Египетская мифология - Макс Мюллер

Чтобы проиллюстрировать характер египетской магии, мы даем здесь несколько отрывков из текстов такого характера начиная с

Я есть тот, чья голова достигла небаИ чьи ступни достигают бездны,Тот, кто пробудил крокодила из воска (?) в Pe-zeme Фив;Так как я есть Со, Сайм, Тамахо [648],Это мое правильное имя.Анук, анук! [649]Так как яйцо сокола есть то, что находится у меня во рту,Яйцо ибиса есть то, что находится в моем животе [650].По этой причине кость бога,Кость человека,Кость птицы,Кость рыбы,Кость животного,Кость чего угодно,Без всякого исключения;По этой причине то, что есть в твоем животе,Пусть пройдет в твою грудь!То, что есть в твоей груди,Пусть пройдет к твоему рту!То, что есть в твоем рте,Пусть теперь пройдет в мою руку!Так как я есть тот, кто существует в семи небесах,Кто стоял в семи святилищах,Так как я есть сын живого бога.

Это следовало произнести семь раз над чашкой воды. И когда больной выпьет ее, кость выйдет наружу. Еще больше чепухи появляется в

Заклинание Амона и Трифида таково:Я этот сильный гонец (?) [652],Шламала, Малет,Тот таинственный, кто достиг самого таинственного [653],Грешей, Грешей,Владыка Рента, Тане, Бане [654].Эта собака, эта черная собака,Собака, таинственная собака,Эта собака четырех (сучьих?) щенков [655],Дикая собака, сын Офоиса,Сын Анубиса,Расслабь [656] свой зуб,Останови [657] свою слюну!Ты действуешь, как лик Сета против Осириса,Ты действуешь, как лик Апопа против Ра.Гор, сын Осириса, рожденный Исидой,Тот ли он, кем ты наполнил свой рот [658];?.?., сын?.?.,Тот ли он, кем ты наполнил свой рот.Прислушайся к этой речи,Гор, который излечивает ожоги [659],Тот, кто сошел в бездну,Тот, кто основал землю;Послушай, о Яхо-Сабахо,Абиахо [660] по имени!

Читатель узнает в заключительных строках особенно ясный призыв «Иегова сил», Бог евреев (см. коммент. 32).

Как пример более длинной мифологической истории, рассказанной колдуном, чтобы создать аналогию к магическому эффекту, которого он жаждет, мы даем

Я, Исида, оставила дом, в который мой брат Сет поместилменя.Тот, великий повелитель суда на небе и земле, сказал мне:«Приди, о Исида, о богиня, так как стоит послушаться,И он будет жить, когда другой стоит на страже.Спрячься с твоим маленьким сыном!Он придет к нам, когда вырастут его членыИ полностью (разовьется?) его сила.Заставь его потом занять место на троне его отца,Передай ему величие правителя обеих стран!»

Я пошла далее с наступлением вечера.Семь скорпионов последовали за мной и оказывали мнепомощь;Тефен и Бен были позади меня;Местет и Мест-(ио)теф были рядом со мной;Петет, Тетет и Матет приготовили для меня путь.Я громко отдавала им приказы, мой голос нашел доступк их ушам так:«Знай, что повиновение в поклонении…Отличался сын чей-то от подданного [662].Пусть ты задержишься на дорогеКак спутники и стражи, разыскивающие меня».

Мы достигли города Псоис [663] и города двух сестерУ начала болот (Дельты) (?) до города Деб.Я подошла к домам самых уважаемых женщин [664].Самая знатная увидела, что я подхожу;Она закрыла передо мной дверь,Подозревая моих спутников.Те же затем посовещались,Они все вместе положили свой яд на хвост Тефена.Бедная женщина открыла передо мной дверь,Я вошла в ее дом.Тефен тайно (?) проник под створками двери,Он ужалил сына богатой женщины.(Огонь ворвался в дом богатой женщины;Не было воды, чтобы погасить его,И не было дождя против него в доме богатой женщины;Не сезон был для этого.) [665]Это случилось потому, что она не открыла мне.Ее сердце было объято скорбью,Она не знала, (как спасти) его жизнь;Она бродила по (?) своему городу, горько жалуясь;Не было никого, кто пришел бы на ее голос.

Тогда сердце мое было охвачено скорбьюРади спасения ребенка;(Желая) вернуть невинное создание к жизни,Я позвала ее: «Ко мне! Приди ко мне! Приди ко мне!Лицезри, мой рот сохранил жизнь;Я дочь, известная всем в ее городе,Через чье слово укус (?) успокоится.(Слова), которым обучил меня мой отец,Которые следует узнать;Я его настоящая дочь».

Исида положила руки свои на ребенка,Чтобы оживить того, в коем не было уже дыхания (?):«О яд, о Тефен, приди!Уйди дальше на землю! Не продолжай!Яд не проникнет внутрь!

