— Лас-Каз, боюсь, вы пренебрегаете мною ради этого бриллианта, — сказал император именно на этом месте. — И где вы нашли записи о турецком посланнике здесь, на этой скале? Прочтешь это и понимаешь, что Виллеруа любил короля, однако какую куколку он пытался из него сделать!

— Сир, Виллеруа погубили его внуки, потому что именно они пытались развратить короля. Поначалу его внучка хватала короля за самые интимные места, а потом его внуки занимались содомией в лесах Версаля. Виллеруа прогнал их, сказав, что они испортили изгороди в парке. — И тогда, и теперь обо всех говорят что угодно, — сказал император. — Что есть история, если не постоянный пересмотр того, что происходило когда-то?

— Очень скоро Виллеруа убрали.

Я сказал императору, что после скандала с молодыми аристократами регент велел запихнуть Виллеруа в портшез и отвезти в его родовой замок. Маленький король плакал и отказывался есть из-за старика, который сказал ему: «Правьте и не давайте править вами» и «Никогда не позволяйте себе привязаться к кому-либо». Виллеруа всегда был готов учить его, как себя вести, и всегда держал под замком его носовые платки, хлеб и масло, чтобы их не отравили. Когда Виллеруа в конце концов разрешили вернуться ко двору, мальчик, уже замкнувшийся в себе, перестал с ним разговаривать. Он стал королем и замкнулся в твердом хрустальном панцире, будто в бриллиантовой оболочке.

В тот же месяц в соборе Нотр-Дам Людовик Пятнадцатый в костюме из бархата цвета лаванды присутствовал на торжественной мессе «Te Deum» в честь заключения союза с Испанией, и «Регент» был прикреплен к банту у плеча. Теперь бриллиант стал деталью королевского наряда.

Разбойник Картуш был уличным двойником регента, но народ любил его гораздо больше. Он был героем многих спектаклей в Париже. Однажды он отправился посмотреть представление о себе самом и был схвачен прежде, чем успел наложить свою маленькую руку на «Регент». Он и сотни его последователей предстали перед судом и были колесованы.

В июле молодой король пять дней болел, и нация, возненавидевшая регента, горевала о том, что, если король умрет, тот сможет продолжить свое правление. В то же время все были охвачены восторгом, и когда регент устроил праздник в Сен-Клу для своей новой любовницы, кареты выстроились вдоль Сены на несколько миль, чтобы видеть фейерверк, и Вольтер поспешил прославить ее. Такова была наша двойственность, ненависть, перевитая восторгом, точно змея на изогнутом китайском дереве.

Мадам, которой тогда шел семьдесят первый год, нехорошо себя чувствовала, но в октябре 1722 года заставила себя прибыть на коронацию тринадцатилетнего короля в Реймсский собор. Перед коронацией цирюльник дважды пускал ей кровь. Во время второго кровопускания ей стало дурно, а рана так никогда и не зажила полностью. Мадам, отправляясь в Реймс, была слаба и чувствовала головокружение.

Лоран Ронде и его сын Клод создали корону Людовику Пятнадцатому, вставив в легкий обруч из позолоченного серебра рубины, сапфиры, изумруды, топазы и бриллианты. Восемь лилий — эмблем французского монархического дома — поднимались от его основания, наверху одной из них был «Великий Санси». Этой лилии в короне предстояли красные камни, символизируя кровь и жертву Христа, ибо король был его наместником на земле. В середине короны отец и сын Ронде поместили «Регент».