Нет человека – нет проблем! - Марина Серова

— Шире шаг, — тихо скомандовала я Феофанову.

Из окна на четвертом этаже УВД высунулся какой-то мужик в штатском и истошно заорал:

— Что ж ты делаешь, гад! Я сейчас выйду, и ты у меня кровью умоешься!

К «Хендаи» с заглохшим двигателем ринулись все, кто находился на крыльце УВД. Машину окружили.

— У него оружие! — крикнул кто-то пронзительно. Дальнейшее было скрыто от наших глаз, так как мы повернули за угол.

По дороге медленно ползла маршрутка, конечной точкой которой был Речпорт.

— Куда мы едем? — спросил негромко Феофанов уже в маршрутке.

— К вашему приятелю домой, — коротко пояснила я, — в подъезде дома которого на вас напали хулиганы.

— Но его ведь нет дома, он как раз должен был уехать к родственникам, — зашептал мне Феофанов, косясь на пассажиров.

— Вот и хорошо, — буркнула я. У меня не было желания все ему разжевывать прилюдно. Я объяснила ситуацию, лишь когда мы вышли на остановке.

— Виктор Арсентьевич, теперь вы официально мертвы, и не стоит показываться на глаза своим знакомым. Постарайтесь ни с кем не здороваться. Помните, что вы в гриме и совершенно другой человек. Снимать квартиру сейчас опасно. Мы опять будем привлекать внимание к себе. А так мы тихо заходим в квартиру вашего приятеля, живем в ней пару дней, пока я улажу оставшиеся дела.

— А Лабиш? Он видел меня в машине! — воскликнул Феофанов, и мне пришлось толкнуть его локтем.

— Да тише вы. — Я незаметно посмотрела по сторонам. — Лабиш видел вас несколько секунд, когда вы сели в машину, да и то вы были в гриме. Он смотрел сбоку, под углом. Меня он опознал, потому что я с ним разговаривала практически лицом к лицу. Настоящего профессионала в такой ситуации никакой грим не обманет.

— Это они, — прошептал мне с ненавистью Феофанов, указывая на троих парней лет по восемнадцать, тусующихся у ограды детского сада.

— Кто они? — не поняла я, рассматривая обычных с виду обалдуев. Те разливали по пластиковым стаканам водку, говорили о чем-то, смеялись.

— Они тогда хотели меня убить, — процедил Феофанов сквозь зубы, — они отняли ноутбук.

— Вот видите, — улыбнулась я в ответ, — моя догадка подтверждается. Обычная шпана. Но если бы они вас тогда не встретили, не случилось бы ничего, что произошло. Вы бы спокойно продолжали проектировать свои дома, которые бы потом разваливались…

— Нет, я их проектировал не спокойно, — зло сказал Феофанов, глядя мне прямо в глаза, — особенно когда разрушился Дворец культуры. Я сказал себе: «Все, хватит». В любом случае я не стал бы продолжать это, ведь на карту были поставлены человеческие жизни. Я не убийца. У меня даже были мысли уволиться и обратиться в газеты.

— Хорошая мысль, — кивнула я. — Мы, то есть я обращусь в прессу от вашего имени. Скажу, что перед смертью вы передали мне материалы, раскрывающие деятельность банды мошенников. Они узнают всю правду, и тогда это дело невозможно будет замять.

— Отлично, — согласился Феофанов. — А что делать с ними? — Он указал на гогочущих у садика парней. — Надо сдать их в милицию.

— Давайте я позабочусь об этом позже, — пообещала я, — сейчас у нас есть более злободневные проблемы. Вас надо вывезти за границу. Поживете там по крайней мере до суда.

Мы пошли дальше, не тронув обидчиков архитектора. Не знавшие о своем везении, парни разлили оставшуюся водку по стаканчикам, а бутылку с хохотом разбили.

— Подонки, — проворчал Феофанов.

Глава 12

В восемьдесят второй квартире на третьем этаже, где жил приятель Феофанова, на звонок в дверь никто не ответил. Я позвонила повторно, подождала, а затем достала отмычки. Двумя этажами выше хлопнула дверь. Кто-то стал быстро спускаться по лестнице, однако когда этот человек достиг третьего этажа, я уже находилась в квартире и смотрела в дверной «глазок». Парень лет двадцати, упакованный в джинсу, прошел по лестничной площадке и стал спускаться ниже. Через минуту я сошла вниз и позвала Феофанова, топтавшегося у подъезда.

В квартире нашлось все необходимое для комфортного проживания, в том числе и компьютер, подключенный к Интернету. Я немедленно кинулась к компьютеру, а Феофанов решил провести ревизию в холодильнике.

— Если я сварю пельмени, вы есть будете? — спросил он меня, заглядывая в комнату.

