Ныряющие в темноту - Роберт Кэрсон

"Федеративная Республика Германия сохраняет за собой право собственности на немецкие подводные лодки, независимо от того, находятся они в пределах национальных территориальных вод или нет. Потопленные немецкие боевые корабли принципиально считаются надгробиями над могилами моряков. Следовательно, погружения и обследования останков не разрешены без согласия на то со стороны германского правительства, в каковом согласии до сегодняшнего дня было отказано в каждом конкретном случае. Чтобы сохранить за останками статус надгробия, ФРГ запрещает любое проникновение внутрь своей субмарины времен Второй мировой войны и будет добиваться этого всеми юридическими средствами".

Чаттертон позвонил в канцелярию посольства, и его звонок перевели на Леонхарда. Чаттертон сказал ему, что получил письмо и будет благодарен за помощь в документах и исследованиях. Леонхард ответил, что будет счастлив помочь. Тогда Чаттертон выпалил свой главный вопрос: "Вам известно происхождение затонувшей субмарины?"

Леонхард сообщил, что его правительство часто полагалось в этом смысле на человека по имени Хорст Бредов, который содержит архив подводного флота в Куксхафен-Альтенбрухе, как на источник подобной информации. Он предоставил Чаттертону адрес и телефон. Затем Леонхард повторил то, что было заявлено в письме: германское правительство запрещает погружения к потопленной субмарине.

— К какой конкретно субмарине? — спросил Чаттертон.

— К той, что вы нашли.

— Да, но каково было конкретное задание этой подлодки?

— Не знаю.

— А ее точные координаты? — продолжал Чаттертон.

— Этого я тоже не знаю.

— Буду с вами честен, — сказал Чаттертон. — Я хочу быть почтительным. Но вы не знаете, что это за останки, следовательно, не можете заявлять на них права. Моя задача — идентифицировать затонувшую субмарину, нанести имя на памятник. И я буду нырять к ней, пока этого не добьюсь.

— Вы осознаете нашу позицию, мистер Чаттертон. Мы не желаем, чтобы ныряльщики погружались к этой субмарине и тревожили человеческие останки, которые могут быть на борту, и таким образом оскверняли могилу, — сказал Леонхард. — Мы не можем этого позволить и не позволим.

— Я это осознаю и не допущу, чтобы такое произошло, — ответил Чаттертон. — Моим приоритетом будет бережность и уважение. Даю вам слово.

Теперь Чаттертон понимал, в какой ситуации оказался Леонхард: он не мог дать ныряльщику официальное разрешение на обследование братской могилы. Тем не менее Чаттертон чувствовал, что Леонхард (который на протяжении всей беседы говорил ровным и дружелюбным тоном) не станет чинить ему официальные препятствия, если ныряльщик отнесется к останкам с должным уважением. Собеседники поблагодарили друг друга за уделенное время и положили трубки.

Примерно через неделю после появления первой статьи о субмарине у Чаттертона появилось несколько обнадеживающих нитей. Одна из них вела к Гарри Куперу, основателю и президенту "Шаркхантерз Интернэшнл", организации с тысячами участников, которая базировалась во Флориде и, как гласил устав организации, "имела целью сохранение истории «У-Ботваффе» (немецкого подводного флота). Чаттертон был знаком с ее бюллетенями, перегруженными информацией и восклицательными знаками. В этих публикациях кустарного вида были интервью, интриги, исторические очерки, редакционные статьи, критика и даже время от времени тематические рекламные объявления. Несмотря на разбросанный характер этих рассылок, в состав «Шаркхантерз» входили американские ученые, бывшие командиры и члены экипажей немецких подлодок, профессора, ветераны ВМС США и другие эксперты. Купер пытался убедить Чаттертона присоединиться к «Шаркхантерз», утверждая, что организация обладает тесными и широкими контактами, которые, как он полагал, помогут раскрыть тайну. Купер задавал вопросы, которые до него никто не задавал: "На вашем затонувшем судне были навесные топливные баки? На корме вашего затонувшего судна было два торпедных аппарата или один?" "Ответ может быть составлен в ходе погружения, — объяснял Купер, — и это способно многое раскрыть о том, что касается типа субмарины и возможного года спуска ее на воду". Чаттертон решил обследовать останки судна с целью получения этой информации в ходе очередного погружения, а затем сообщить о результатах Куперу.

