За семью замками. Внутри - Мария Анатольевна Акулова

А ушел потому, что… Секса дальше явно не будет.

Это закономерно.

Это вполне в духе их отношений.

Это не должно ни разочаровывать, ни волновать.

Агата сама этого и хотела. А значит должна понимать — это их максимум. Её и равнодушного ко всем человеческим бедам Победителя.

Более того, если мыслить здраво, она и сама не хотела жалости. Понимания, возможно, да, но точно не жалости.

А поэтому сейчас действительно лучше, чтобы он приехал через пару дней и сделал вид, что разговора вообще не было.

Агате куда больше нравилось, когда они оба в настроении. Игривом. Хорошем. Когда колют друг друга и жалят в удовольствие. Когда телами обнажены, а души… Что им те души? Пусть и дальше потихоньку атрофируются.

Вечером девушка себя успокоила, а ночью ей приснился кошмар. Агата проснулась в кромешной темноте из-за собственного стона, вся в испарине. Дрожала. Пошла умыться, смотрела на себя, выравнивала дыхание и думала, что это правда к лучшему. То, что он ушел.

Так и не заснула до рассвета. А утром получила от него требовательное: «Ты уже разобралась с отчимом?».

Разозлившее сначала, а потом заставившее смириться. Костя посчитал, что этот вопрос теперь у него на контроле. А значит, с периодичностью в пару дней она будет получать вот такое, пока не отчитается: «Да. Вопрос решен». И врать бессмысленно — вычислит. Потому что он по своему складу — большой начальник, какую бы должность ни занимал. И размышляя об этом, Агата еще раз утверждалась в собственном заключении: наверняка залюбленный мамочкой и папочкой долбанный мажор. Которого в попу целовали всё детство. И приучили, что он имеет право вести себя вот так.

Первым порывом было ответить: «Не твое дело». В отместку за то, что всё же ушел вчера.

Ведь насколько бы правильным это ни было, Агату сильно задело его безразличие. Но, благо, она умела сдержаться. Подумать. Взять себя в руки и включить мозг. Терять Костю Агата была не готова, а борзота — путь к потере. Поэтому…

ЗСЗ: «Я сегодня позвоню и скажу ему, чтобы даже не думал».

Отправила, не сомневаясь, что так и сделает. Ответ получила почти сразу.

VVV: «Жду. Отчитаешься».

Агата чувствовала, что его сообщение снова заставляет поднять голову злой протест, но все, что позволила себе — улыбнуться саркастично. Заблокировать. Не парировать. Не осаждать.

— Ну жди… — произнести, идя на кухню, чтобы заварить себе кофе.

Дальше, чтобы занять себя чем-то, Агата взялась за уборку. Когда комната была преведена в состояние идеальной чистоты, села за ноутбук.

С тем, как Костя плотно основался в ее жизни не только в виде бестелесных сообщений и звуков голоса из динамика мобильного, возможности переводить ночами, как она привыкла, стало не так много. Агата сознательно позволяла ему являться, когда душе угодно, не просила ни предупреждать, ни подстраиваться под нее. Не жаловалась, не надеялась на то, что эти её старания и этот её вклад в отношения будет оценен, но факт оставался фактом: она перекроила свой график, чтобы в него всегда помещался такой внезапный Костя. Потому что этого хотелось в первую очередь ей, а не потому, что он от нее этого ожидал.

Агата понимала, что их отношения строятся на эгоизме. Частично Veni — ему прикольно было сначала играть в переписку, а теперь развлекаться вот так. Частично на её собственном — ведь её жизнь заиграла красками. Наконец-то заиграла. И для этого не понадобилось выходить. Это состояние было для Агаты ценностью. Она понимала, что его нужно защитить. Поэтому, когда один из переводов был отправлен заказчику, Агата встала из-за ноутбука, прошлась по комнате вдоль кровати, собираясь с силами и мыслями. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов…

Взяла телефон. Слушала гудки и мысленно кривилась. Немного надеялась, что Сеня не возьмет, но…

— Алло…

— Привет…

Его голос звучал вроде как дружелюбно. Голос Агаты — приглушенно. Даже горло не хотело помогать ей взаимодействовать с этим человеком. А она так и не разобралась, почему же он ей так противен-то…

— Я звоню сказать, чтобы ты не вздумал прислать мне Каролину.

Агата произнесла твердо. Остановилась, глядя в стену с легким прищуром.

— Каролинка поступает, Агатыш… Я же говорил уже…

Агатышем её звала мама. Сеня же даже это обращение для девушки испортил. Всё, сука, испортил. И сколько бы она ни просила так не называть — игнорировал.

В этом можно было бы даже найти его сходство с Костей, но всё дело в том, что когда это делает мужчина, от которого ты с ума сходишь — всё ему прощаешь, ещё и кайф ловишь от того, какой он, а когда раздражающее тебя нечто…

— Мне посрать. Поступает. В армию идет. В Президенты баллотируется. В моей квартире вам места нет. Так ясно?

Агата произнесла, Сеня не спешил отвечать. Вероятно, такое слышать не очень приятно. Вероятно, он думает, как бы… Все же просочиться.

— Я тебе позже позвоню, Агатыш. Ты злая какая-то. На меня обижаешься — ладно. Правда я до сих пор понять не могу, чем не угодил. Давно благодарности не жду. Проехали. Но сестра-то при чем…

Агата не сдержалась еще на «благодарности не жду» — фыркнула зло. А на «сестра» почувствовала, что зубная эмаль скрипит, настолько она сильно сжала челюсти.

— Если Каролина приедет — разверну с вещами. Надеюсь, понятно? А будешь выступать, потребую, чтобы выкупил мою долю в вашей квартире или на продажу выставляем. Зажрались вы. А я вам не родня. Мы друг другу чужие люди. Вы мне чужие. Давно пора было все имущественные вопросы решить и даже трубку не брать, когда ты…

— Ладно. Не заводись, Агатыш. Не заводись. У тебя настроение скачет что-то… Не беременная хоть? Так и сидишь в квартире или…

— Я всё сказала.

Слушать дальше Агата просто не могла. Тем более, не собиралась обсуждать с Сеней, где и сколько она сидит. Отчим и так прекрасно знал, что сидит конечно же. Куда ей с такой рожей-то?

Скинула, отбросила телефон на кровать,