Каменное перо - Павел Георгиевич Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Принц обеспокоился, и обеспокоился очень серьезно. Он понимал, как беспочвенны его страхи, но упрямый голосок на самом дне его подсознания как будто готовил Принца к чему-то плохому. К чему-то неизбежному.
Как бы то ни было, рукопись со следующим текстом уже лежала на столе у Сказочника:
Вторая сказка Принца
Дом господина К. был темным, как зола. Говорили, что он так и не пришел в себя после пожара, который бушевал в квартале с десяток лет назад и опалил не одно здание. Вот только с тех пор все фасады старательно отреставрировали, и только черная громада господина К. выделялась своей неестественной темнотой.
Еще говорили, что даже после пожара его доски были гораздо светлее, чем нынче, а кладка – не такой обугленной. Просто одним прекрасным утром ночь позабыла снять с дома свой мрачный полог, и он вдруг сделался таким же черным, как и сердце господина К. Но в эту последнюю теорию верилось с трудом, потому что никто не думал всерьез, будто у господина К. было сердце.
Как бы то ни было, а дом никогда не пустовал, потому что господин К. сдавал комнаты внаем за весьма умеренную плату.
Бедные студенты Франц и Филипп делили чердак на двоих. Оба едва сводили концы с концами, но их молодость и неумолимый оптимизм не позволяли им унывать. Франц подрабатывал писчим, а Филипп кое-как занимался репетиторством. Заработанного хватало на то, чтобы рассчитаться с К., оплатить очередной семестр и не переставать верить в то, что все однажды наладится.
Этажом ниже проживал юноша по имени Доменико, начинающий барристер.
Он подолгу пропадал на службе и зачастую возвращался глубоко за полночь. Если день проходил хорошо, то Доменико еле слышно прокрадывался в свою комнату и бесшумно притворял за собою дверь. Однако если на службе с ним приключалась неприятность, то Доменико порой не мог сдержать досаду, и тогда студенты слышали, как он вихрем взлетает вверх по ступенькам и громко хлопает дверью. Франц и Филипп редко ложились спать вовремя, и привычки Доменико едва ли причиняли им беспокойство. Напротив, они даже привыкли к мимолетным буйствам тихого в остальных отношениях барристера и принимали их за верный знак его доброго здравия.
Другие постояльцы не были столь благосклонны. После очередного шумного вечера домовладельцу поступила жалоба на Доменико, и К. обещал принять меры.
Беда не пришла в одиночку. Коллегия, в которой состоял Доменико, переживала черную полосу, и ему задерживали жалование; к тому же он, по слухам, неудачно влюбился и потратился там, где не планировал, и здоровье начало подводить его под бременем накопившихся неудач… Одним словом, бедняга единовременно заплел ноги о все тридцать три несчастья и не знал, как выпутаться. Призыв на аудиенцию с домовладельцем пришелся очень некстати.
У К. и Доменико состоялся не самый приятный разговор. Юный барристер до последнего старался соблюдать приличия, но ощущение вопиющей несправедливости расшевелило его норов, и он сорвался на резкость. Доподлинно неизвестно, какими обвинениями и проклятиями осыпали друг друга стороны, но неутешительный для Доменико итог переговоров был таков: молодой человек обязан был авансировать свое проживание в Черном доме на три месяца вперед, иначе ему грозило немедленное выселение.
Зная, что уважающему себя синьору во всем городе не сыскать комнат дешевле, Доменико наступил на горло своей гордости и обязался выполнить негуманные условия. Он экономил на всем и выходил на службу даже по выходным, и вроде бы почти накопил требуемую сумму, но случилось ужасное.
Незадолго до судьбоносной даты ему было доверено новое дело. Он мнил его заурядным и выигрышным. Некая благородная дама среднего достатка обвиняла своего делового партнера – совладельца небольшой кофейни на окраине города – в незаконном присвоении совместно заработанных средств. Все признаки мошенничества были налицо: неумело подделанные подписи, наспех заведенные счета, изобличающая переписка и многочисленные свидетельства…
Однако вскоре у дела обнаружилась одна неприятная особенность. В качестве обвиняемого в нем проходил не кто иной, как господин К.
Доменико боялся отказаться от процесса, зная, что это непоправимо навредит его репутации. Он даже не взялся доказывать начальству, что не может быть в этом деле непредвзят – выяснилось, что собственность Черного дома была окольными путями оформлена на совершенно постороннее лицо, и формально господин К. его владельцем не являлся.
С другой стороны, участие в суде означало для Доменико окончательный разрыв с домовладельцем и верный путь на улицу.
Доменико впал в отчаяние.
Франц и Филипп тем временем вполглаза следили за его злоключениями и время от времени, откладывая в сторону учебники и перья, хором дивились несправедливости приютившего их мира. Но вместе с тем они знали тверже любого урока, что все непременно образуется. По-иному и быть могло.
Но вселенная была полна сюрпризов.
Доменико заболел и слег. Его дело совсем не двигалось, господин К. не приближался к заслуженному обвинению, а вожделенное вознаграждение за успешное дело было далеко, как никогда.
Как-то вечером, когда Франц и Филипп, отложив учебники, лениво играли в карты, дверь апартаментов Доменико в очередной раз громко хлопнула. Студенты понимающе переглянулись. Стало быть, молодой барристер шел на поправку! Благая весть! решили юноши и продолжили игру.
Но спектакль только начинался.
Филипп оживленно доказывал своему визави, что тот только что самым вероломным образом упрятал под покрывалом шестерку пик, когда Франц жестом повелел ему замолчать. Филипп оскорбился.
– Тише ты, – шикнул Франц. – Неужели не слышишь?
– Решительно ничего не слышу, – огрызнулся Филипп и только потом прислушался.
Снизу доносились голоса. Два голоса, если точнее. Мужской и женский. Первый, очевидно, принадлежал Доменико, а второй был незнаком. Студенты еще раз понимающе переглянулись. Барристер совершенно явно шел на поправку!
Голоса зазвучали громче.
Студенты пожали плечами, отложили карты и вышли на лестницу. Доменико и его гостья общались на повышенных тонах. Она как будто обвиняла его в чем-то, он горячо возражал. Франц и Филипп начали было разбирать отдельные слова, но дверь квартиры внезапно резко отворилась и громыхнула о стену. Студенты отпрянули в тень и затаили дыхание. Судя по шелесту платья и белой вспышке в просвете между пролетами, леди стремительно вылетела в коридор и поспешила вниз. Вслед за удаляющимся цокотом ее каблучков раздались тяжелые шаги Доменико. Он остановился у верхней ступеньки и прокричал
