Ад уже здесь - Сурен Цормудян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем ты мне напоминаешь об этом?! — вскрикнула девица и заплакала.
Васнецов взглянул на Людоеда и, вздохнув, развел руками.
— Успокойся, сестренка, — произнес Крест, — Как тебя звать кстати?
— Рита, — тихо ответила девушка.
— Рита. Скажи, Рита, ты прощаешь его?
Она бросила на последнего в этом помещении живого черновика презрительный взгляд и нервно кивнула.
— Да… — сдавленно ответила она.
— Слышь, урод, — проговорил Людоед на ухо бандиту, — Великодушная Маргарита тебя прощает.
Черновик что-то замычал и быстро заморгал.
— А я нет… — Договорил Людоед и свернул ему шею. — Вот и все. Эту авгиеву конюшню, можно сказать вычистили. Пора идти дальше.
Забившись в угол и сжавшись в комок, девушка тихо заплакала.
— Зачем вы вообще пришли, — простонала она.
— Тебя спасти. Уже не мало, — ответил Людоед, вытирая от крови стальной прут.
— Зачем, — выдохнула она сквозь слезы.
— Тебе тут нравилось? — зло ухмыльнулся Николай, вспоминая так называемую кантину олигарха и тамошнюю проститутку, которая отказалась уходить с ними.
— Я просто жить не хочу…
— Вот как? — Крест присел рядом с ней, держа перед лицом девушки заточку, — Закрой глаза. Больно будет только секунду. И все.
— Нет! — она отскочила от него, испуганно выпучив глаза.
— Вот так-то лучше, — Илья улыбнулся. — Не бойся девочка. Ничего я тебе не сделаю. — Он убрал оружие и протянул в ее сторону руку. — Дай мне свою ладонь.
Она какое-то время колебалась, затем вложила свою дрожащую худую ладонь в его руку. Испуг на ее лице сменился выражением обыкновенной усталости. Она буквально рухнула на колени и прижалась к Людоеду всем телом. Николай смотрел на все это, чувствуя, как в нем растет отвращение и раздражение от развернувшейся перед ним сентиментальной сцены.
— Ну, все деточка. Успокойся, — Тихим баритоном проговорил Илья, гладя девушку по грязным и спутавшимся черным волосам.
— Тебе не противно меня обнимать? — прошептала она.
— Нет. Что ты.
— Но они…
— Это они, — Людоед не дал ей договорить, — А ты это ты. Главное останься сама собой. Они мертвы уже. А ты будешь жить. Верно?
— Возьми меня с собой, — всхлипнула она.
«Вот оно как!» — Николай нахмурился, — «Возьми! Не возьмите, а возьми». Ярость и обида закипала в нем от досады и обиды. Ведь они в равной степени учувствовали в ее спасении. Но она теперь чуть ли не отдаться готова Людоеду. Если Крест сейчас ответит ей утвердительно, то до конца своих дней Николай будет его презирать, ведь именно он, Людоед, говорил, что им в группе не нужна женщина. И что теперь? Каков его ответ?…
— Послушай, девочка, — начал говорить Крест, — Тебе с нами нельзя. Мы идем дальше. Я тебе сейчас дам оружие одного из этих жмуриков. Умеешь с автоматом обращаться?
Девушка медленно закивала.
— Вот и славно, — продолжал Крест, — Ты пойдешь в ту сторону. Бандитов там уже нет. Дойдешь до коричневой двери справа. За ней лаборатория…
— Я знаю, где у них лаборатория, — шепнула Рита.
— Чудно. Так вот. Там три женщины. Может они уже в сознание пришли. Может тебе удастся привести их в сознание. Заберешь их с собой, и пойдете дальше. Дойдешь до стены с дверью. За ней тоннель. Дойдешь до завала, где поезд засыпало. В завале есть лаз. Выберетесь наружу. В город. И уходи.
— Куда мне идти? — устало проговорила девушка.
— К людям. К нормальным людям. Их еще много и в этом городе и во всем, что осталось от нашего мира.
— Я тебя больше не увижу?…
После этих ее слов, Васнецова с еще большей силой передернуло от злости и отвращения.
— Поверь, девочка, я не самый достойный из нормальных людей. — Крест улыбнулся, — Мы с моим другом, на черновиковском складе, что возле лаборатории, смастерили что-то вроде напалма из подручных средств, что там были. Я просто тут взорвать хотел все. Сжечь к чертям. А друг мой, — он кивнул в сторону Николая, — Решил проверить это помещение и нашел тебя. Если бы не он…
Она вдруг рванулась к Васнецову и, с силой притянув к себе, зарыдала, обнимая за шеи обоих своих спасителей.
— Ребята, спасибо вам! Спасибо вам огромное! Спасибо!
Теперь Николай ощущал растерянность. Что и говорить, Людоед лихо все повернул. Даже за свою злобу стало стыдно перед ним.