Однажды утром Чаттертону позвонил человек, который утверждал, что в 1942 году он якобы потопил немецкую подлодку с борта дирижабля. Месяцем раньше такое утверждение показалось бы Чаттертону откровением еще одного лунатика. Однако в ходе своих исследований Чаттертон узнал, что дирижабли были серьезной силой, заставлявшей немецкие подлодки держаться под водой. Они же сопровождали суда вдоль Восточного побережья. Он узнал также, что в какой-то период Второй мировой войны более полутора тысяч пилотов управляли дирижаблями, намного превосходившими по размеру современные рекламные прототипы. Он также узнал о том, что дирижабли были оснащены сложной противолодочной техникой, и даже был случай, когда дирижабль вступил в бой со всплывшей подлодкой, и в результате поединка субмарина была повреждена, а дирижабль упал. Поэтому Чаттертон выслушал этого человека.

— Я старик, и у меня не очень хорошая память, — говорил тот. — Я не помню всех подробностей. Но я точно знаю, что потопил немецкую подлодку с дирижабля.

— Рассказывайте дальше, сэр, я слушаю. Я действительно благодарен вам за звонок.

— Хорошо. Мы тогда базировались в Лейкхерсте, штат Нью-Джерси. Я атаковал немецкую лодку недалеко от того места и потопил ее глубинной бомбой. Простите, но это все, что я помню. Надеюсь, это поможет.

Чаттертон записал рассказ ветерана в блокноте и пометил для себя, что надо изучить любые отчеты, которые его человек из Центрального архива ВМС сможет достать для него и которые будут касаться обстрела немецких подводных лодок с дирижаблей в районе гибели обнаруженной лодки.

На следующее утро Чаттертон отправился в Эрл, на базу вооружений ВМС в графстве Монмаут, Нью-Джерси, где показал видеозапись затонувшей лодки экспертам по вооружению, боеприпасам и подрывному делу. Они смотрели пленку снова и снова. Они говорили между собой, используя специальные термины. Они пришли к согласию: повреждение боевой рубки субмарины, по всей видимости, произошло в результате взрыва, а не столкновения;

форма и направление разлома поврежденного металла указывает на то, что взрыв произошел снаружи подлодки;

повреждение было вызвано силой, намного превосходящей мощность заряда глубинной бомбы — оружия, которое союзные войска часто применяли против немецких субмарин.

Чаттертон все тщательно записывал. Он попросил экспертов, если их не затруднит, сформулировать версию о том, что же все-таки могло стать причиной такой ужасной пробоины.

"Мы не можем сказать с уверенностью, — ответил один из них. — Но предположительно лодка была поражена прямым попаданием торпеды".

Прямое попадание торпеды? По дороге домой Чаттертон сотни раз прокручивал в мозгу эту версию. Кто мог выпустить эту торпеду? История об американской подлодке, потопившей немецкую, попала бы в учебники истории, но чтобы нечто подобное произошло в районе места кораблекрушения, нигде не сообщалось. Одно было ясно: идея о том, что субмарина волочилась сюда из другого района с таким повреждением, как полагал Нэгл и допускали другие ныряльщики, казалась невероятной. По мнению Чаттертона, что бы там ни подорвало субмарину, все это произошло именно в том месте океана, где ее нашли ныряльщики.

Прошла всего неделя со времени появления статьи в «Стар-Леджере», а у Чаттертона была уже кипа информации из источников больших и малых. Но самая важная все еще должна была поступить.

Кое-какие сведения всплыли в ходе встречи дома у Нэгла, на которой присутствовали Нэгл, Чаттертон и майор Грегори Вайденфелд, изучавший историю Гражданского воздушного патруля (САР), — он связался с Нэглом через одного газетного репортера. Чаттертон слышал о САР: это была группа гражданских пилотов, организованная в 1941 года мэром Нью-Йорка Фиорелло Ла Гвардиа и другими, они пилотировали свои частные небольшие самолеты, участвуя в обороне прибрежных объектов. В любую из ночей приказчик магазина деликатесов, бухгалтер или дантист могли патрулировать в небе вдоль побережья Нью-Йорка и Нью-Джерси, охотясь за немецкими подлодками, имея парочку мини-бомб, подвешенных на скорую руку под крыльями самолета. Система вооружения была настолько кустарной, что пилотам иногда советовали не приземляться с бомбами, поскольку детонаторы могли сработать от толчка. Чтобы избежать этого, им рекомендовали сбрасывать бомбы независимо от того, обнаружили они субмарину или нет. Вайденфелд рассказал, что за время войны пилоты САР обнаружили больше 150 подлодок и сбросили глубинные бомбы на несколько из них.