Танец в ритме дождя - Елена Ткач

Берта деланно улыбнулась – ей было не до разговоров. Ее муж в эту минуту, скорее всего, долбил киркой камни, скрывавшие заржавленный люк, под которым был ход в подземелье. Ход, в который столетия не ступала нога человека… И делал он это под дулом пистолета! Да, ей было не до разговоров!

И русские женщины знали, что там, в сарае, находится тот, кто был дорог каждой из них больше жизни… Но они предпочитали болтать и шутить, лишь бы не давать воли смятению… Они были, несомненно, более закаленными в битвах за жизнь в своей благословенной стране, чем эта изящная немка, проводившая дни в привольном покое своего родового имения… Ей было не понять, как непросто оставаться истинной женщиной в нищей, озлобленной, сорванной с тормозов стране, потом и кровью добывая свой хлеб насущный… Как костенеет душа, сталкиваясь на каждом шагу с равнодушием и предательством, начиная от развращенности вороватых властителей, которым плевать на народ, и заканчивая небрежной ухмылкой мужчин, готовых сшибить на тротуаре, сбить автомобилем, если вовремя не отскочишь в сторону, наконец, просто уйти в любой момент, хлопнув дверью, – муж – не муж, все равно! Мужик – он всегда найдет помоложе да поизящнее, а еще лучше, если баба сама крутая – с деньгами! Брать все, что можно от женщин, а если больше взять нечего, уйти, оставив после себя пепелище, – пусть сама разбирается! Мародеры, альфонсы, агрессоры, точно стаи диких гуннов, опустошающие вражеский стан – страну женщин, доверчивых, жалостливых, а потому беззащитных… Такими были многие из тех, кто имел наглость называть себя «мужиками» в их искалеченной, почти век прожившей в рабстве стране! И женщинам приходилось выносить все это на своих «слабых» плечах, им нужно было вправлять суставы… Суставы времени… Сломленной веры… Угасших традиций… Суставы своих собственных душ, надломленных, но не покоренных!

Нет, Берте было всего этого не понять! Но она была мила им – двум мужественным чужестранкам. Они всем сердцем сочувствовали ей и томились от невозможности помочь Алеше и Вальтеру – Вальтер тоже стал для них родным! Оказавшись в беде, они породнились, и стало это возможно благодаря щедрой открытости их сердец, привыкших сострадать и взращенных в сострадании. Сердец, готовых обнять весь мир и мечтающих вместить это чувство в любовь к одному-единственному человеку… мужчине. Если только сердце его будет открыто миру… именно миру, а не насилию. Не войне!

Обе мучились от бездействия, но предпочитали беречь свои силы, концентрируясь на обычной беседе. Силы им еще пригодятся! Они не из тех, кого можно запереть в комнате, пригрозив пушкой и наказав сидеть смирно… Веренц, похоже, не рассчитал одного – что ему придется иметь дело с русскими… А слово «русский», как известно, означает полную непредсказуемость! И они ждали. Ждали момента. Женщины, загнанные в угол, – а истинных женщин в угол загнать нельзя! Разнесут… И этот угол, и того, кто возомнил себя силачом. Палачом! Они знали, что Берта – блестящий союзник, ее стойкость и выдержка сделали бы честь любому мужчине… Кроме того, на втором этаже спали дети, а нет ничего страшнее, чем гнев разъяренной матери-тигрицы!

Берта, видя, что подруги увлеклись разговором, извинившись, оставила их ненадолго со словами:

– Простить меня! Киндер! – и поднялась на второй этаж.

– Скажи, только честно… – Ольга подняла на Веру диковато блестевшие глаза, – это ты настояла… на этой поездке сюда? Ведь это тебе бормотала я нечто невразумительное в ту ночь… Ведь без тебя Алешка меня бы попросту не нашел. Только тебе назвала я это слово: Обервинтер… Не увиливай, говори как есть!

– Какая разница… Он волновался за тебя ужасно! Места не находил…

– Ладно, все поняла. Верушка… благослови тебя Бог! – И она снова, как в первую встречу, поцеловала Вере руку.

Та встрепенулась, вскочила:

– Бог с тобой, Ольга, ну что ты! Прошу тебя: больше никогда так не делай!

– Угу! Уговорила! – буркнула Ольга и тут же рассмеялась звонким заливистым смехом. А потом, охнув, схватилась за голову.

– Послушай! Тебе лечь надо, – заволновалась Вера. – Тебе покой нужен!

– Покой нам только снится… – продолжала отшучиваться Ольга, морщась от головной боли. – Господи, как там они? Уже копают? Что хоть это за подземный ход?

– Какой подземный ход? – воззрилась на нее Вера в недоумении.

– Ну вот, я тебе самое главное не сказала! – опомнилась она. – Дело вот в чем: этот подлец (как ты поняла, он мой любовник) долгие годы был поверенным в делах семьи – ну, нечто вроде семейного адвоката. И втерся в доверие. Так, что они никогда не сомневались в его порядочности. Из года в год он запутывал налоговые дела семьи и так подстроил, что теперь у них колоссальная задолженность и, если это откроется – им грозит до пятнадцати лет тюрьмы!

– Ничего себе! Как же это возможно? – изумилась потрясенная Вера.

– Здесь налоги – это очень серьезно! Правда, я сама еще в этом ни черта не понимаю… Но слушай дальше. У них в том сарае какой-то старинный подземный ход, где, по преданию, скрыты сокровища, какие – неясно, но среди них может быть легендарный рог Роланда.

– Тот самый рог?

– Именно! И Веренц с помощью шантажа заставил Бергов впустить его в это подземелье, которого они жутко боятся, – сама понимаешь, в нем сотни лет никто не бывал, мало ли что там может быть… Духи всякие… Чертовщина… Брр-р! Мурашки по коже!

Ольга хорохорилась, но видно было, что слухи о подземелье вызвали у нее самой неподдельный страх. Только она пыталась замаскировать его напускной бравадой. Вера представила себе мрачный тоннель, в котором на каждом шагу белеют кости скелетов, прикованных к каменным сводам, слышатся странные звуки, вздохи… Да мало ли что там может быть, как сказала Ольга… Сердце ее учащенно забилось.

Сверху спустилась Берта. Она была бледна, но спокойна.

– Ну что, как девочки? – обернулась Ольга на звук ее шагов.

– Все в порядке. Девочки спят. И тебе бы поспать не мешает… По всей видимости, у тебя и впрямь сотрясение мозга. Тошнило? – Берта участливо склонилась над Ольгой.

– Чуть-чуть… Это пустяки, не стоит об этом. И какой тут сон! Кстати, который час? – спросила Ольга.

– О! Они остановились, – ответила Берта дрогнувшим голосом, указывая на старинные часы в деревянном корпусе, висевшие в простенке между буфетом и камином. – Надо же! Всегда так точно шли… Несмотря на весьма и весьма преклонный возраст. Это не к добру… – Она стиснула пальцы и без сил опустилась в кресло.

– Что такое? – забеспокоилась Вера. – Что она говорит?

– Ничего особенного – просто часы встали, – объяснила Ольга. – По-моему, Берта придает этому обыденному явлению слишком большое значение.