Ночная (СИ) - Ахметова Елена

Меня не было здесь чуть больше двух лет. Смешной срок, на самом деле. Но как-то вдруг оказалось, что эти два года изменили все.

Я родилась под одним небом с этими людьми, я выросла с ними в одной стране, мы говорили на одном и том же языке и любили один и тот же город. Но это ничего не меняло. Ничего не значило.

Среди этих людей я была чужой. Ненужной.

А чертов храмовник с зашоренной планеты, на которой все и каждый верили, что таким, как я, место на костре, — сосредоточенно слушал рассказ о событиях сегодняшнего утра, и его руки выжигали раскаленные узоры на моих плечах. Как и раньше, он не позволял себе ничего лишнего, — всего лишь жест дружеской поддержки, простое прикосновение, но от него мне становилось легче.

И сложнее.

- Кто вообще мог знать про скачок твоих сил? Ты ведь говорил об этом только со мной и с Рэвеном, — пробормотала я, уткнувшись лицом ему в плечо. А когда он неожиданно убрал руки — еще и бессознательно подалась следом, пытаясь продлить объятия.

Но он всего лишь потянулся за блокнотом — а меня наградил таким насмешливым взглядом, что я мгновенно выпрямилась не хуже лорда Эйдена.

«Мой случай — не уникальный, — убедившись, что никаких поползновений я больше не предпринимаю, вывел Раинер. — Почему, ты думаешь, настоятель не хотел принимать женщину в Орден?»

Предельно честный ответ в духе «потому что он долбанный патриархальный сексист» не годился по причине невежливости (а еще потому, что мой собеседник и сам гордо именовался таковым), так что я сделала то, что обычно ожидают от женщины долбанные сексисты — наивно хлопнула ресницами и пожала плечами.

«В храмовую дружину начинают набирать мальчишек с пятнадцати лет, — написал ниже Раинер. — Таких невозможно держать в узде, а уж если рядом есть кто-то вроде тебя…»

Он поднял взгляд, горько скривил губы, но зачеркивать последнюю фразу, как собирался вначале, не стал.

«Наша сила растет, когда ради обета мы отказываемся от того, чего действительно желаем. Рано или поздно любой дружинник доходит до предела. Обычно это означает конец службы в боевом отряде».

- Почему? — удивилась я. — Да тебя сейчас выпусти против любой тучи…

Его лицо исказила какая-то странная гримаса — не то улыбка, не то оскал. А надпись отпечаталась, кажется, до последнего листа блокнота — так он давил на ручку.

«Срыв. Достигшие предела всегда нарушают обет».

- Но ты же не нарушил.

Раинер поднял глаза — темно-свинцовые, ядовитые, вмиг утратившие и сочувствие, и нежность. И я вспомнила сама — и залилась краской.

«Ведьма-а-а…»

Да, не нарушил. Но это была заслуга алкоголя, а не его. И уж точно не моя.

- Даже если так. — Я поймала себя на желании отстраниться, отсесть подальше — и не стала себя в нем ограничивать. Раинер не возражал. — О феномене нарастания способностей известно у тебя на родине, само собой. Но Тангарра — изолированная планета. Кто мог знать об этом на Ирейе?

На этот раз он помедлил, прежде чем отвечать, — и явно сомневался, стоило ли вообще это делать. Но потом все-таки написал:

«А куда ведет портал, через который похитили леди Эмори, уже известно?»

Разумеется, я понятия не имела, но все-таки озвучила доводы Рэвена за иринейское направление. А Раинер задумчиво покачал ручкой над блокнотом и уверенно помотал головой.

«Слишком быстро все случилось. Действовал кто-то свой. Кто-то, кто знал, что я договорился о поединке с Рэвеном, леди Эмори собирается в гости к даме Аино, а обеты придают сил».

Прочитав очередную записку, я откинулась на подушку и недоверчиво хмыкнула.

- О спарринге с Рэвеном знал сам Рэвен, уборщица в тренировочном зале и дежурный по этажу. О том, что Эмори должна навестить леди Аино — лорд Эйден, секретарь принцессы, телепортист, камеристка и дежурный. А о твоих обетах — Рэвен и я. Нет ни одного человека, который был бы в курсе обо всех трех фактах одновременно… такого, о котором мы знаем. Что?

