Везунчик - Николай Романецкий

Когда землетрясение, сотрясающее покоренную мною вершину, улеглось и все лавины унеслись вниз, Яна спросила:

— Ты считаешь меня шлюхой, Максим?

Я не ответил: все еще думал об Инге.

— Он променял меня, живую, на мертвый оранжевый песок! — В голосе Яны послышались истерические нотки. — Скажи, ты осуждаешь таких женщин?

Мне опять все стало понятно, и я ее не осуждал. Скорее тут следовало бы осудить тех, кто из женщины, находящейся в возрасте, когда сама природа требует от нее любить и быть любимой, сделал соломенную вдову, но и они были по-своему, по-мужски, правы. Старая как мир история… В конце концов что такое любовь женщины, когда надо защитить страну от врага? Что такое любовь женщины, когда в оранжевых песках Марса тебя ждут необходимые людям полезные ископаемые, а по возвращении — звания, награды и благодарность человечества? Женщина потерпит!.. Если, вопреки инстинктам, останется верна — честь ей и хвала, а если нет… Не она первая и не она последняя… Рогатый марсианин по-прежнему приветливо смотрел на своего дублера в любовных делах. Наверное, отправляясь в космос, он знал, на что шел.

— Мне ли осуждать тебя, Яночка? — Я погладил ее по горячей щеке, и Яна с благодарностью прижалась к моему плечу.

— Мне самой хотелось полететь с ним, но кому на Марсе нужна воспитательница детского дома!

Вот так-то, брат, сказал я марсианину. Ты сам во всем виноват! Уж коли Марс был мечтой твоей жизни, надо было жениться на такой же сумасшедшей. Ты же пошел на интеллектуальный мезальянс, за это и расплачиваешься! Бог придумал свои заповеди до того, как человечество вышло в космос…

Мысли мои вернулись к Инге.

— Спасибо тебе, Максима, — сказала заменявшая ее женщина. — Ты добрый…

Я по-отечески обнял ее и спросил:

— Ответь, Яна, пожалуйста… Из-за меня можно потерять голову?

— Конечно!.. Я же потеряла! Только ты не уходи, Максима, хорошо? Я не хочу, чтобы ты ушел.

Скоро она заснула.

Из темноты смотрели на нас приветливые глаза строителя марсианской базы. А я по-прежнему думал об Инге. Но если бы моя внезапная любовница решила, что я вспоминаю Ингины бедра, грудь и губки бантиком, она бы ошиблась.

Я думал об Инге вовсе не как о женщине.

Глава 39

Утром Яна умчалась в свой детский дом. А я со вкусом досмотрел еще один сон, съел оставленный завтрак, покурил и сел к гейтсу.

Первым делом запросил в адресной службе данные Максима Метальникова.

Таковой в базе обнаружился. Адрес, телефон.

Я тут же набрал указанный номер. И тут же повесил дубку… Скорее всего там окажется Максим, не имеющий ко мне никакого отношения. Либо автоответчик заявит, что хозяина нет дома, и попросит оставить сообщение. Ни то ни другое мне ничего не даст. А вот нарваться на АОН — раз плюнуть! Зачем же подводить гостеприимную супругу марсианского первопроходца?..

Ну-ка, а что там за адрес?.. Ага, Семнадцатая линия Васильевского острова, дом номер шестьдесят шесть.

Стоп-стоп! Семнадцатая линия? Так ведь именно там располагается офис Пал Ваныча Поливанова. То есть господина Раскатова. А ну, проверим!

Я загрузил из базы общих сведений карту Северной Пальмиры («У нас указан каждый дом!») и убедился: память у меня еще не девичья.

Это радует. А что дальше?

Я немного поразмыслил и зашел с другой стороны. Вошел в базу данных о предприятиях и организациях и определил, какие из них расположены на Семнадцатой линии, дом шестьдесят шесть. Ага, всего одно. Называется «Аверина и К°. Брокерское бюро». Ну и на чье имя зарегистрировано это самое бюро?

Парни, гасите свет! Инга Артемьевна Аверина!

От предчувствия удачи меня даже пот прошиб. Я вновь забрался в адресную службу. Фотографии Инги Авериной не имелось, но возрастные данные сходились. Я записал адрес (проспект Авиаконструкторов — кажется, это на Комендантском) и телефон. Номер был совсем не тот, по которому я звонил, будучи Метальниковым-Гудвином… Все верно — тот служебный, а этот домашний. И звонить по нему отсюда безопасно: мало ли — ошиблись люди номером.

Ответил мне знакомый до боли в сердце голос.

— Вам не повезло! — жизнерадостно сообщил он. — Но автоответчик для того и существует, чтобы передавать сообщения. Сейчас будет сигнал, говорите!

Не дожидаясь сигнала, я повесил трубку и едва не пустился в пляс. Теперь у меня было два выхода на помощницу господина Раскатова-Поливанова. И я знал что каким-то из них придется воспользоваться.

Глава 40

В полдень я приклеил бороду, напялил парик и покинул Янину квартиру. Захлопнул дверь на защелку, спустился в лифте и вышел на улицу. Никто мне не встретился, никто не шел следом.

На Втором Муринском проспекте я пропустил подряд три свободных тачки и остановил четвертую. Разбитного вида таксист подбросил меня до Светлановской площади. Там я расплатился и уже на своих двоих — благо рядом — пошел к родной «Забаве». Вокруг было спокойно, однако в душе родилась тревога.

Это мне не понравилось. Я вошел в один из стоящих на площади таксофонов, набрал номер Ингиного рабочего.

— Да, — тут же отозвалась она.

Я повесил трубку и вышел из будки, насвистывая «Разбуди меня в два часа ночи, до утра спать не станем с тобой». С Ингой ничего пока не случилось, но тревога не умирала.

И тогда я к «Забаве» не пошел. Расспросив окружающих, узнал, где в этом районе сдают напрокат машины. Оказалось, недалеко, по другую сторону монорельсовой дороги.

Через полчаса владелец фирмы по прокату автомобилей, разбитной мужик в синем комбинезоне, выдал мне ключи от другой «Забавы», цвета морской волны.

— Машина, конечно, не новая, — сказал он. — Но лучше вы за такие деньги в городе не найдете. К тому же я только третьего дня сделал диагностику, заменил шаровые и провел кое-какой дополнительный ремонт. На ней с тех пор никто не катался, останетесь довольны, не подведет.

Я ему поверил, сделав для порядка пару кругов по двору, в результате содержимое моего портмоне в очередной раз уменьшилось, но зато тревога улеглась.

Тем не менее я с четверть часа попетлял по второстепенным улочкам, отслеживая возможный хвост, и, лишь окончательно убедившись в отсутствии слежки, покатил за город.

Свернув в Сертолово с Выборгского шоссе, я глянул на часы. Время еще имелось. Поэтому мимо километрового столба с цифрой «шесть»я пролетел со свистом. Немного подальше нашлась лесная дорога, на которую я и съехал. К месту встречи прошел лесом, озираясь в поисках следов тех, кто мог бы тут организовать засаду.

Такая подозрительность может показаться клинической, но береженого бог бережет!

Бакланов подкатил к столбу за минуту до трех.