Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Макс, а что она имела ввиду, когда говорила, что вдруг ты… Кто?

— Да, — отмахнулся я, — намекала, что я засланный казачок. Ну вроде как если не штатный сотрудник ОБХСС, то, возможно, нештатный… Ладно, давай ещё в «Берёзку» заглянем, прошвырнёмся на Сиреневый бульвар, мне в Пензе один знакомый говорил, там могут быть музыкальные инструменты.

Один знакомый — это Раф Губайдуллин, которого я навестил перед отъездом. Всего-то год с небольшим не виделись, а словно целая вечность миновала. Сказал, что их ресторанный квинтет играет мои песни, но авторские с них взимают исправно, а после, когда я объяснил, чего хочу, подсказал, где в Москве можно посмотреть инструмент. Сиреневый бульвар тоже оказался в этом списке.

В целом не ближний свет, но на метро терпимо. Вышли на «Щёлковской», а оттуда на троллейбусе несколько остановок. Рядом со входом в магазин крутились какие-то подозрительные личности, видимо, перекупщики чеков, но на нашу парочку они не обратили внимания, пока не поняли, что мы направляемся именно в «Берёзку». Один, правда, только дёрнулся в последний момент, но было уже поздно. Тем более что сразу за дверью на стуле сидел молоденький милиционер. Сержант при нашем появлении было рыпнулся, но я продемонстрировал ему чеки, и он с неохотой сел на место. Гитары здесь были представлены в основном акустические, имелась парочка «Музим» типа моей, а остальное не представляло вообще никакого интереса. Разве что синтезатор — однорядная «Вермона», которой, несомненно, обрадовалась бы Лена. Посмотрел я на неё, посмотрел… Нет, не в этот раз. 1400 чеков, но у меня с собой всего была тысяча. Да таскать этот электромузыкальный инструмент была охота, гитара всё-таки габаритами поменьше.

— Не судьба, — вздохнул я, потянув Ингу к выходу. — Зато, с другой стороны, не буду ничем обременён, руки более-менее свободны.

Шагнули на засыпанный какими-то химикатами московский асфальт, только зашли за угол, как к нам тут же кинулись трое отиравшихся там парней.

— Ребята, чеки продаёте? — первым спросил долговязый, в коротком пальтишке и без шапки, но с намотанным на шею шарфом.

— Нет, чеки самому ещё пригодятся, — мотнул я головой.

После чего мы с Ингой продолжили было наш путь, но долговязый оказался настойчив.

— Хорошие деньги предлагаю, зря отказываешься.

— Может, импортные шмотки нужны?

Это уже другой спросил, коренастый тип с усиками, в джинсах и цветастой, совсем не шедшей ему куртке.

— Шмотки не нужны, спасибо, мы тут другое смотрели.

— Так ты скажи, что надо, может, у нас есть, — вклинился третий, с волосами до плеч и сигаретой в зубах.

— Гитара нужна, штатовская, вряд ли у вас такая найдётся.

— Так ты музыкант, что ли? Погоди-ка, ты мне кого-то напоминаешь… Бл… парни, да это, кажись, Максим Варченко!

— Точняк, он! — подхватил долговязый. — И я смотрю, вроде как лицо знакомое. О, а я же по «голосу» слышал, что он премию «Грэмми» выиграл с песней английском, как её… Во, вспомнил — «Heart-Shaped Box»! Она у меня даже на кассете есть.

— Так ты чё, реально «Грэмми» выиграл? — подозрительно прищурился парень в яркой куртке.

— Реально, только саму статуэтку мне, возможно, так и не удастся подержать в руках.

Дальше, когда эмоции поутихли, выяснилось, что у одного из парней — а именно длинноволосого Вити, имеется знакомый, специализирующийся на доставке и продаже музыкальных инструментов. Вот у него точно есть всё! И он даже готов нас немедленно к нему проводить, если конечно, мы ему оплатим не только проезд. Всё ж таки человек время потратит, а оно в его работе дороге, вдруг выгодного клиента здесь упустит.

— Если сделка состоится, то полтинник с меня, — пообещал я.

— А если нет?

— Десяткой отдарюсь.

Витя задумался ненадолго, потом махнул рукой:

— Ладно, идёт. Только я с автомата позвоню Вадиму Николаевичу, может, его дома нет… И как ты говоришь гитара называется? Ага, постараюсь запомнить.

Витя вернулся через пять минут, видно, телефон-автомат находился недалеко.

— Дома он, и говорит, этот, как его, «Gibson» какой-то есть мол, пусть приезжает такой знаменитый клиент и смотрит. По цене не спрашивал, такие вещи уже при личной встрече обговариваются.

