В водовороте века. Мемуары. Том 1 - Ким Сен

О Дон Чжин сказал мне:

— Я послал письменную рекомендацию Чвэ Дон О (его псевдоним Исан). Иди в училище «Хвасоньисук», там учись военному делу, тебе это подойдет. А словопрениями независимости не добьешься. Это же воля твоего отца. Окончишь училшце, о дальнейшем твоем будущем мы позаботимся. Иди в училище и учись там сколько угодно!

Друзья отца, видимо, думали подготовить из меня себе резерв, продолжателя их дела. Руководители Армии независимости уделяли внимание подготовке своего резерва и делали упор на воспитание кадров. Это было дело похвальное.

И я с удовольствием согласился с предложением О Дон Чжина. Я был очень благодарен деятелям движения за независимость за столь чуткую заботу о моем будущем. Их намерение послать меня в военное училище, подготовить и направить в кадры движения за независимость совпадало с моим стремлением посвятить всю свою жизнь делу освобождения Родины. Только военное противоборство приведет к победе над японским империализмом, и тот, кто искушен в военном деле, может стать в первые ряды движения независимости — таковы были мои взгляды того времени. Теперь был открыт путь к осуществлению моей мечты. Я видел в этом училище прямой путь, ведущий к арене антияпонской борьбы за независимость. Стало легко на душе, и я поспешил уехать в Хуадянь.

Как-то раз один из иностранных политических деятелей обратился ко мне: «Каким образом Вам, Президент, коммунисту, удалось попасть в военное училище, ведаемое националистами?»

Думаю, вопрос этот вполне возможный, закономерный.

В дни, кода я поступил в училище «Хвасоньисук», я еще не начал свое участие в коммунистическом движении. Мое мировоззрение еще не достигло такого зрелого этапа, чтобы я мог считать марксизм-ленинизм полностью своим собственным идеалом. Если и можно сказать о знаниях о коммунизме, усвоенных мною до тех пор, то это лишь прочитанные мною в Фусуне брошюры «Общий смысл социализма» и «Жизнь Ленина». И, зная понаслышке о развитии новорожденного Советского Союза, где были осуществлены идеалы социализма, я только безгранично сочувствовал социалистическому, коммунистическому обществу.

Вокруг меня было больше националистов, чем коммунистов. Каждый раз при передвижении из одного края в другой преподаватели школ, где я учился, пробуждали во мне больше идей национализма, чем коммунизма. Мы жили в окружении национализма, который со своим не игнорируемым влиянием имел более чем полувековую историю, хотя и ему было суждено уступить место новому идейному течению.

Говорили, что в училище много бравых юношей, что наряду с политическим обучением ведется и военное, причем обучение ведется бесплатно. Это заставило меня принять решение идти в Хуадянь. Можно мне было и подумать о более идеальной обстановке и условиях учебы?! Будучи не в силах приобрести плату за учебу, я желал учиться дальше, лелеял мечту встать на путь возрождения Родины по завету отца!

Собственно говоря, я в то время возлагал большую надежду на обучение в училище «Хвасоньисук». Я даже оставался доволен тем, что за два года обучения в училище можно пройти полный курс средней школы, да еще и военное дело.

Выйдя из дому, я часто оглядывался назад, на село Яндицунь, где покоится прах отаца, и на провожавших меня издалека мать и младших братьев. Мне было грустно, и я шел тяжелой походкой.

Я с беспокойством думал о матери, которой приходилось одной мыкать горе вместе с младшими братьями. Содержать семью одной матери на такой немилой земле, как в Фусуне, в то время было не легко.

Помня наказ матери: путник не оглядывается назад, я старался владеть собою, не падая духом.

Путь по суше от Фусуна до Хуадяня был примерно 300 ли. Порядочно живущие люди легко проделывали этот путь в карете, но у меня было мало денег на дорогу, так роскошествовать мне было нельзя.

Хуадянь — это горный городок в провинции Гирин, расположенный в 50–60 ли от места слияния рек Сунгари и Хуефахэ, он был одним из известных центров движения за независимость в Южной Маньчжурии. Когда я тронулси в путь, один из деятелей движения за независимость в Фусуне, беспокоясь обо мне, говорил:

— Училище «Хвасоньисук» терпит большую нужду, и будет тебе тяжело.

Конечно, когда Армии независимости в целом терпит тяжелый финансовый кризис, может, условия жизни в общежитии училища будут и неудовлетворительными, но такие трудности для меня были нипочем. Я же рос, питаясь похлебкой из неочищенного зерна, ходил в одежде из грубой хлопчатобумажной ткани, и мне думалось: как ни тяжела жизнь в училище, вряд ли она будет тяжелее, чем жизнь в родном доме в Мангендэ.

Меня несколько тревожило только одно: как встретят меня в училище «Хвасоньисук»? Я же еще совсем подросток, нет и военного опыта. Но меня утешала и служила мне большой опорой мысль о том, что там живут друзья моего отца: в Хуадяне — Ким Си У, а в училище — Кан Чжэ Ха.

По прибытии в Хуадянь по наказу матери я в первую очередь навестил Ким Си У. Он был управляющим хозяйственно-интендантской службой а Хуадяне при группировке Чоньибу. Это было самоуправляющееся учреждение, заботящееся о жизни корейцев, проживавших в ведаемом им районе. Такие службы были и в Фусуне, и в Паньши, были они и в таких краях, как Куаньдянь, Ванцинмынь, Саньюаньпу.

Ким Си У, деятель движения за независимость, имел связь с моим отцом еще с того времени, когда он жил в уезде Часон. После Первомартовского народного движения он приехал в Китай, действовал в районах Линьцзяна и Дандуна. В 1924 году он переместился в Хуадянь. Построив в Хуадяне рисоочистительную фабрику, он обеспечивал средства в фонд движения за независимость, обращал большое внимание на просвещение масс.

Построенная им фабрика — это и есть Енпхунская рисоочистительная фабрика на улице Наньдацзе. Он, выполняя должность управляющего, в то же время ведал рисоочистительной мельницей, за счет вырученных от нее денег обеспечивал Армию независимости продовольствием, брал финансовое шефство над училищем «Хвасоньисук» и расположенной неподалеку от него корейской образцовой начальной школой.

Еще с того времени, когда я жил и Линьцзяне, его простота, широкая натура и стойкий характер северянина пленили меня, и я очень любил и уважал его. И управляющий Ким тоже искренне любил меня, как своего родного сына, как племянника.

Ким Си У и его жена, чинившие во дворе курятник, завидев меня, всплеснули руками, с возгласами изумления и радости тепло приняли меня. Кур у них во дворе было так много, что я чуть было не наступил на них.

Вместе с Ким Си У я направился в училище «Хвасоньисук». Он сопровождал меня в одежде, пропахшей запахом рисовых отрубей, присушим рисоочистительному промышленнику.