Целуй меня в Риме (СИ) - Набокова Юлия

Когда группа отходит, мы занимаем их место.

– Ну что, проверим акустику? – задорно предлагает Симона.

Я не уверена, что мой босс станет что-то кричать, но неожиданно он начинает петь:

– Lasciatemi cantare con la chitarra in mano…

«Позвольте мне спеть, взяв в руки гитару». Я никогда не слышала Роберто поющим и не догадывалась, что у него такой красивый и глубокий голос. Голос, от которого у меня мурашки по коже, с каждым новым словом набирает все большую мощь:

– Lasciatemi cantare sono un italiano…

«Позвольте мне спеть, ведь я итальянец». Знаменитая песня Адриано Челентано звучит в исполнении Роберто так зажигательно, что я начинаю негромко подпевать ему:

– Buongiorno Italia gli spaghetti al dente e un partigiano come Presidente…

«Доброе утро, Италия, где спагетти аль денте, и партизан стал президентом»*… Симона присоединяется к нам. А за ней – и другие итальянцы, которые находятся в пещере.

– Con l'autoradio sempre nella mano destra e un canarino sopra la finestra…

«Автомагнитола в правой руке и канарейка в клетке на окне».

И вот уже многоголосый хор, возглавляемый Роберто, звучит во всю мощь под сводами каменной пещеры. Нас, стоящих по центру, снимают на телефоны, и я уверена, что уже через несколько минут наша песня попадет в интернет и разлетится по всему миру. В пещеру, привлеченные песней, набиваются все новые и новые люди, и вот уже мы стоим посреди поющей толпы, ставшей единым целым.

Этот момент – один из самых ярких в моей жизни, и я знаю, что запомню его навсегда. Сверкающие, как звезды, глаза Роберто, когда он смотрит на меня. Его красивый сильный голос, взлетающий к высоким сводам пещеры.

– Lasciatemi cantare con la chitarra in mano lasciatemi cantare una canzone piano piano…

«Позвольте мне спеть под гитару, позвольте мне спеть тихо-тихо…»

Я смотрю на Роберто – и как будто вижу его впервые. Сейчас передо мной не хмурый и строгий босс, который попортил мне немало крови своими придирками, а обаятельный страстный мужчина, который солнечно улыбается мне, а мое сердце плавится, как мороженое. Я влюбляюсь в него с каждым новым словом песни, которую он так зажигательно поет…

Нет, – меня пронзает пониманием, – я всегда любила его. Мой итальянский босс зацепил меня с самой первой встречи. Только я сразу дала понять, что не собираюсь заводить служебный роман, а он потом никогда не давал мне повода подумать, что между нами возможно что-то большее, чем рабочие отношения. Я прятала свои чувства к нему за показным равнодушием, колкими фразами и насмешками. А сейчас своим пением Роберто вытащил мои чувства наружу.

– Lasciatemi cantare perche ne sono fiero sono un italiano un italiano vero.

«Позвольте мне спеть, потому что я горжусь тем, что я итальянец, настоящий итальянец».

В конце песни, когда Роберто умолкает, толпа взрывается аплодисментами, которые эхом отражаются от сводов пещеры. Роберто неотрывно смотрит на меня – словно зовет взглядом. Я порывисто делаю шаг к нему, но Симона опережает меня – бросается ему на шею и впивается в него губами. Толпа начинает аплодировать еще громче и улюлюкать, а на меня обрушиваются своды пещеры. Я чувствую, что задыхаюсь, отворачиваюсь и начинаю, расталкивая людей, пробираться к выходу.

Выбравшись наружу, я хватаю ртом воздух и глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Но я умираю. Уже умерла там, когда Симона поцеловала Роберто, а он ее не оттолкнул. Он сделал свой выбор – выбрал ее – итальянку по происхождению и духу, с которой у них один родной язык и одни песни. И мне придется с этим жить.

Когда спустя несколько минут Роберто с Симоной выходят из пещеры, прорвавшись сквозь ряды своих фанатов, их все еще сопровождают аплодисменты. А я уже успеваю прийти в себя и даже нацепить на лицо фальшивую улыбку – с какой я обычно подаю ему кофе в офисе.

– Ты в порядке, Марина? – спрашивает Роберто, подходя ко мне.

– Да, – я обмахиваюсь руками, – просто стало душно.

– Давайте вернемся в отель, – предлагает Симона, надевая солнечные очки.