Вадим Николаевич обитал на третьем этаже дома № 17 на Большой Ордынке.

— Здесь Ахматова жила в 13-й квартире, как раз под квартирой Вадима Николаича, — пояснил Витёк.

Мы поднялись на нужный нам этаж 5-этажного строения дореволюционной постройки и, остановившись у крепкой металлической двери, Витя позвонил условленным образом — два коротких, один длинный. Затем замер перед глазком, растянув губы в улыбке, после чего где-то минуту спустя защёлкали засовы и на пороге появился одетый в «адидасовский» спортивный костюм… Олег Басилашвили. Тот самый, из «Служебного романа», а не дряхлый борец с путинским режимом. Я даже опешил на какое-то мгновение, застыв, кажется, с раскрытым ртом.

— Что, думаете, я Олег Басилашвили? — спросил он со смешком, правда, не бархатным баритоном актёра, а каким-то скрипучим голосом. — Многие поначалу впадают в шок, пока не услышат, как я говорю… А вот вы действительно Максим Варченко. Польщён, польщён… Ладно, к делу. Я так понимаю, вас интересует гитара производства США? Какая именно модель?

— Виктор сказал, что у вас есть «Gibson».

— Есть, — кивнул он. — Только не здесь.

— И далеко ехать? — немного скиснув от перспективы снова куда-то тащиться, поинтересовался я.

— Недалеко, дверь напротив.

Однако… Нехило товарищ устроился, две квартиры в одном и том же доме, да ещё и дом-то непростой. Наверное, одна из квартир как минимум кооперативная, либо в какой-то кто-то фиктивно прописан. Впрочем, меня сейчас это должно мало волновать.

Прежде чем хозяин захлопнул дверь, так и не впустив нас внутрь, я успел разглядеть сквозь тоннель коридора часть зала, заметив телеприёмник цветного изображения «Sony Trinitron» и магнитофон «SHARP». Любитель японской техники?

— Витя, а ты чего тут? — обернулся к нашему провожатому Вадим Николаевич. — Привёл клиента — и спасибо.

— Так я это… — пролепетал тот.

— Я ему денег обещал, — заступился я за него.

— Много? — хмыкнул хозяин,

— Полтинник, если сделка состоится, десятку — если встреча закончится ничем.

— Вот мошенник, — добродушно качнут тот головой. — Ещё и с меня небось возьмёт свой процент за доставку клиента… Возьмёшь, Витёк?

Вадим Николаевич хлопнут волосатика по плечу, и тот, виновато шмыгнув носом, смущённо улыбнулся.

Дверь и тут была оббита железом, выглядя ещё более кондовой, оборудованной двумя замками. А за ней… А за ней трёхкомнатная квартира практически без мебели, но при этом почти полностью заставлена коробками с импортной техникой. Телевизоры, магнитофоны, автомобильные магнитолы, приёмники, стиральная машинка «Philips» и даже холодильник «Bosch».

— Музыкальные инструменты в дальнем помещении, — пояснил Вадим Николаевич, предлагая следовать за ним.

Вторая комната была завалена стопками упакованных в прозрачный полиэтилен одеждой. Спортивные костюмы, джинсы, платья, куртки… Я даже удивился, почему это он ещё и обувью не спекулирует.

— Прошу!

Да, тут было на что посмотреть! Синтезаторы «Yamaha» и «Arp Odissey», микшерные пульты, гитары электрические и акустические, две бас-гитары, приличных размеров гитарный кабинет, акустические колонки… Разве что барабанов не хватает.

А вот среди всех эти «Музим» и «Риккенбеккеров» я что-то не разглядел обещанную. Но оказалось, не всё так просто. Вадим Николаевич протиснулся в угол, где из-за каких-то коробок извлёк на свет божий чёрный кофр. Положив его на пол к моим ногам, присел, откинул защёлки…

Да, это был «Gibson Les Paul», самый настоящий. Понял я это по нескольким, запомненным из прошлой жизни деталям. Гриф сделан из одного бруска красного дерева. Правда, именно благодаря этой особенности «Gibson'ов» головы грифов имеют свойство ломаться, однако это указывало на то, что в руках я держал оригинал. Хотя и читал где-то в сетях, будто бы даже у настоящих «Gibson'ов» левая и правая части головы бывают склеены из отдельных кусков дерева, но подобные «уши» не являются признаком поддельной гитары. Про окантовку грифа не помню, а вот главный признак — анкерный стержень, и здесь выемка под регулировочный болт анкеры закрывалась треугольной, с изогнутыми краями пластиковой крышкой с двумя болтами… Да что я туплю, в это время вообще, наверное, подделок ещё не штамповали!