Космическая станция Василиск - Дэвид Вебер

- Надеюсь, ты прав. - Вебстер встал и смахнул диски обратно в ящик стола, затем хлопнул Александера по плечу. - Я искренне надеюсь, что ты прав, Хэмиш, поскольку, вне зависимости от политики, ты блюдешь интересы службы. - Он взглянул на стенной таймер и улыбнулся. - Смотрю, время к обеду. Присоединишься ко мне в адмиральской столовой? Думаю, пара-тройка стекляшек чего покрепче отвлечет нас от забот о судьбах мира.

Глава 13 выхожу на конечную отметку. К стрельбе готов. Голос младшего

лейтенанта Рафаэля Кардонеса звучал тихо, взгляд сузившихся глаз не отрывался от тактического монитора. Указательный палец правой руки навис над большой квадратной кнопкой в центре орудийного пульта; дублировавший его артиллерийский пти-офицер застыл над панелью записи.

- Приготовиться... Огонь!

Палец Кардонеса устремился вниз, и дисплей расцвел яркой вспышкой. Прошла секунда, и экран засветился снова, на этот раз показав параметры поражения цели.

Лейтенант наклонился вперед и утер пот со лба. Плечи болели от напряжения последних сорока пяти минут тактических упражнений. Он почти боялся проверить результаты, но, увидев колонки цифр и значков, заморгал от удивления. Энергетические орудия - восемьдесят три процента! И почти так же хорошо ракеты - три попадания из пяти!

- Славно сработано, - прозвучало сопрано за его спиной, и, развернувшись вместе с креслом, Кардонес оказался нос к носу с капитаном. Он до сих пор не привык к ее манере передвигаться беззвучно.

Харрингтон нажала кнопку на следящей панели. Прокрутив на высокой скорости сложно закрученные векторы кропотливой работы Кардонеса, капитан кивнула:

- Действительно очень хорошо, канонир.

Кардонес едва не лопнул от гордости. Капитан впервые использовала по отношению к нему старинное традиционное обращение, и это стоило каждой минуты сосредоточения, каждого изматывающего часа практики. И ни в какое сравнение не шло с тем ужасным днем, когда ему пришлось краснеть за ошибки в программе.

- Однако, - продолжала капитан, прокручивая запись назад, - как насчет этого маневра? - Она остановила изображение и постучала пальцем по экрану.

Древесный кот внимательно изучил ломаные линии и с любопытством посмотрел на Кардонеса.

- Мэм? - осторожно переспросил лейтенант.

- Здесь вы изменили курс выравнивания на 0, 35 при ускорении в триста g, - пояснила она.

Кардонес слегка расслабился. В ее голосе не звучало насмешки; напротив, она говорила точь-в-точь, как один преподаватель в Академии.

- Это вывело вас на требуемый курс, но посмотрите сюда, - ее палец переместился на цифры вверху дисплея. - Видите, куда целила его главная батарея?

Лейтенант посмотрел, затем сглотнул и порозовел.

- Как раз в торец моего клина, мэм, - признал он.

- Согласна. Вам следовало развернуться по косой и прикрыть себя нижними полосами, не так ли?

- Да, мэм.

Эйфория подтаяла, но капитан коснулась его плеча и улыбнулась.

- Не расстраивайтесь. Лучше объясните, почему компьютер не прижал вас?

- Мэм? - Кардонес уставился обратно на дисплей и нахмурился. - Не знаю, мэм. Окно луча выглядит достаточно широким.

- Может, так, а может, и нет. - Капитан снова постучала по цифрам. Человеческий фактор, лейтенант. Всегда помните о человеческом факторе. Тактический компьютер запрограммирован реагировать с такой скоростью, с какой отреагировало бы существо из плоти и крови, и на сей раз - на сей раз, канонир! - вам повезло. Дальность ваших орудий достаточно велика, и у вашего противника было всего три секунды, чтобы оценить вашу открытость и вовремя выстрелить. Он не успел. Так решил компьютер. В настоящем бою вы можете встретить человека с гораздо большим опытом.