И это тот редкий случай, когда я целиком ее поддерживаю.

На обратном пути в такси Симона оживленно щебечет, а у меня нестерпимо болит голова от ее болтовни.

– Остановите здесь, – прошу таксиста, когда мы проезжаем мимо витрины магазина с женской одеждой. – Я выйду.

– Куда ты, Марина? – удивляется Роберто.

– Мне нужно купить одежду. Вы езжайте в отель, я доберусь сама. – Я уже выхожу из такси, когда Симона тоже вываливается наружу:

– Шопинг – это отличная идея!

Я морщусь. Только ее мне не хватало! Вслед за ней выходит Роберто.

Если бы я смотрела кино, это было бы даже забавно. Две примерочные, две девушки, примеряющие наряды, и один мужчина в кресле, оценивающий их.

Войдя в магазин, Симона похватала с вешалок в зале самые короткие платья, а я выбрала прямое длинное льняное платье для поездки в Ното и футболку с джинсами для экскурсии завтра на вулкан.

Закрывшись в примерочной, я даже не собиралась выходить и демонстрировать свои наряды, но зеркало было только снаружи – рядом с креслом, в котором сидел Роберто, так что поневоле пришлось и мне продефилировать перед ним.

Когда я выхожу, у зеркала как раз крутится Симона, и по сравнению с ее коротким платьем даже наряды, которые подложила в мой чемодан мама, кажутся весьма благопристойными. А уж длинное мешковатое платье в пол, в которое одета я, и вовсе выглядит балахоном монахини. Ведь у нас с Симоной разные цели. Ее – соблазнить Роберто, а моя – закрыться от Лоренцо.

Симона смеряет мое светло-фисташковое платье насмешливым взглядом и отворачивается, продолжая крутить попой перед Роберто. Кажется, ее платье такое короткое, что ему видно даже ее белье. Но Роберто не смотрит на Симону, он смеряет меня взглядом с ног до головы и выносит свой вердикт:

– Этот цвет тебе не идет.

Какое ему вообще дело до того, как я одета? Но не успеваю я открыть рот, чтобы огрызнуться, как Роберто вскакивает с кресла и уходит в зал, начиная перебирать вешалки.

Симона недовольно фыркает и удаляется в примерочную, толкнув меня плечом. Теперь, когда я могу посмотреть на себя в зеркало, вынуждена признать, что босс прав. Этот нежно-зеленый оттенок ткани, такой приятный глазу на вешалке, мне совершенно не к лицу. В нем я выгляжу бледной и нездоровой, как будто меня вот-вот стошнит, а мои голубые глаза кажутся тусклыми и серыми. К тому же прямой крой сидит на мне мешковато и скрадывает очертания фигуры. Роберто прав – платье меня не красит и тратить на него сто двадцать евро откровенно жалко. Даже ради того, чтобы отпугнуть от себя Лоренцо. Вряд ли я захочу надеть его снова, вернувшись в Москву. Уж если покупать платье в Италии – то такое, чтобы носить с удовольствием!

– Примерь это. – Роберто возвращается и протягивает мне вешалку с платьем насыщенного голубого цвета.

Я с сомнением беру вешалку. Оно приталенное и длинное, с ассиметричным подолом – спереди немного короче, чем сзади.

– Отличный выбор! – подходит к нам продавщица лет пятидесяти. – У вашего мужчины хороший вкус.

– Он не мой мужчина, – строго поправляю я. – А мой босс.

В глазах продавщицы мелькает удивление. Видно, это первый случай в ее практике, когда начальник выбирает платье для своей подчиненной.

– Дорогой! – томно зовет Симона, появляясь из примерочной в коротком леопардовом сарафане. Плечи открыты, а грудь буквально вываливается наружу. – Как тебе?

Она похожа на жрицу любви в ожидании клиента, но на Роберто ее прелести не действуют.

– Бери, если тебе нравится, – не глядя на нее, равнодушно отвечает он.

– Может, сам выберешь мне наряд, который понравится тебе? – предлагает она, бросая неприязненный взгляд на меня.

Я не хочу слушать их перепалку дальше и сбегаю в примерочную с голубым платьем. Ткань легкая и шелковистая наощупь, я ныряю в нее, как в морскую волну, и она облегает меня нежно и не стесняя движений. Я не вижу себя со стороны, но уже знаю, что оно идеально.