Астронавты Гитлера - Антон Первушин

Геббельс по этому поводу писал: «Фюрер согласен, что воздушную войну против англичан следует вести, руководствуясь больше психологическими, нежели военными принципами». И действительно, Гитлер настойчиво повторял эту мысль в своих высказываниях, выступлениях, беседах.

«Англичане очень уязвимы, – говорил он на одном из совещаний. – Вы можете заставить их сдаться, только воздействуя на население. Единственное средство, которое может дать эффект, – это систематические удары по их городам».

Такая постановка задачи не требовала высокой точности, необходимой при действиях по военным объектам, но предполагала большое массирование средств воздушного нападения и непрерывность воздействия на противника. Для этой цели ракеты были весьма подходящим оружием. Их низкая точность не являлась помехой при действиях по таким крупным целям, как города. Они несли достаточно мощный по тому времени боевой заряд. Они позволяли избежать потерь крайне дефицитного для Германии летного состава. И были неотразимы для средств ПВО противника.

В то же самое время «оружие возмездия» стало одним из главных козырей Геббельса. Начиная с весны 1943 года, немецкая пропаганда неумолчно трубила о «секретном оружии» фюрера, которое изменит ход войны и добудет победу Германии.

Только в 1943 году Гитлер трижды в своих речах (21 марта, 10 сентября и 8 ноября) говорил о «новом неотразимом оружии». Геббельс за этот период в ряде своих выступлений (10 марта, 5 и 18 июня, 20 августа, 3 октября, 28 ноября, 31 декабря) всячески рекламировал «секретное оружие» фюрера.

«Наступательное оружие, которое мы применим, – говорил он в одной из своих речей 5 января 1944 года, – будет совершенно нового типа. От него не спасет никакая оборона, никакая тревога. Здесь не поможет ни зенитная артиллерия, ни сирена. <…> Я даже не могу себе представить страшного морального воздействия таких ударов».

Итак, ракетному оружию дали «зеленый свет». Оставалось только выбрать, каким будет это оружие.

26 мая 1943 года Пенемюнде посетила большая группа членов комиссии по оружию дальнего действия. Они прибыли для того, чтобы посмотреть демонстрацию моделей и принять решение о дальнейшем финансировании. Дело в том, что начиная с 1942 года станция «Пенемюнде—Запад» осуществляла разработку еще одной системы оружия дальнего действия под названием «Fi-103» («Фи-103» – сокращение от названия фирмы-производителя «Fisseler» в Касселе-Веттенхаузене)[2].

В техническом отношении самолет-снаряд «Fi-103» конструкции немецкого инженера Фрица Глоссау был точной копией морской торпеды. После пуска снаряда он летел с помощью автопилота по заданному курсу и на заранее определенной высоте. «Fi-103» имел фюзеляж длиной 7,8 м, в носовой части которого помещалась боеголовка с 700 – 1000 кг аматола. За боеголовкой располагался топливный бак с 80-октановым бензином. Затем шли два оплетенных проволокой сферических стальных баллона сжатого воздуха для обеспечения работы рулей и других механизмов. Хвостовая часть была занята упрощенным автопилотом, который удерживал самолет-снаряд на прямом курсе и на заданной высоте. Размах крыльев составлял 530 см. Самой интересной новинкой был пульсирующий воздушно-реактивный двигатель, установленный в задней части фюзеляжа и похожий на ствол старомодной пушки.

Пульсирующие воздушно-реактивные двигатели «As014» конструкции Пауля Шмидта, производившиеся фирмой «Аргус» («Argus»), представляли собой стальные трубы, открытые с задней части и закрытые спереди пластинчатыми пружинными клапанами, открывавшимися под давлением встречного потока воздуха. Когда воздух, открыв клапаны решетки, входил в трубу, здесь создавалось повышенное давление; одновременно впрыскивалось топливо, происходила вспышка, в результате которой расширившиеся газы действовали на клапаны, закрывая их, и создавали импульс тяги. После того как продукты сгорания выбрасывались через реактивное сопло, в камере сгорания создавалось пониженное давление, и воздух снова открывал клапаны – начинался новый цикл работы двигателя. Расход топлива составлял 2,35 литров на километр. Бак вмещал около 570 литров бензина.

Пульсирующий воздушно-реактивный двигатель обязательно требует предварительного разгона до скорости минимум 240 км/ч. Для этого использовалась наклонная пусковая установка с трубой, имеющей продольный паз. Поршень, двигающийся в этой трубе, был снабжен выступом, которым он сцеплялся с самолетом-снарядом при разгоне. Поршень приводился в движение за счет газов, образующихся при распаде перекиси водорода (уже знакомая смесь «Т-Stoff» и «Z-Stoff»). Как только пульсирующий воздушно-реактивный двигатель начинал работать, скорость самолета-снаряда возрастала до 580 км/ч.