— Нам пора, — пробормотал Васнецов. — Мы теряем время.
***В обустройстве станции и прилегающего подземелья, казалось, не было никакой системы. Склады не были собраны в определенном месте, а встречались постоянно и где попало. Так же было и с жилыми помещениями. Различные посты тоже были разбросаны по подземелью без всякой логики. Очередным таким постом были десятки деревянных ящиков в тоннеле и столик с погашенной керосиновой лампой. На столике лежал автомат. Рядом, на ящике, расстелив старый матрац, дремал молодой черновик. Без лишних сантиментов и каких-то колебаний Людоед задушил его.
— Напоминает подводную лодку. Маленькую дизельную. — Пробормотал Крест. — Тоже длинная труба, где экипаж спит, где придется, и все припасы рассованы повсюду. Это с одной стороны хорошо. Нам легче продвигаться. Особенно с той стороны, откуда никто здесь угрозы никакой не ждет.
— Лучше скажи, что ты там за сцену лирическую устроил с этой девкой? — недовольно проворчал Николай.
— Каждый видит то, что хочет. У тебя с лирикой точно проблемы в голове. — Илья усмехнулся. — Я просто вдохнул в несчастную желание жить. Вот и все.
— А зачем? С твоим-то цинизмом это не логично.
— В холостую работать не люблю. Мы ей жизнь спасли, а она жить не хочет. Неправильно это. А тебе, блаженный, надо не за чужим поведением следить, а с самим собой разобраться. То ты сопли распускаешь по поводу и без. То бесишься на пустом месте. Такие заскоки, знаешь ли… Я мог бы махнуть рукой на это дерьмо. Ну, с головой плохо у парня, подумаешь. У кого с ней в наше время нормально вообще. Но на кону стоит многое. На кону стоит все. И исход всего этого зависит и от тебя в том числе. Если тебя так будет швырять из стороны в сторону, то беда случится. Смекаешь?
Васнецов пристально посмотрел на товарища.
— А ты бы и вправду убил ее, когда она сказала, что жить не хочет? А. Крест?
Людоед зло улыбнулся.
— А ты, блаженный, как думаешь?
— Может ты и меня убить смог бы, если бы решил что я стал опасен для миссии? — Прищурился Николай.
— Можешь не сомневаться.
Васнецов покачал головой, вспоминая измышления собственного внутреннего голоса. Этот убьет. И глазом не моргнет.
— Ну и что ты там себе думаешь? — ухмылка Ильи словно говорила, что он читает все мысли Николая. Людоед положил руку ему на плечо и добавил, — Просто не давай мне повода, братишка. Вот и все.
***Надзиратель тюремного блока в очередной раз ударил старой милицейской резиновой дубинкой по стальной решетке.
— Ну что ты вылупился, мразь! — рявкнул он на одного из шестерых пленных, которых держали тут специально для крещения кровью тех, кто решил примкнуть к черновикам.
Надзирателю по кличке Кукан было всего двадцать шесть лет. Он был черновиком во втором поколении, поскольку вступил в эту банду еще его отец.
Кукан любил заступать на охрану заключенных. Его излюбленным занятием в этой жизни было демонстрировать свое превосходство над теми, кто не мог ему ничем ответить. Другое дело внешние посты или охота на людей. Там бывало страшно. Там могли убить. А тут он мог вдоволь наслаждаться своей властью и чувствовать себя сильнее других. Вот и сейчас он ходил вдоль клеток с пленными из различных городских группировок и орал на них матом, вещая унизительные для любого нормального человека вещи. Он наслаждался, видя, как они бесятся в клетках, не имея ни сил, ни возможности что-то ему ответить. Если кто-то начинал из клетки огрызаться, то на него выплескивалось ведро с фекалиями. Такого унижения никто не хотел и, все молча слушали, лишь позволяя себе скрежетать зубами и зло смотреть в ответ.
Кукан продолжал развлекаться, то и дело, оглядываясь на своего более старшего напарника по кличке Шалый, который сидел в автомобильном кресле, спиной к темному тоннелю ведущему в тупик, закинув ногу на ногу и курил самокрутку, одобрительно кивая головой и смеясь.
— Ну что молчите, парашники? — продолжал молодой надзиратель. — Может, кто сказать что в ответ хочет, а? Что, слабо, девочки? Имел я вас, козлы драные! Мам ваших имел, сучки вы гнойные!
— Если бы ты был мужчиной, то открыл бы мою клетку и разобрался со мной по-мужски, один на один, — прорычал пленник, напротив которого остановился Кукан.
— Чего? Чего ты вякнул? Ты сомневаешься, что я мужчина? — черновик убрал дубинку в сторону и приспустил свои штаны. — На, урюк, смотри. Мужская штучка, а? — Он захохотал и принялся мочиться в клетку прямо на пленника.