Прерванный полет Карлсона - Татьяна Луганцева

– Вы меня не узнаете? – повторила вопрос Лолита.

Лицо старушки сморщилось.

– Обманули? Чего так? Ой, я вспомнила вас! Не может быть. – Старушка побледнела. – Вы пришли убить меня?

– Господи, Клавдия Степановна, ну почему убить? – Лола рассмеялась. – Я что, похожа на убийцу?

– Так я уже вас видела тогда в магазине… с трупом.

– Но это же не значит, что я его убила! Убийцу нашли. Я на свободе, значит, ни при чем, – успокоила ее Лола.

– Какая-то женщина, говорили… – прижалась к стенке Клавдия Степановна, уменьшившись в размерах, хотя, казалось, куда уж меньше….

– Это не я, – заверила ее Лолита.

– Точно? – не унималась старушка.

– Честное слово.

– Зачем тогда пришли? Как меня нашли? Я вам свой адрес не давала!

– Меня зовут Лолита Игоревна. Вы же сами в лавке погибшего сказали, как вас зовут, и что вы живете над магазином на втором этаже.

– Все может быть… – немного расслабилась старушка.

– Еще вы сказали, что собираете серебряные солонки… Покупаете их у Петра Евгеньевича, – продолжила Лола.

– Все верно… И что? Хотите посмотреть мою коллекцию?

– Если можно.

– Проходите.

Старушка пропустила Лолиту в квартиру и провела темным коридором на просторную кухню с большим окном, что давало сразу много света. На стенах были прибиты полочки из светлого дерева, и на них стояли серебряные солонки разных размеров и фасонов. Все они были начищены до блеска.

– Вот мое сокровище… Годами собирала, – вздохнула старушка. – Сама не знаю, почему именно солонки. Как-то мне сказали: чтобы счастье заслужить, пуд соли надо съесть. А я не хотела есть пуд соли и решила солонки собирать. Глупость, конечно, но для меня это как талисман, что ли… оберег.

– Интересно… – оценила коллекцию Лола. – А где…

– Что?

– Солонка, что вы взяли из магазина Реутова? – внимательно посмотрела на нее Лолита.

– Что значит взяла? – Бигуди задрожали на голове старой женщины. – Когда это? Где это? Я не брала. Я покупала, иногда в рассрочку…

– Реутов лежал с расколотым черепом, я потеряла сознание, а вы взяли солонку, которую он вам почему-то не продавал.

Клавдия Степановна сначала потеряла дар речи, а потом чуть сама не потеряла сознание, резко покачнувшись. Лолита подхватила ее под локоть, усадила на табуретку.

– Спокойно, спокойно! Что вы? Я же не обвинять вас пришла, я спросить.

– Так вы видели? Не до конца потеряли сознание, значит… Так и знала! Ой, не донесешь на меня? Мне нельзя в тюрьму! Я там умру! Я же старая совсем! Виновата, бес попутал! Вот теперь живу в ожидании расплаты!

– Что вы, нет, конечно! Ни в какую тюрьму вы не пойдете, все останется между нами, – успокоила Лола, наливая Клавдии Степановне кипяченой воды в чашку.

– Спасибо, дочка! В моем возрасте в тюрьму уже нельзя. Я все расскажу, во всем признаюсь! Черт меня дернул! Отродясь чужого не брала! Не воровала! Но вот эта моя страсть к солонкам сгубила меня. Такая невзрачная и не очень дорогая солонка! Я давно на нее смотрела, это я уже говорила. А Петр Евгеньевич просто уперся как баран! Все, говорит, продается, кроме этой солонки. А меня это раззадоривало еще больше. Как так: все можно, а ее нет? Я и уговаривала, и даже цену увеличила, это с моей-то пенсией, а хозяин никак! И мне уже прямо снилась она…

– Вас это удивило? Что он все продавал, кроме нее?

– Конечно! Меня как коллекционера это очень раззадорило! Она не именная, не памятная для него была, сам говорил, а вот не продавал, и все тут. И вот я зашла в магазин в то злосчастное утро, удивившись, что дверь открыта… Я увидела тебя, потом его… Господи, до конца своих дней не забуду! Ты потеряла сознание, тут Петр Евгеньевич в крови… Я поняла, что одна, и вот она, моя невзрачная старинная солонка, прямо перед глазами, просто просится мне в руки… Не такая уж это и кража. Грешно, конечно, при убитом человеке такое творить, но как есть говорю. Как в кармане оказалась, сама не помню… Еще это… шоковое состояние… на него скидку сделают? Я ведь чистосердечно…

– Все зачтется. Все будет хорошо.

