Психология индивидуальных различий - Евгений Ильин

Более реальным и продуктивным для практики способом повысить надежность диагностирования типологических особенностей является, на наш взгляд, создание таких методов изучения свойств нервной системы, которые имели бы монометричные критерии (т. е. независимые от других свойств), высокую валидность, адекватность задаче обследования субъекта, были бы просты в использовании и не занимали бы много времени на получение диагноза. Тогда становится возможным использовать и другой путь повышения надежности диагностирования – многократное обследование одного и того же субъекта.

Повторные обследования. Необходимость повторных обследований продиктована тем, что текущие состояния субъекта влияют на степень проявления того или иного свойства нервной системы. По этому поводу Б. М. Теплов писал:

Результаты экспериментов не могут не отражать в известной мере не только постоянные, устойчивые свойства нервной системы, но и временные функциональные состояния… Из этого следует, что если есть возможность, надо повторять любое испытание, не довольствоваться его однократным проведением. Желательно проводить испытания только тогда, когда испытуемый находится – хотя бы по его показаниям – в нормальном состоянии, не утомлен, не имеет поводов для сильного волнения и т. д. К сожалению, в нашей практике это требование пока не реализуется сколько-нибудь систематически, что не может не отражаться на результатах (1963, с. 17).

Колебания физиологических параметров даже в состоянии относительного физиологического и психического покоя все-таки приводят к разбросу получаемых результатов. Поэтому при однократных обследованиях психолог может сомневаться, действительно ли данный субъект относится к определенной типологической группе, не является ли случайностью выявленная особенность проявления изучаемого свойства. Эти сомнения устраняются только повторными обследованиями (как правило, 5–6-разовыми). Рассмотрим данные, полученные нами в одной из работ.

У девяти взрослых лиц типологические особенности проявления свойства подвижности измерялись от 5 до 12 раз. У семи испытуемых совпадение диагноза наблюдалось в 70% случаев и выше, поэтому можно было сделать заключение, что именно преобладающая особенность и является для них характерной. Расхождения в диагнозах чаще всего объяснялись колебаниями показателей около условно принятой нами границы между «подвижными» и «инертными» (0,80; если получаемая величина больше этого значения, то обследуемому ставится диагноз «подвижность», а если она равна этому значению или меньше его – «инертность»).

У некоторых обследуемых устойчивость диагноза потеряна потому, что степень проявления свойства находится близко к этой условной границе. Например, у одного обследованного мы получили следующие значения показателя подвижности (как определяются эти величины, подробно говорится при описании методики изучения подвижности нервных процессов в приложении): 0,87; 0,68; 0,86; 0,81; 0,37; 0,91; 0,85; 0,78; 0,62; 0,65. Как видно из перечня, показатели подвижности разместились в довольно узкой зоне значений (за исключением одного случая) – в диапазоне от 0,62 до 0,91. Однако из-за того, что эта зона пересеклась с границей подвижности и инертности, ему были поставлены следующие диагнозы: подвижный, инертный, подвижный, подвижный, инертный, подвижный, подвижный, инертный, инертный, инертный. Таким образом, оказалось, что в половине случаев он был «подвижным», а еще в половине – «инертным». На самом же деле у данного человека степень выраженности подвижности колеблется от малой до средней, и если ввести зону средней подвижности, то в зону высокой он ни разу не попадает, и, следовательно, нет оснований говорить, что он то инертный, то подвижный.

Приведенный пример показывает, что к постановке диагноза надо подходить диалектично. Заключение о типологической особенности не должно быть ярлыком, раз и навсегда приклеиваемым к субъекту. Всегда нужно помнить о колебаниях показателей и об условности применяемых критериев. Поэтому лучше было бы давать не качественную характеристику – «сильный» – «слабый», «подвижный» – «инертный» и т. д., а определять степень выраженности данного свойства количественно. Но диалектика такова, что и в этом случае мы вынуждены говорить о высокой, средней и низкой степени и возводить между этими зонами условные границы.

Все же шкалы для диагностики типологических особенностей целесообразно делить на три зоны: с высокими, средними и низкими значениями показателей. Тогда колебания физиологических процессов будут в меньшей степени сказываться на постановке диагноза и число совпадающих диагнозов окажется большим.

