Расческа для Лысого - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он смотрит.
Он ждет.
Чего, дядя Миша?
Пока меня не стащит с шеста один из этих кричащих внизу мужиков, которых я все же отвлекла от шоу на главной сцене? Пока на меня не обратит внимание кто-то посерьезней тебя и не заплатит за приват? В который я сто процентов не пойду? Но ты-то этого не знаешь, дядя Миша. И не узнаешь никогда. Никогда.
Песни сменяют одна другую, я летаю. Я пока хочу летать. Пока ты смотришь. Пока ярость твоя черная ощутима даже на расстоянии. Мне это надо. Это лишь малая часть от того, что я испытала, когда ты свалил.
Внизу появляется Алла. Я ее даже не сразу замечаю. Так увлеклась.
Она манит вниз. Рядом внушительная фигура охранника. Что такое? Меня пришли снимать с шеста с охраной? Смешно. Сука, как смешно! Я смеюсь. Громко, до истерики. До слез.
Иду к ним, прямо по раскиданным бабкам. Не хочу их касаться. Ощущение, что, если возьму, то это будет, как прикосновение их прежних владельцев. Хозяйское и влажное. Противно. А вот похрустывают они под тонким каблуком стриптизерских босоножек неплохо. Мне нравится. Аккомпанемент такой приятный. Нужный сейчас.
Алла кивает охраннику, он осторожно помогает спуститься. И сразу закрывает от желающих пообщаться широченной спиной.
Я немного прихожу в себя и оглядываюсь растерянно.
Похоже, я зажгла. Гости буянят, несколько человек пытаются поймать Аллу и о чем-то с ней поговорить. Обо мне, наверно.
Я только теперь понимаю, что охранник нужен прежде всего для меня. Чтоб не утащили. Потому что, похоже, я реально зажгла.
Молодец, Ленка! Красотка просто! Осознание накатывает дурнотой. Сколько я там протанцевала? От силы полчаса? Почему меня сняли? И теперь не заплатят…
Но эти мысли идут фоном. Далеко в фарватере за основной.
ОН видел! ОН смотрел!
Как он смотрел! Мама дорогая!
Его тяжелый черный взгляд до сих пор, кажется, не отпускает. Пока иду, поддерживаемая за локоть охранником, к выходу, осознаю полностью. Он в городе. Он здесь. Здесь.
Меня приводят в подсобку для персонала. Сажают на стул. Дают воды. Рядом переодеваются девчонки, нисколько не стесняясь громилы-охранника. У меня стучат зубы о край стакана. Рука дрожит. Вот это отходняк! Вот это да! Проклятый дядя Миша! Появился опять! С ума свел!
Алла, немного взъерошенная, появляется, смотрит на меня внимательно.
– Что принимала? – цепляет за подбородок, изучает зрачки.
– Ничего.
– А что тогда там такое было? Я тебе сказала, не отсвечивать, внимание от шоу на себя не оттягивать! Это что за брачные, сука, танцы? Ты соображаешь, что ты делаешь?
Она повышает голос, ругается.
Я ее понимаю. И сказать ничего в свое оправдание не могу. Что я скажу? Что мне не надо наркоты, когда рядом дядя Миша? Что я и так дурная? Что мне жаль?
Так мне не жаль. Нихера не жаль.
– И что мне теперь делать? Куча заявок на приват! Мне как отбиваться? Ты о чем думала, мелкая сучка?
Она ругается, я пью мелкими глотками воду, зубы стучат о стакан.
Алла внезапно замолкает, смотрит на меня внимательно.
– А может, пойдешь? Серьезные деньги. Без интима. Ты сможешь, явно, судя по тому, что на шесте творила.
– Нет, – хриплю я, отставляя стакан, – отдайте мне деньги, я домой.
Алла смотрит, но никак не комментирует. И не уговаривает.
– Такси ей вызови, Слав. И посмотри, чтоб села.
Охранник кивает.
Алла уходит. Я откидываюсь на спинку стула. Закрываю глаза. Дышу. В голове кавардак с одной четкой мыслью: «Он здесь. Здесь.»
Поднимаюсь, стаскиваю с себя чужие тряпки, пытаюсь вытереться влажными салфетками, убрать хоть часть блесток, бесполезно. Натягиваю юбку, кеды и толстовку, наплевав на лифчик, надевать его сил нет уже никаких. Домой бы добраться. Внезапно ощущаю, как гудят ноги. На них сегодня была серьезная нагрузка. С четырех часов дня я прыгала в зале, а после смены еще и у шеста. Как же я не чувствовала их до этого?
Пытаюсь замотать волосы в шишку, но не получается, рассыпаются, не держатся. Плюю на это дело. Пофиг. Домой бы…
Возвращается Алла, молча отдает мне деньги. Сорок тысяч.
– Ты не два часа отработала, и вообще не так, как надо, так что не вякай.
Да я и не собиралась… Это тоже хорошо. Это очень хорошо.
– И вот, – протягивает еще деньги. – Это то, что набросали.
– Не надо, – этих даже касаться не хочу. Брезгливо почему-то.
Алла не настаивает.
– Не хочешь здесь поработать? У тебя получится.
– Нет. Спасибо.
Алла кивает и выходит.
Я подхватываю сумку и ползу к служебному выходу. Там Слава. Он открывает дверь, смотрит, как я загружаюсь в такси.
Откидываюсь на сиденье. Выдыхаю. Закрываю глаза.
Он здесь.
Глава 24
Ленка
Выхожу из такси, смотрю на время. Нормально, второй час ночи. Сестра уже десятый сон видит. Надо по-тихому зайти. Помыться прежде всего, смыть липкие блестки.
Ищу ключи в сумке и не слышу, как сзади подъезжает машина. Медленно подкрадывается, на мягких лапах. И мужчина, вышедший из нее, тоже движется бесшумно. Я его уже у самой двери замечаю.
Нет, не так. Ощущаю. Внезапно. Всей кожей, разом загоревшейся от близкого присутствия.
Он здесь.
За моей спиной.
Стоит. Смотрит. И надо повернуться. Надо посмотреть.
Мы одни в темноте на пустынной ночной улице. Сентябрь обдает холодом. Мне жарко. Горячо. Везде.
– Привет, малех.
У него хрипит голос. Царапает по живому. И я сразу дурею от этой острой боли. Резко разворачиваюсь, смазав волосами по его лицу. Потому что дядя Миша близко. Очень, очень близко!
Поднимаю подбородок. Он высокий, а я в кедах. Смотрю. И колени слабнут. Гад какой!
Привет, значит, малех? Так? Словно нихера не было? Словно этих трех месяцев не было? Привет, малех? Серьезно, что ли?
– Привет, дядя Миша! А я и не узнала сразу. Поистаскался. В твоем возрасте надо следить за собой.
– В твоем тоже.
– Да пошел ты, тварь! Надо было по смс со мной поздороваться! Чего же традиции-то менять?
– Не мог. Ты меня блоканула.
– А так бы что? Поздоровался?
Я задыхаюсь, реально задыхаюсь рядом с ним, мне плохо, тяжело, коленки подгибаются, ноги не держат.
Я неожиданно понимаю, что не вывожу. Что мне надо срочно уйти от него, увеличить расстояние. Необходимо.
И я делаю шаг назад, нащупывая ручку подъездной двери.
И через мгновение он протягивает руку и
