Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

– Сука… – прошипел он и принялся за реанимацию.

Наблюдавший за действиями Андрея Толя, очень недобро посмотрел на лежащую на полу в полубессознательном состоянии Монье. После произошедшего он опасался наклоняться к ней, но ему очень хотелось что‑то с ней сделать. Простые решения всегда были самыми лучшими, поэтому Толя ощутимо пнул женщину ногой.

– Курва, если он умрёт – я разорву тебя за ноги, – процедил он, но ответа, разумеется, не получил.

Бодяга никак не реагировал на усилия Андрея, но парень не сдавался, продолжая непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Это было единственное, что сейчас можно было сделать, но все понимали, что с каждой секундой шансы Бодяги стремительно уменьшаются. Монье, немного пришедшая в себя после пинка, расслышала или смогла увидеть, что происходит, и тихо, но злорадно засмеялась. Черенко, стоявший над ней, яростно зарычал и поднял ногу, намереваясь раздавить её лицо к чертовой матери, но сумел удержаться и опустил ногу обратно на пол. Однако через секунду на лицо Монье один за другим обрушились три быстрых, но сильных удара кулаком. Монье со стоном выдохнула и снова затихла.

Андрея мало волновала возня сбоку. Даже если бы Толя начал её убивать – Андрей сейчас никак бы не отреагировал. Он думал только о том, что не может допустить, чтобы ещё один его товарищ погиб, к тому же так глупо.

– Давай же, давай, Бодяга, борись… – умолял Андрей, нажимая на грудную клетку, а затем уже в третий раз начал вдыхать воздух в лёгкие товарища.

И Стёпа, будто услышав его просьбу, захрипел и закашлялся, а затем сдавленно, с трудом задышал. Услышав это, Андрей откинулся назад и уселся на полу. Руки дрожали, а изнутри рвался нервный, истерический смех. Он смог, он победил, он спас…

Андрей засмеялся, но лишь на пару секунд, а затем быстро взял себя в руки, хотя дрожь в теле ещё какое‑то время унять не мог. Бодяга всё ещё лежал на спине и не шевелился, но с каждым новым вдохом хрип уменьшался и он дышал всё ровнее и спокойнее. Черенко тоже радовался, но гораздо сдержаннее остальных. Он же стал первым, кто начал действовать и призвал Андрея помочь.

Монье затащили обратно в тёмную комнату, где на полу валялись верёвки, а одна из ржавых труб под потолком оказалась сломана. Некоторое время они оба пялились на трубу, не веря своим глазам. Как пленница после всех истязаний Черенко, длительное время находясь голой в помещении, где температура вряд ли была выше плюс пяти градусов, умудрилась сохранить силы для такого? Она вообще человек?!

Не говоря ни слова, Толя связал Монье ещё одной верёвкой и, попросив Андрея постеречь её, помог Бодяге дойти наверх.

Стоя у стены с пистолетом в руке, Романов смотрел на голое тело избитой, продрогшей женщины, лежавшей в луже испражнений, но не чувствовал к ней ни грамма жалости. Сколько же проблем у него случилось из‑за неё. Если бы тогда, по пути в Волгоград, они не нашли и не спасли её… Эта доброта… эта филантропия точно делает человеку медвежью услугу. Не хотелось этого признавать, но Владов, похоже, кое в чём был прав – не получится в обществе, где человек человеку волк, выжить, будучи филантропом. Никак.

В коридоре снова раздалось шарканье ботинок и какое‑то нечленораздельное, угрожающее бульканье. В помещение ввалился возбуждённый Толя, а за ним – спокойный Корнеев. В руках они держали по фонарю, которые сразу направили на Монье. Далее Черенко потребовал от Лёши связать её таким способом, чтобы при попытке освободиться петли затягивались, врезаясь в кожу и ухудшая кровообращение. Лёша беспрекословно выполнил его просьбу. Покончив с этим, все трое удалились.

Монье знала такие узлы, и впоследствии при первых же осторожных попытках развязать себя осознала всю плачевность своего положения. Абсолютно голая, связанная и обездвиженная, голодная и избитая, она лежала на грязном полу в тёмном чулане старой школы и размышляла, каким жесточайшим карам она подвергнет эту шайку, когда они попадутся ей в руки. Странно, но она даже не допускала, что может здесь умереть.