«Fi-103» имел часовой механизм, с помощью которого осуществлялось «наведение» на цель. Он срабатывал, когда кончался запас топлива, после чего самолет-снаряд пикировал вниз.

Комиссия по оружию дальнего действия должна была сделать выбор между «Fi-103» и «А-4». Оба они представляли собой два совершенно отличных друг от друга типа вооружения. Так, беспилотному самолету-снаряду «Fi-103» атмосфера служила одновременно и аэродинамической опорой, и источником окислителя (кислорода), необходимого для сгорания топлива. В отличие от него ракета «А-4» была баллистическим снарядом, который летел по траектории, схожей с траекторией артиллерийского снаряда. Крылатый снаряд стоил дешевле, чем баллистический примерно в 10 раз, но легко сбивался зенитными орудиями, ракетами и истребителями-перехватчиками.

Вес боевой головки был почти одинаковым. Примерно так же обстояло дело и с дальностью: предполагалось, что оба снаряда будут иметь дальность полета порядка 320 километров. Позднее выяснилось, что средняя дальность самолета-снаряда «Fi-103» составляла около 240 километров, в то время как средняя дальность полета ракеты «А-4» равнялась 306 километрам.

Прежде чем комиссия приступила к обсуждению данного вопроса, оба типа снарядов были ей продемонстрированы в действии. Две ракеты «А-4» успешно выдержали испытание, показав дальность 260 километров. Один самолет-снаряд «Fi-103» поднялся хорошо, но разбился после непродолжительного полета; второй вообще не сработал. Тем не менее комиссия решила рекомендовать разработку и производство обеих систем при условии, что в боевых условиях они будут применяться во взаимодействии.

Через два дня после этого начальник ракетного центра Пенемюнде Вальтер Дорнбергер и технический директор Вернер фон Браун были вызваны на аудиенцию к Гитлеру. Встреча с фюрером состоялась 7 июля 1943 года в его ставке «Вольфшанце» под Растенбургом (Восточная Пруссия).

Фон Браун сделал краткое сообщение о ходе работ над «А-4». После доклада Гитлеру были показаны фильм о запуске снарядов, а также модели ракеты и средств ее транспортировки: «майлервагена» и «видальвагена». Не забыл Дорнбергер упомянуть и об экономической составляющей. Его доводы были просты. Во время «Битвы за Англию» люфтваффе теряли в среднем один бомбардировщик после пяти-шести вылетов, то есть каждый бомбардировщик успевал сбросить от шести до восьми тонн бомб. Стоимость же бомбардировщика вместе с обученным экипажем определяется в 1140000 марок. А ракета «А-4», несущая тонну взрывчатки, стоит в тридцать раз меньше – всего 38000 марок. Сплошная экономия!

Дорнбергер умолчал о другом. Неприцельная стрельба ракетами могла деморализовать противника, но не могла нанести существенного ущерба его инфраструктуре, экономическому и военному потенциалу. В то же время союзники по антигитлеровской коалиции в ответ на ракетные обстрелы могли усилить интенсивность бомбардировок, загоняя Германию под землю.

Альберт Шпеер по этому поводу писал:

«Абсурдной была сама идея противопоставить бомбардировочной авиации образца 1944 г., которая на протяжении многих месяцев (в среднем по 4100 вылетов в месяц) сбрасывала с четырехмоторных бомбардировщиков ежедневно три тысячи тонн взрывчатки на Германию, ракетные залпы, которые могли бы доставлять в Англию 24 т взрывчатки, т.е. бомбовый груз налета всего шести „летающих крепостей“. И нарекать это Возмездием!

Это, по-видимому, была моя самая тяжелая ошибка за время руководства немецкой военной промышленностью – я не только согласился с этим решением Гитлера, но и одобрил его. И это – вместо того, чтобы сконцентрировать наши усилия на создании оборонительной ракеты «земля-воздух». Еще в 1942 г. под кодовым названием «Водопад» ее разработка продвинулась настолько далеко, что было уже почти возможно запускать ее в серию. Но для этого на ее доводке нужно было бы сосредоточить все таланты техников и ученых ракетного центра в Пенемюнде под руководством Вернера фон Брауна. <…>

Я и сегодня полагаю, что ракеты в комбинации с реактивными истребителями могли бы с начала 1944 г. сорвать воздушное наступление западных союзников с воздуха на нашу промышленность. Вместо этого огромные средства были затрачены на разработку и производство ракет дальнего действия, которые, когда осенью 1944 г., наконец, дошло дело до их боевого применения, обнаружили себя как почти полная неудача. Наш самый дорогой проект оказался и самым бессмысленным. Предмет нашей гордости, какое-то время и мне особенно импонировавший вид вооружения обернулся всего лишь растратой сил и средств. Помимо всего прочего, он явился одной из причин того, что мы проиграли и оборонительную воздушную войну».