– Так хотела ее, так хотела… Я больше ничего не взяла, честное слово, – прижала руки к груди пожилая женщина. – Я не в целях наживы, коллекционеры – они ведь все ненормальные, будь оно неладно!

– Я верю. – У Лолиты даже руки вспотели. – А теперь последний, самый важный вопрос.

– Все что угодно, я все скажу! Только, дочка… – Клавдия Степановна взяла ее за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

– Что?

– Я видела много полицейских…

– Да?

– И в лавке Петра Евгеньевича, и в магазине напротив. Они что-то искали, искали. Все брали, смотрели… Сутки напролет. Я видела из окна, у меня бинокль старый есть. И тряслась как осиновый лист. Неужели искали солонку мою? Я немного разбираюсь в таких вещах, она совершенно не ценная…

– Не беспокойтесь, это не ее…

– Фу… То есть я не в особо крупных размерах украла? – взялась за область сердца Клавдия Степановна. – Так какой вопрос?

– Было ли что-то внутри солонки?

Лола боялась даже дышать. Догадка пришла ей в голову не сразу, неожиданно, буквально вчера. И если это окажется правдой, будет невероятно!

– В солонке? Да не было там ничего стоящего…

– Честно? – разочарованно протянула Лолита.

– Честно!

Судя по голосу и поведению, Клавдия Степановна говорила правду, если только не была гениальной актрисой, которую человечество так и не дождалось.

– Ничего стоящего, – разочарованно повторила Лолита.

– Ну да… Ничего такого, особо интересного, – поправилась Клавдия Степановна.

– А хоть что-то было?

– Какой-то камень… – пожала плечами Клавдия Степановна.

– Камень?! Какой камень?

– Такой грязный… как кусок земли, да мусор какой-то.

– Мусор… – Лолита похолодела. – И вы выкинули?!

– Да я уж и не помню, – приложила руку ко лбу Клавдия Степановна. – Хотя… Это же камушек был, я его и положила к камушкам в горшок. Не смотри на меня так! Сейчас поясню. Я тогда цветы пересаживала, весной-то они приживаются хорошо. И вот как раз горшок для фиалок был приготовлен, они у меня сильно растут. Я вниз-то всегда камушки кладу для дренажа… Извини, сбивчиво говорю. Волнуюсь я… Так я этот камушек туда и положила к остальным, не пропадать же добру. Лола, Лолочка Игоревна, а меня точно не посадят?

– Не посадят, обещаю, – побледнела Лолита.

– А что, камень ценный, что ли? – продолжала волноваться Клавдия.

– Похоже на то… Отдайте мне фиалку. Помните какую?

– Да, конечно! Отдам все! Солонку отдать? – засуетилась хозяйка квартиры. – Честное слово, не знала, что там может быть что-то ценное! Никогда бы не взяла! Извините меня! – Клавдия Степановна вынесла на кухню обычный керамический горшок с ярко-фиолетовой фиалкой.

– Вот он.

– Точно он?

– Точно, дочка, я свои цветы как детей помню…

– Я возьму?

– Конечно! Боже упаси, мне ничего не надо! – Клавдия Степановна отдала ей цветок и даже вытерла о себя руки, словно освобождаясь от чего-то, что мешало ей.

Лолита вышла на улицу, где ее ждал Леонид.

– Что-то ты долго. Я уже волноваться стал. – Он открыл перед ней дверцу машины.

– Так получилось.

Лолита выглядела очень задумчивой. Она и предположить не могла, что алмаз был неотшлифованным, выглядел не как в короне, а как простой камушек. Да и предположить, что его хранили на самом видном месте, в самом никчемном предмете антиквариата тоже никто не мог.

– Что за цветы? Кто подарил? – спросил Леонид, косясь на горшок у Лолиты в руках.

– Нам бы с этим горшочком ко Льву Михайловичу заехать… Похоже, это самый дорогой цветок в мире, – засмеялась Лолита.

– Не может быть… Ты все-таки нашла алмаз? – Леонид непроизвольно нажал на тормоз.

– Я должна была его найти, чтобы поставить точку во всей этой истории. А уж как потратить процент, принадлежащий нам, мы с тобой придумаем. Главное, что мы вместе, и скоро нас станет трое, – дотронулась она до плеча Леонида. Фиалка источала нежный аромат. Лолита вздохнула – она была счастлива.

Цветку было все равно, что лежит у него в корнях. Для растения главное – воздух, солнце, вода… И Лолита поняла, что она такая же, как эта фиалка – простая и очень сложная и наверняка любимая!