Храмовник молча указал на меня ручкой. Видя мое недоумение, обреченно вздохнул и все-таки наклонился над блокнотом.

«Обо всех трех фактах одновременно знала только ты. О спарринге тебе рассказал Рэвен, об обетах — я, а леди Эмори вчера беседовала с леди Аино прямо в коридоре, пока ты сидела над переводом в общем закутке. Они говорили по-ирейски, так что я могу только предполагать, но, скорее всего, о повторном визите принцесса предупредила именно тогда».

Беседу Эмори и Аино я не помнила, но в перевод я всегда уходила с головой — так что ничего удивительного в этом не было. В отличие от предположений храмовника.

- Намекаешь, что принцессу похитила злая ведьма? — ядовито поинтересовалась я, не найдя, что возразить.

Раинер укоризненно покачал головой, будто у него перед носом расшалился неразумный ребенок.

«Думаешь, раз ты с ним спала, то вопросов у него не возникнет?»

Вообще-то, если уж они возникли у Раинера, то… черт побери, мы же на Тангарре, чтобы меня без разговоров отправили на костер! Я не покидала здания, новые сенсоры мне так и не вживили, а единственным сообщением, которое я передала «на волю», была просьба Юнити прислать мне одежды, причем ответную посылку перетряхивали больше суток. Сама же я физически неспособна кого-либо телепортировать.

Только вот ночь перед похищением я провела в одиночестве, ускользнув от Рэвена и выбрав дальний угол за чертовым фикусом, который не просматривался с поста дежурного агента.

- Я здесь ни при чем! — возмущенно заявила я Раинеру — будто тот уже волок меня за решетку.

Храмовник только развел руками. Он это знал. Я это знала. А вот выбитые из колеи братья леди Эмори ни в чем уверены не были.

- Черт, — выдохнула я и откинулась на подушки, невидяще уставившись в потолок.

Не теряй голову, Бланш. Это не каратели, не бездумная толпа. Да, у следователей возникнут вопросы. Да, они будут и у Рэвена. Но у меня действительно не было никакой связи с внешним миром, кроме проверенной и официально одобренной отделом безопасности МагПро. Все, что мне грозит, — несколько допросов…

И, возможно, потеря работы. Кто захочет якшаться с бывшей подозреваемой по делу похищения Ее Высочества? Тут, между прочим, есть целых два переводчика, кровные родственники, и единственная причина, почему не привлекли их — это их нежелание отвлекаться от службы. Но если расклад изменится, и я перестану внушать доверие…

А еще господа агенты наверняка не постесняются выдернуть на допрос Юнити и Ясмайн. Как-никак принцесса пропала, важны любые свидетельства.

- Черт, — неоригинально повторила я и зажмурилась.

Самое смешное — держись я подальше от Рэвена, расклад был бы не столь безнадежен. Я выглядела бы не так подозрительно.

Но Раинеру об этом говорить определенно не стоило, так что я открыла глаза, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее — и вздрогнула от неожиданности, обнаружив его склонившимся надо мной.

Отросшая щетина на подбородке и впалых щеках, сероватый тон кожи и тени под глазами: похоже, прошлой ночью храмовник тоже не мог уснуть, и на мгновение меня кольнула совесть.

Он оказался здесь из-за меня, пытаясь защитить. Из-за меня дошел до предела, после которого станет невозможной служба в храмовой дружине.

И не спал — из-за меня.

- Прости, — тихо сказала я.

Раинер вздрогнул, словно натолкнувшись на невидимую преграду, и резко отстранился.

К счастью, Рэвен вломился мгновением позже, а не раньше, и застал ничем не примечательную картину: храмовник уже сидел в метре от меня, среди разбросанных бумаг, и держал в руках блокнот. А я на подушках… ну, я-то не спала ночью, и лейтенант об этом знал.

Впрочем, это Рэвена ничуть не смягчило, да и на его неаристократичную манеру виртуозно материться прямо с порога не повлияло никак. Я уже настроилась на худшее, и что вся ругань адресована вовсе не мне, а Раинеру, поняла не сразу.

А поняв — похолодела.

- На кой … … тангаррцам ирейская принцесса-маг?! — завершил тираду будущий граф Гейб и звучно шарахнул дверью о косяк.