Дилемма мисс Блам - Патрисия Лэй

При свете полной луны Виктория уловила ироническую усмешку на лице Френсис Ловетт.

— Они не придут, — шепнула Виктория мисс Итеридж, ибо внезапно ей открылась истина. Схватив компаньонку за рукав, она оттащила ее в сторону и тихонько прошипела сквозь зубы так, чтобы не смогли услышать остальные дамы.

— Держу пари на новый веер, что луддиты не появятся, и сегодня вечером у них и в помине не было намерения поджигать фабрику.

— Да что вы говорите? Разве вы не слышали?

— Слышала, но я видела и выражение лица мисс Ловетт, и это ее рук дело. Есть ли лучший способ испортить мне вечер?

У мисс Итеридж перехватило дыхание, и она поглядела по сторонам, чтобы узнать, не слышит ли их кто-нибудь.

— Вы действительно думаете, что это устроила она?

— Именно так я и думаю, — Виктория направилась к мужчинам, чтобы поделиться с Хардвиком своими подозрениями, но он уже высказал вслух ту же самую мысль. Когда Виктория подошла поближе, она услышала его слова:

— Где Джеффри Хогэн? Позовите его ко мне. — Я здесь, сэр. Хардвик подошел к Хогэну.

— Джеффри, вы видели луддитов?

— Нет, сэр, я их не видел. Брат Беатрисы Марч, ну, тот, который живет у болота, примчался ко мне и сказал, чтобы я сообщил вам о них.

— Он заплатил тебе?

— Да, сэр.

— Тебе не показалось это странным? — Хардвик продолжал задавать вопросы, пытаясь сдержать гнев.

— В тот момент не показалось, сэр. Но сейчас, вы правы, сэр, это вызывает недоумение.

Хардвик громко обратился к Мейнарду:

— Обри Мейнард, это ваши проделки, не так ли? — Конечно, нет, — с жаром откликнулся тот. Виктория сделала шаг вперед и сказала:

— Нет, лорд Хардвик, Мейнард не имеет к происходящему никакого отношения.

— А что вам может быть известно по этому поводу? Он так зыркнул на нее глазами, что она замолчала. Виктория помедлила, пытаясь сообразить, что ей следует говорить: слишком много людей могло услышать ее слова. Одно дело — думать, что Френсис Ловетт втайне подготовила этот спектакль, и совсем другое — обвинить ее в этом перед всем графством.

— Я только знаю, что он ни при чем.

Она хотела отвести Хардвика в сторону и объяснить, что Беатриса подкупила слуг, чтобы они не пришли сегодня в замок, но лорд взорвался:

— Неужели вы не видите, что этот человек подлец? Стоит ли продолжать защищать его?

— Не так громко, сэр! Вас могу услышать остальные. — В глазах Виктории сверкал гнев.

— Вы глупый ребенок. Отправляйтесь домой сию же секунду, а не то я схвачу вас за шиворот и встряхну хорошенько, может, тогда вы немного образумитесь.

При этих словах Виктория вспыхнула и гордо удалилась.

— Пойдемте, мисс Итеридж, нам пора домой.

По дороге в замок, Виктория кипела от злости. Хардвик не смел так обращаться с ней.

Именно тогда, когда она была готова считать его очень милым, он опять все испортил.

Он ничего не желал слушать о своей любовнице? Тем лучше. Виктория твердо решила больше никогда не разговаривать с Хардвиком, так что ему нечего беспокоиться, что она снова вмешается в их жизнь.

Виктория была так зла, что слезы выступили у нее на глазах, она стерла одну крошечную слезинку, которая уже потекла по матовой щеке. Хардвик упрям как осел. Он не стал слушать ничего дурного о своей драгоценной мисс Ловетт. Все, что ему хотелось — это во всеуслышание дать отповедь Обри Мейнарду. Что ж, не будь она истинной леди, она могла бы многое порассказать ему об этой потаскушке-актрисочке. Долго подавляемая ревность захлестнула Викторию, и она сжала кулаки. Хардвик был так слеп, что не смог распознать лицемерие Френсис Ловетт. Если он такой глупец, пусть отправляется к Френсис, он не услышит от Виктории и слова о ней. Два сапога — пара! А она, в свою очередь, сосредоточит внимание на Обри Мейнарде. Он-то уж не внесет в ее душу тот разлад, который, так или иначе, вносил Хардвик.

Глава тринадцатая

Скачки должны были начаться ровно в двенадцать, и к этому времени все помещики из окрестных графств сидели в своих экипажах, переговариваясь с соседями и заключая пари на лошадей, участвующих в первом заезде. Скачки были любимым видом состязаний Виктории, так что она тоже сидела в экипаже, и в ожидании, пока лошади выстроятся на стартовой линии, нервно крутила зонтик.

— Какой чудный день для скачек, не правда ли? — заметил викарий, кивая члену церковного совета, проходящему мимо экипажа.

Сегодня они решили воспользоваться ландо, потому что у него откидывался верх, и они могли наблюдать за лошадьми, не выходя из кареты. Нечастый в Англии яркий солнечный день без единого облачка на горизонте усиливал ощущение праздника.

Виктория наказала кухарке наготовить еды для пикника. Кухарка приготовила жареных цыплят, пирожки с мясом, положила несколько сортов сыра, слоеные булочки, которые таяли во рту, и четыре вида печенья. Была даже первая клубника и потрясающие ломтики ананаса в сиропе — эти ананасы выращивались в оранжереях Блам-Касла. Многие помещики графства могли похвастаться плодами тропических растений из своих оранжерей, но садовники Блам-Касла были одними из лучших. Даже в свои преклонные годы лорд Блам проводил много времени в теплицах, ухаживая за цветами, экзотическими деревьями и всякими диковинами из царства Флоры.

Хотя лорд Блам и предпочел остаться дома, но Виктория, мисс Итеридж и викарий Олсбрук достойно представляли Блам-Касл. Обри Мейнард попросил Викторию оказать ему честь и носить на скачках его цвета. Считалось, что она проведет с ним весь день, но он сам должен был участвовать в состязаниях на одной из своих лошадей, на других лошадях из его конюшни скакали опытные жокеи.

Цветами Мейнарда были желтый и зеленый. Когда Виктория приехала, он преподнес ей вымпел, окрашенный в эти цвета, и она немедленно вывесила его на стенке ландо.

Цветами лорда Хардвика были красный и белый. Эти цвета красовались на стенках его экипажа, а второй вымпел развевался на карете Френсис Ловетт. При виде этого зрелища лицо Виктории окаменело.

Вот так, подумала Виктория, лорд Хардвик заявил мне, что у него больше нет ничего общего с Френсис Ловетт, а она таки восседает в своей карете поистине в королевском наряде, улыбаясь направо и налево и делая ставки на жеребца Хардвика.

Когда они только подъехали к месту скачек, Виктория оглядела собравшееся общество и вздохнула с облегчением, не заметив кареты актрисы.

Увы, через несколько минут ненавистная карета подъехала и остановилась в нескольких футах от экипажа Виктории. Девушка поняла, что так и было задумано, и сильно разозлилась.

Виктория была полностью погружена в свои мысли, тем не менее, это не помешало ей заметить лорда Хардвика, который приближался к ним. Увидев вымпел с цветами Мейнарда, он помрачнел, но ничего не сказал.