Стихотворения - Давид Бурлюк

1919/20

Владивосток

Подвал Золотого Рога

Гротеск II

С раскрашенною мордой,В петлице — ведьмин зубИдешь походкой гордойВ свой «Nomentanus»[32] клуб.

Сонет («Стеной высокой горы встали…»)

Стеной высокой горы всталиС вершин в простор синели далиИ сосен старых вещий шумБудил полет орлиный думНо глубине резвился ключСвоим терпением могучИ он подмыл звеня гранитЧто ныне в воздухе виситВ горе теперь глубокий ходДля еле движущихся водИ старый ствол, подгнив, упал…Но молодых деревьев хорВ провал рассыпал свой дозор.

«Твердый камень на пути…»

Твердый камень на пути —Преткновенье для ноги.Можешь камень обойтиПрыгнуть трудно для других.Твердый камень для ручья —То же самое смотри:Обошел его звуча,Иль поверх падут струи.Многострунный водопадБелопена, блеск и шумВсяк ручей препонам рад,Чтит душа воды прыжок,Раздробленную игру,Механический порог.

1924

«Говорят: оранжерея…»

Говорят: оранжерея,Где живет оранж жирея..

Приказ («Сегодня скверная погода…»)

Сегодня скверная погода…Слеза — не дождь… из глаз урода;И, даже, яркие цветыПод кляксой грязи — не чисты.Ведь им раскрыться на кладбище,Где у гробов прогнило днищеИ даже гениальный нервСглодал могил бесстрастный червь.Сегодня — скверная погодаУйти б скорей под черносводы!..Давай мертвецкой архалук,Скорейшая из всех прислуг.И, где луны остродвурогойГрядут разбрызгать перламутрИзгибах Золотого РогаВолнокеанских толпы судр,Не устьем, а зимы истокомЗатерт полярно ненарокомЮжанин карт — Владивосток…Бери скорей тепло в кавычки!Сибмразснегозимы привычкиПозорят твой юго-восток!..

Остров Аскольд

Op. 28.

Живет таясь скалах кобольд,У брега плещется Нерея;Твой взголубевший взлет, Аскольд,Мы покидаем не жалея.Придется ли тебя узретьЗемными смертными очамиПоверх зыбей зелено-сетьНа страже срывными скалами?..Но очерк милого АскольдаТуманно пенного, звеняНесем морскую свежесть дня…С Россией нас соединяетПоследний взгляд ее ГерольдаПоследний дым ее огня!!

30 IX. 1920 г.

Чикузен-Мару

Из раздела «Aurum Potabile[33]. Гюнэ и Гюнайкос»*

Средневековье

О диком времени о прошлом о забытомНам говорят названия оружьяЧто так бывало раньше кровью сытоВ руках сказавшего: «отныне муж я»!Гербы нагрудников, морьонов, протазанов.Саксонского курфюрста монограммыПод рукавиц (без рук) шелом (без глав) охранойВыводят мрачные трагические гаммы.Меч палача, рубивший злобно главыМеч правосудия семнадцатого векаКогда не часто добрые бывали правыИ не за злое зло терпя, гулял калека.Траншейный шлем! рапиры марки ХорнаФитильных ружей скопы, толпы арбалетовВооруженье пушкарей проворных,Теперь не знаемых, не ведомых атлетов,Охоты круглый рог, старинной зелень бонзыРогатины, кошницы стрел — колчаны,Чего попы не знали, знахари и бонзыТе что лечить умели след их — раны.Кинжалы, кортики пороховницы шпагиВойны Тридцатилетней — время ВалленштейнаНе нам чета воинственной отваги,Что долго так умела быть затейной.Три крепостных щита, широкие павестыИ тут же — маленький карманный пистолетС изящнейшей резьбы слоновой кости ручкойРоскошный женский бюст и пара белых крыл…Вот вам прямой эпохи той ответ:Душистая роса из хмурящейся тучки,То сердце — рыцарь что щетиня бровь сокрыл.

Пожалование Леном

Бредем, вдоль изгороди паркаБольшой медведицы склоненья часИ ты несешь мне этом подчинисьСредь лент волос цветок названьем АсфодельМы встретимся глазами часМедведицы склонения полночнойМоих зрачках живут тонаЦветка названьем Асфодель.Твои глаза глядят мои, моиТы трепетом мистическим полнаТы — мифа древняя скалаКоторой прикоснулась Асфодель.

Из Маллармэ

Моя душа, в мечтах о лбе твоем, спокойная сестра,Где осень бродит красками пестра,В твой взгляд — приют чудесныйВосходит, верная; так на куртине теснойФонтан, где дышат аметисты,В октябрьский небосклон стремится чистый.Он отражен в бассейнах, бесконечныйСвоей тоской, и ветер скоротечныйПроносит листья, отеледясь чертой,Под солнца желтый луч, забытый высотой.

Совет

Ты не видел Аполлона?На главе его из лавраСотрясается коронаЗвуках флейты своенравных.Уцелеть ты хочешь рдяноОт ударов сине молний?— Облачись живым тюрбаном— Дафны ветвью своевольной.А чтоб негой сонноночиНе увидеть МинотавраИли мавра — лжи короче, —Не забудь под изголовьеСунуть пару листьев лавра,Снов грядущих прочь злословье.

«Косматый полый ивы ствол…»

Косматый полый ивы стволОбъяла полая водаО милый малый слабый полВедь ваши слезы не вода…Напрасно бросят рыбакиВсе знанье сумерки рекиИх золотые неводаДля ига тяжкого легкиИ полость полоскать придутДвуполой подлости редутВедь слезы девы не водаСтрастей земные пауки.

1921. VI.

Токио — улица

«Купальщица лежала под откосом…»

Купальщица лежала под откосомНа розовый песок метнув фарфорбокаИ мучился румянящим вопросомВспаленно юноша кустах засев пока!Невинно скромное стыдливое созданьеПред ним горячий кубок солнца пьетИ жадную волну приводит содроганьеПредчувствие объять девический живот?Или жестокая и страстная вампира,Которой уст всегда крови разрезСиленов ждущая для длительного пираПобедно-жарких неусыпных чресл??Томился юноша волнующим вопросомКоторый днесь не разрешить и намКупальщица меж тем свои свивала косыИх прикрепив откосам и цветам.

Нежданные визитеры

 Утонченной квартире городской Жантильная и хрупкая хозяйка Измят изящества монденистый покой Смутился метрдотель под стол забилась лайка.

Виновница ж всего истерно сжав платокВотще беспомощно флакон взыскует соли…Безумия точки иль молний сразутокБунт пищеты — жильца всегдаподполий?Или пожар пузатый произволРазлил свой дикий свет и искр полетгорящийА если все не так… почтоже гнется полИ зеркало свой белый глаз таращит?— По лестнице…— Сюда?…— Слоны идут…— Толпой влюбленные слоны!..— К вам барыня с визитомПрикажете принять?Вам не решить самой —Принять их или нет часу для всех открытом

1915 г. Москва

Картина

Красивозадая ВенераЕму служившая модельюК изображению потерьБело нанесенных метельюЧтобы снести хрустально игоЗимопрокатного морозаСама Венера КаллипигаКостра у ножек держит розу.Ей помогают два амураРаздуть земные пламенаИ сам Борей надувшись хмуроГлядящий тел сих группу на.

В замке