— Все зависит от того, как вы их приготовите, — заметила я, пробегая пальцами по клавиатуре компьютера. — Там, кроме пельменей, ничего нет?

— Есть еще замороженные котлеты, кусок вырезки, печень, сыр, колбаса и консервы. Есть немного хлеба, но он черствый, — перечислил мне архитектор весь набор. — Еще есть картошка на балконе, лук, капуста…

— Короче, варите пельмени, — бросила я раздраженно.

Компьютер никак не хотел подключаться к Сети. Феофанов ушел на кухню, я же продолжала пытать технику. Перезагрузка поспособствовала нормализации работы. Я связалась со своей знакомой журналисткой из «Криминального Тарасова». Она на ура приняла материал про аферы в строительном бизнесе.

— Возможно, у тебя будет еще один материал, — пообещала я ей. — Вот сейчас позвоню одному человеку, а потом свяжусь с тобой, если дело выгорит.

А позвонила я Никите Селиванову, брату Анжелы.

— Ну, что скажешь, — поинтересовался Никита как ни в чем не бывало. — Понравилось, как все прошло?

— Не совсем, — ответила я холодно. — Особенно не понравилась та часть, где ты меня пытался запихнуть в машину, заковав в наручники. И что ты там говорил? Я дура, что тебе поверила, что мне конец.

— Так это же я специально, — весело сказал Никита, — чтобы спровоцировать тебя на действия. Побег должен был выглядеть натурально, иначе бы возникли вопросы.

— А мне кажется, ты хотел арестовать меня и замучить в застенках, — заметила я. — Сижу вот и думаю, куда в первую очередь отослать компромат на тебя — на телевидение, в газеты или в прокуратуру.

— Слушай, ну зачем так круто, я же серьезно хотел добавить достоверности побегу, пуганул тебя, — обиженно сказал Никита, — мы же договорились. В кафе я бы мог тебя десять раз пристрелить. Зачем арестовывать, если можно покончить с проблемой сразу, и никто бы не подкопался.

— Ладно, живи, — буркнула я.

Сбросив звонок, я позвонила приятельнице, с которой вместе стажировалась в ФСО. Несколько раз она помогала мне оформлять документы для выезда за границу. У нее с родителями имелись обширные связи для этого. Я охраняла ее отца, начальника таможенной службы, а она за работу пообещала мне помогать, если что, в меру возможностей. Таким образом, вопрос с переездом Феофанова в Данию решился в пять минут.

Подняв еще парочку старых контактов, я урегулировала проблему с документами.

— Я уже второй раз разогреваю пельмени, чего вы не идете? — обиженно спросил Феофанов, появляясь в дверях комнаты.

— Иду, — отмахнулась я, потом подумала, что действительно пора подкрепиться.

За пельменями я поведала Феофанову, что ему скоро предстоит дальняя дорога.

— Откуда вы это знаете? — прищурился Феофанов. Он с серьезным видом заваривал чай, и моя реплика застала его с пакетом заварки в руке.

— Я гадаю на пельменях, — хихикнула я, накалывая на вилку парочку пельменей. — Посмотрите на эти линии и неровные краешки. Вижу, вы едете в Данию по туристической визе. Дальнейшая судьба будет уже в ваших руках.

— Хватит прикалываться, — нахмурился Феофанов. — Почему в Данию? Хотелось бы в страну потеплее.

— Ничего, сейчас в Данию, потом, если хотите, переедете в Италию, — ответила я серьезно. — Быстро выехать сейчас получится только в Данию.

— А Анжела? Я должен взять ее с собой! — сказал Феофанов. — Надо для нее тоже оформить визу.

— Про это забудьте, — отрезала я. — Если Никита прознает, что вы хотите увезти его сестру, то вам крышка. На этот раз его ничем нельзя будет остановить. Вдумайтесь только! Если бы вашу сестру собирался увезти человек, обвиняемый в уголовных преступлениях, скрывающийся от правосудия и имитировавший собственную смерть?

— Я же ни в чем не виноват! Я не желал никому зла! — вскричал Феофанов раздосадованно, с отчаянием в голосе. — Как же я без Анжелы? Она моя жена.

— А вы помнили о ней, когда заводили любовниц? — напомнила я ядовито.

— Любовницы — это одно, а жена — совсем другое, — сказал Феофанов, хмурясь. — Любил я только Анжелу. А с остальными так. У меня природа такая, понимаете.

— Не понимаю, — покачала я головой и попросила: — Налейте-ка мне чаю, пожалуйста, Виктор Арсентьевич.

Ближе к вечеру я связалась с Юзером. Деньги Феофанова были переведены на пластиковую карточку. Юзер получил свои законные комиссионные, посетовав, что я постепенно превращаю его в банковского афериста. По настоянию архитектора солидную сумму перевели на мой счет.