О Бефнет, приди!Уйди дальше на землю!Я Исида, богиня,Владычица магии, которая создает магию,Самую лучшую, чтобы выразить (?) словами.

Слушайте меня, всякие змеи, которые кусают!Пусть не подействует твой яд, Местета!Яд Мест-(ио?)тефа пусть не распространится дальше,Яд Петета и Тетета пусть не возникает!Ты не войдешь, Матет!Пусть твой яд не подействует, не кусай!»

После этого «Исида, богиня, величайшая в магии среди богов», начинает другое обращение к скорпионам. Термины его очень неясны [666], но строки, которые мы процитировали, достаточны, чтобы показать, что колдун просто пересказывает историю о том, как сделать, чтобы скорпионы не проникли в дом, или как обезвредить их укусы [667].

Глава 13

Развитие и распространение египетской религии

На первый взгляд может показаться, что религия Древнего Египта обрела стереотип уже в доисторический период и что жрецы вполне понимали свои цели, следуя тем же идеям, поклоняясь тем же богам и используя те же формы поклонения, что и благословенные предки из того невероятно отдаленного века, которым должен датироваться объем их религиозных верований. Возможно, египтяне действительно представляли самый крайний из известных нам случаев религиозного консерватизма. Однако при более тщательном исследовании мы замечаем, что даже они не могли полностью противостоять различным влияниям, которые с течением времени становились общими для религии. Таким образом, мы наблюдаем множество постепенных изменений в религиозной мысли, а также рост или упадок веры и форм поклонения и в более узких, и в более широких кругах древних египтян. Здесь, однако, мы можем дать лишь набросок наиболее заметных черт такого развития.

Изображения богов в священном искусстве действительно представляют собой наиболее примечательный пример консерватизма. Большинство художественных типов сформировались еще в доисторический период и подвергались лишь незначительным изменениям. Только в римский период появилась небольшая адаптация к греко-римским типам божеств (см. рис. 218) [668]. Начиная с Нового царства многие боги (или даже большинство богов) получили крылья (гл. 5, коммент. 58) или, по меньшей мере, появились намеки на них, они окутывали богов, как шали, вокруг тела. На некоторых частях одежды появились перья, как указание на небесный характер (ср. тип Онуриса-Анхура, как он изображен на рис. 146). Чем более архаичной и примитивной была статуя, тем более древней она являлась. Конечно, есть много примеров, когда более поздние художники не понимали древних моделей и во многом неправильно толковали их [669].

В значительной части религиозное развитие Египта совершилось задолго до исторического периода, о чем свидетельствуют противоречивые взгляды, которые встречаются в «Текстах пирамид» V и VI династий. Эти тексты были взяты из книг, которые были поняты египтянами 2800 г. до н. э. далеко не полностью, и они являются, следовательно, самыми древними религиозными текстами всего мира. В то же время следует предупредить относительно господствующей теперь тенденции слишком переоценивать их общую древность. Некоторые части, действительно, можно датировать даже додинастическим периодом, но основной текст, зависящий от осирианской теологии, которая господствует в нем, был написан в ранний век пирамид, около 3000 г. до н. э. Противоречия в этих текстах, особенно в отношении космических сил и жизни после смерти, вероятно, относятся, как мы только что сказали, к предыдущим тысячелетиям религиозной мысли. Было бы, однако, рискованно датировать столь отдаленным периодом воззрения, содержащиеся в этих документах, на основании впечатления о жестокости или прогрессивности их идей, которые мы извлекаем из них. Вполне ли мы уверены, например, что один из самых примитивных образцов религиозной фантазии, будто душа царя существует, пожирая другие души, даже души каких-то богов, восходит к периоду до 5000 г. до н. э., когда жители в долине Нила, вероятно, действительно были каннибалами? Разве не могла фантазия колдуна зайти так далеко даже в век самой высокой цивилизации? С другой стороны, небезопасно утверждать, что какие-то изолированные и удивительные достижения мысли в этих текстах, например определенный нравственный стандарт, требовавшийся даже от царя, если он имел намерение присоединиться к царству богов, не мог появиться намного раньше, чем великое развитие египетской цивилизации, которое начинается около 3000 г. до н. э. Сами египтяне не могли классифицировать традиции. Там, где теологи пытались примирить наиболее вопиющие противоречия религиозных традиций древних, их мысль, скованная страхом утратить что-то из наследия предков, двигалась только по странным кругам, увеличивая число несообразностей робкими попытками гармонизировать их. Дело неизменно заканчивалось полной неразберихой (см., например, миф об утраченном глазе солнца или противоречивые взгляды на океан в главах 2–5). Это беспомощное отношение к традициям характеризует египетскую теологию во все периоды.