Наш опыт убеждает: многократность обследования необходима в тех случаях, когда мы проводим диагностику отдельных субъектов. Если же изучаются проявления свойств нервной системы, то при достаточно больших выборках субъектов закономерности выявляются и при однократном обследовании каждого субъекта.

Соблюдение инструкции о проведении диагностического испытания и корректное использование критерия при делении субъектов на типологические группы представляется необходимым условием надежности диагностики. Мы неоднократно сталкивались с фактами, когда предложенные нами методики и критерии диагностики типологических особенностей самовольно «исправлялись» и «дополнялись» некоторыми исследователями. В отдельных же случаях при описании методик допускаются на первый взгляд незначительные неточности, приводящие, однако, к существенному искажению диагноза о типологической особенности. Это особенно опасно, когда такие ошибки допускаются в публикациях, адресованных массовому читателю.

Конечно, это не значит, что методики и критерии не подлежат критике и улучшению. Но одно дело совершенствовать их, опираясь на понимание и уточнение физиологических механизмов, а другое – допускать вольности в изложении и использовании критериев вопреки физиологическим закономерностям протекания нервных процессов (что и случилось в одной из публикаций) (см.: Сафонов В. К., Суворов Г. Б., Чесноков В. Б. Диагностика нейродинамических особенностей. СПб., 1997). Отсюда вытекает требование, чтобы разработкой методов типологической диагностики и их усовершенствованием занимались люди, понимающие сущность изучаемых закономерностей.

Часть третья Индивидуальные различия в поведении

Наблюдая за людьми, за сложными переплетениями их поступков, эмоционального реагирования, восприятия событий, особенностями общения, преодоления жизненных невзгод, можно заметить не только общее, присущее всем нам, но и характерные различия. Они обусловлены как природными, так и приобретенными в процессе социализации и воспитания свойствами человека. Чтобы понять истоки тех или иных особенностей его поведения, необходимо не только выявлять сами свойства, но и знать их генезис и влияние на определенные особенности поведения. Тогда оно предстанет более предсказуемым и понятным. Именно об этом и пойдет речь в данной части книги.

Глава 7 Различия в проявлении свойств темперамента

Противоречия в подходах к изучению типов темперамента привели к тому, что постепенно от их рассмотрения перешли к установлению степени выраженности тех или иных свойств темперамента, часто называемых психодинамическими. Соответственно и людей стали разделять не по типам темперамента, а согласно его отдельным свойствам. У швейцарского психолога К. Юнга и американского психолога Г. Айзенка (H. Еуsепк, 1960) это экстраверсия – интроверсия, у другого американского психолога, С. Даймонда (S. Diатопd, 1957), – уровень активности и преобладающий эмоциональный тон, у Н. Д. Левитова (1970) – эмоциональная возбудимость, у В. Д. Небылицына (1976) – общая активность и эмоциональность. Турецкий психолог А. Векслеар (1966) предложил взять за основу деления людей по темпераменту их способность активно или пассивно относиться к окружающему. В первом случае он говорит об автопластии, а во втором – об аллопластии. Ниже даются характеристики людей с различной выраженностью этих свойств.

7.1. Экстравертированные-интровертированные типы

Экстраверсия – интроверсия (от лат. ехtrа – «вне», intrо – «внутрь», vеrsiо – «разворачивать, обращать») – характеристика типических различий между людьми, крайние полюсы которой соответствуют преимущественной направленности человека либо на мир внешних объектов (у экстравертов), либо на собственный субъективный мир (у интровертов).

Термины «экстраверт» и «интроверт» были в английских словарях уже с 1755 г. Однако в научный обиход понятие «экстраверсия – интроверсия» было введено К. Юнгом в начале ХХ в. для обозначения двух противоположных типов личности, отличающихся своей своеобразной установкой по отношению к объекту: положительной – у экстраверта и отрицательной – у интроверта. При этом К. Юнг подчеркивал, что у каждого человека имеются черты как экстравертированного, так и интровертированного типа. Различие же между людьми состоит в соотношении этих черт: у экстраверта преобладают одни, а у интроверта – другие. Подробное изучение этих особенностей людей провели Г. Айзенк и С. Айзенк (H. Еуsепк, S. Еуsепк, 1968).