- Я понял, шкипер! - Кардонес снова улыбнулся, и Виктория похлопала его по плечу, прежде чем вернуться в командирское кресло.

Честно говоря, она прокручивала ту же задачу на своем командном пульте и сама точно так же прозевала залп. За последние несколько недель юноша сделал огромные успехи и по праву заслужил свою радость.

Нимиц сполз на любимое место у нее на коленях, а Виктория оглядела тактическую рубку. Лейтенант Пановский потел над собственными астронавигационными упражнениями, и, судя по взглядам, которыми обменивались лейтенант Брайэм и дублер Пановского, дела у него шли не очень хорошо. Маккеон не зря предупреждал, что свежеиспеченный старший астронавигатор склонен филонить. Услышав приказ капитана о продолжении тренировок в полном объеме, несмотря на нехватку личного состава, лейтенант выглядел так, словно его предали.

Главный маневровый дисплей показывал изображения судов, висящих на орбите Медузы. За почти целый мантикорский месяц их заметно поубавилось по сравнению с первыми днями пребывания "Бесстрашного" на своем посту. Пожалуй, сказывались результаты деятельности Тремэйна. Медуза перестала быть удобной гаванью для перегрузки запрещенных товаров. Виктория и не представляла, каким наказанием божьим станет лейтенант-коммандер. У него, похоже, развивался психоз на почве контрабанды. Стромболи орлиным глазом отслеживал любые перемещения между кораблями, а Тремэйн, пользуясь результатами его наблюдений, уже три недели летал в открытом космосе и выловил контрабанды более чем на полмиллиарда.

Оба получали от капитана официальные благодарности "за отличную работу". У лейтенанта Веницелоса их тоже набралось немало. Судя по ярости и количеству протестов, офицеры чинили достаточно ощутимые препятствия на пути чьих-то прибыльных махинаций.

И наконец, команда чувствовала одобрение не только со стороны Виктории, но и со стороны дамы Эстель, АЗА и АКС, - что коренным образом изменило положение вещей. Харрингтон больше не приходилось дразнить и пинать собственный экипаж. Сознание того, что они, в отличие от всех перебывавших на Василиске прежде, способны влиять на ситуацию, сплачивало их. Перегруженные, измотанные, люди прекрасно понимали: они добиваются успеха вопреки системе, а не благодаря ей - и это только заставляло их еще больше гордиться собой.

Премии тоже никогда никому не вредили. Традиционно приз экипажа составлял полпроцента от всей стоимости захваченной контрабанды. На слух вроде бы и немного, но они задержали товаров на полтора с лишним миллиарда долларов. Если, как и надеялась Виктория, Суд Адмиралтейства сочтет нужным конфисковать добычу и оштрафовать владельцев "Мондрагона", набежит более семи с половиной миллионов на всю команду. Ну, а коль скоро конфискуют и само судно, соответствующая доля его оценочной стоимости также пойдет в общий котел. Капитану полагалось шесть процентов от общей суммы. Получались славненькие, кругленькие полмиллиона, или восьмилетнее жалование коммандера КОМ. Офицерам причиталось еще двадцать четыре процента, а остальные семьдесят должны поделить между собой сержанты и рядовые. Даже самый младший получит почти двенадцать тысяч, а по давней традиции - и несмотря на нападки Казначейства - премии налогом не облагаются. Неудивительно, что мичман Тремэйн и лейтенант Веницелос стали популярными у сослуживцев. Сами они отработали свои премии до последнего пенни, но гордость ценили гораздо выше. Призовые деньги были для них скорее доказательством собственной эффективности, показателем затраченных усилий, нежели материальной ценностью. Лейтенант-коммандер Сантос первая начала использовать при разговоре с капитаном термин "шкипер": почтительно-собственническое обращение, никак не прививавшееся после несчастных флотских учений.