Сидус. Вида своего первый - Данияр Саматович Сугралинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всего-то? — восхитился Шак.
— Половина мегатика — это примерно четырнадцать лет, Малыш, — сказала Крисси. — А почему яйца разноцветные, рапторианец Йонка’Паудха?
— Зависит от породы. Наши селекционеры за тысячелетия вывели множество генетических линий, но на Сидусе наиболее популярны те, что на витрине. Чем прочнее металл скорлупы, тем сложнее жабокрылу вылупиться. Поэтому самыми ценными породами считаются те, чьи малыши вылупляются из иридиевого или вольфрамового яйца. Ходят легенды о бриллиантовых и плазменных яйцах, но я таких не видел, так что сочинять не буду. Что касается реальных из того же вольфрама и иридия, то они очень-очень редкие, и просто так на Рынке их не купить.
— А я бы золотое взяла, — брякнула Хоуп и подмигнула мне. — Если вы понимаете, что я имею в виду, кэп. И стоит вроде недорого, меньше монеты, а золота там несколько килограммов…
— Слышал, на вашей родной планете ценятся такие металлы, как золото или платина, — понимающе ответил продавец. — У нас они имеют куда меньшую ценность. К тому же вылупившийся жабокрыл съедает скорлупу, так что нет смысла покупать яйцо ради нее.
Поняв, что покупать мы ничего не собираемся, он задвинул витрину с яйцами и посмотрел на клетку в руках Малыша.
— Вижу, при вас редкий питомец! — воскликнул он. — Никогда такого не видел. Гкхом’миакк’тигурр… Хм… Первый экземпляр на Сидусе? — Рапторианец посмотрел на меня, побуравил взглядом. — А вы, хомо Картер Райли, владелец? Желаю приобрести вашего гкхом’миакк’тигурра за пять пико. Продадите?
— Пико — одна триллионная монеты, — выдала Крисси.
Мысленно усмехнувшись «щедрости» рапторианца, я вежливо отказался:
— Не продается. У меня эмоциональная привязанность к гкхом’миакк’тигурру.
На этом разочарованный продавец потерял к нам интерес.
Мы отошли, а Юто осторожно поинтересовался, что за бредовое название Разум дал хомяку.
— Не в ходу у чужих некоторые наши звуки, — ответил я. — Язык не поворачивается произнести.
— И языки есть не у всех, — кивнул Юто. — Понятно. То-то приветствующий называл меня хомо Иуторендой.
— Идемте, хомо Иуторендо, а то отстанем от наших.
Я потянул старика за собой, вслед за Хоуп, Малышом и Ирвином.
— Вы ведь знаете об Арене? — спросил Горовиц. — Вот мне интересно, насколько законно лизать равлика перед боем?
— Это разрешено, — ответила Крисси. — Арена не запрещает ничего, а потому каждый усиливается, как может. Кстати, не только равликов используют перед битвами на Арене, но именно эти питомцы — очень редкие. Не знаю, сколько стоит мимикрант, но в среднем такой питомец обходится в десяток-другой монет в зависимости от эффективности фермента. — Глянув на меня, она пояснила: — Успела заглянуть на аукцион и поинтересоваться.
— А Тигра чертов Йонка’Паудха хотел купить за пять пико! — выругался я.
— Ну, так хомячок хоть и милый, но пользы от него, Картер, ноль целых ноль десятых, — резонно ответил Ирвин. — Один расход. А равлики — очень ценные питомцы.
Он еще долго рассуждал о пользе равликов, словно в одночасье стал экспертом в их разведении, причем как минимум с галактическим именем — в нем, очевидно, проснулся биржевой спекулянт. Я не сомневался, что Ирвин уже прикидывал, где добывают равликов и куда вложиться, чтобы их разводить.
Мне же подумалось, что целый земной зоопарк не стоит столько, сколько этот чертов равлик-мимикрант, который, видите ли, намного ценнее моего Тигра, подаренного Микки. Хомяк мое негодование полностью поддерживал.
Ряд, по которому мы шли, предназначался не только для торговли боевыми питомцами. Встречались и небоевые.
— Шушукотт-эмпат! — зазывал один из торговцев-рапторианцев. — Телепатически манипулирует настроением хозяина или того, на кого укажешь! Можно использовать для соблазнения!
— Ну и дрянь! — Хоуп передернула плечами. Шушукотт-эмпат выглядел как полуметровая бурая змейка, покрытая слизью, с хитиновым панцирем и сотней ножек.
— Себя соблазни! — грубо пошутил Малыш и хохотнул. Торговец посмотрел на него с укоризной.
Проходя мимо лавок, Шак улыбался, Хоуп приставала к продавцам с расспросами, Юто вел себя так, будто ничего не происходит. После встречи с Грегом Крисси поначалу была на взводе, словно в любой момент ожидала нападения, но и ее начало отпускать. Девушка кардинально изменилась, ожила и, как я подозревал, наконец-то становилась самой собой. Только Ирвин, осунувшийся и позеленевший, смотрел себе под ноги — его одолела ксенофобия.
Я же шел, погруженный в себя. Мы приближались к нужной лавке, и мне нужно было решить, чего я хочу. Дело было не только в продаже «Щита Предтеч», а вообще в моем будущем. Увиденное на Сидусе одновременно и пугало, и будоражило, такой же эффект производили мысли о будущем. Что выбрать — спокойную и обеспеченную жизнь на Земле или…
— Сидус! — объявил Малыш, пританцовывая, и заговорил речитативом: — Среди плохих людей жил я себе, не дул в ус, в шахтеры нанялся, хотя мама просила остаться, но я все равно попрощался, так как в Пояс собрался. Свалил из дома, на лайнер попал, там встретил Картера, Юто, Хоуп, Ирвина да девчонку клевую по имени Кристина… Эх, ребята, глядите, вокруг какая маслом картина! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Сидус!
Невольно я задрал голову и огляделся, отвесив челюсть. И над нами, и под нами было множество этажей, а справа и слева — стен-кораллов, украшенных рекламными вывесками и голограммами. Одна из них гласила: «Лавка редких артефактов».
Наступил момент истины, и мне захотелось поскорее выяснить, можно ли продать и за сколько мой артефакт, принять решение и начать наконец жить — здесь или на Земле.
Лавка располагалась прямо внутри стены. Ирвин сунулся внутрь вместе со всеми, округлил глаза и не стал переступать порог.
— Я, пожалуй, здесь постою, — сказал он, сдерживая тошноту. — Не переношу морских гадов.
Шак недоуменно оглянулся, пожал плечами:
— Где он здесь таких увидел?
Крисси на него шикнула, покосившись на продавца, и Малыш замолчал.
Обратив внимание на стоящего за прилавком разумного, я понял, о чем говорил Ирвин. Невысокое, мне по грудь, странное создание напоминало помесь человека со спрутом и ощипанным индюком — ярко-оранжевый мягкий гребень и голова птицы, пара извивающихся щупалец вместо носа. А еще узенький вытянутый подбородок и руки — вроде бы человеческие на вид, вот только пальцы на них были тонюсенькими, как карандаши. Торговец был в белом комбинезоне, поверх которого он натянул желтую жилетку,