Стоит также отметить, что её абсолютно не заботило, что с ней сделали. Всё это ей было совершенно безразлично. За годы работы на «Рассвет» ей неоднократно приходилось попадать в плен и подвергаться пыткам, избиениям, изнасилованиям и прочим неприятным способам унижения и допроса, так что «злодеяния» Черенко могли лишь позабавить её, а охотнику подписать смертный приговор, ведь она убивала, не раздумывая, и за гораздо меньшее. Но вот отнять флешку! Этим смертный приговор себе подписали они все.

Когда попытка разговора с Монье чуть не окончилась смертью Бодяги, Андрей решил сначала разобраться с флешкой. Косарь, зарекомендовавший себя, как самый опытный в переговорах с торговцами человек, отправился к ним выпрашивать ноутбук, хотя бы на время. Но когда он вернулся, быстро выяснилось, что трудности на этом не закончились – флешка оказалась защищена паролем.

‒ Э‑э, не рекомендую пытаться подобрать пароль, ‒ узнав о защите, сразу же предупредил Косарь. ‒ «Рассвет» – не дебилы. Я слыхал от Монье, что у них всегда при трёх неудачных попытках открытия носитель форматируется и инфа пропадает. Придётся выпытывать у неё пароль.

‒ Ты и правда веришь, что она его нам скажет? – с удивлением спросил Кот.

‒ Вам – понятное дело, не скажет. Но, может, скажет мне, ‒ не очень уверенно заявил Косарь и сразу добавил. ‒ Я знаю её немного лучше вас и, может, смогу сторговаться. Только вот… что мы готовы дать ей взамен?

– А что она может захотеть? – тупо спросил Игорь, хотя ответ был очевиден.

– Что‑то мне подсказывает, что как минимум свободу, – с кривой ухмылкой ответил Косарь.

Раздался грохот удара. Это Толя врезал по столу кулаком.

– Ага! Щас! Вертел я её! Она тут сдохнет! – безапелляционно заявил он и с вызовом посмотрел на Косаря.

– Говно‑вопрос, – почему‑то психанул наёмник. – Тогда вали, сам с ней договаривайся. Вы же ладите, как‑никак.

Сказав это, Косарь развернулся и отошёл в сторону, будто не желая больше ни с кем разговаривать. Агрессивная вспышка Толи погрузила компанию в молчание. Некоторые размышляли над вариантами дальнейших действий, но большинство просто ждало, что будет дальше.

– А почему нам просто не кинуть её? – спросил Кот. – Хочет свободы? Конечно, да. Поедешь домой, как только дашь нам пароль. А потом…

Он провёл большим пальцем у себя по шее, имитируя нож.

– Ох, вы прямо, как дети, – Косарь сокрушенно покачал головой. – Она, по‑твоему, откуда? Из детсада? Она не пойдёт ни на какие сделки, сидя в подвале.

– А как тогда?

– Будет что‑то типа «вы меня отпускаете и даёте рацию. Пароль дам, когда буду в безопасности».

– Но это же кидок. Она вернётся с толпой своих полумозговых друганов и отожмёт у нас флешку, – предположил Кот.

Косарь сразу же одобрительно кивнул.

– Всё верно. Так и будет.

– Получается патовая ситуация? – спросил Игорь.

Лицо Косаря на секунду приобрело выражение неопределённости, затем он просто отвернулся и замолчал. Пока они препирались, Андрей обдумывал ещё один вариант действий.

– Лёша, ты смог бы её расколоть? – осторожно спросил Андрей.

Корнеев, отрешённо глядя на стол, плотнее сжал губы, в уме взвешивая варианты, а затем отрицательно покачал головой.

– Вряд ли это возможно, – озвучил он свой вердикт.

– Серьёзно?! – Толя скептически посмотрел на него.

– Она опытный профессионал, – даже не взглянув на Толю, ответил Корнеев.

Черенко немедленно его перебил.

– Вертел я всех профессионалов! – заявил он. – Профессионал, прохренал, ещё какой‑то там анал – если вам начать резать пальцы один за другим, то ничего кроме соплей от вашего охренализма не останется.

Кот с Шелковским внезапно поддержали его предложение, чем немного удивили остальных присутствующих. Корнеев, наконец, решил взглянуть на Черенко, но его взгляд, как и всегда, ничего не выражал. Андрею всегда было очень интересно, о чем Лёша думает в такие моменты.