Рассказы о русских кораблестроителях - Израиль Быховский

Отец и сын Поповы сыграли видную роль в истории отечественного кораблестроения, внесли большой вклад в его дальнейшее развитие, а также в техническое перевооружение нашего флота.

Деятельность обоих Поповых — отца и сына — нашла заслуженное признание еще при их жизни, а так, к сожалению, не всегда случалось в истории. Не случайно благодарные современники-моряки называли Александра Андреевича Попова «ученейшим кораблестроителем», а его сына —■ выдающегося адмирала — «учителем флота».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

НИКОНОВ И РОМОДАНОВСКИМ

В предыдущей части мы рассказали о кораблестроителях прошлого века, в семьях которых любовь к кораблестроению и флоту передавалась по наследству. В настоящем очерке речь пойдет о двух совершенно разных людях, представителях различных социальных групп. Один из них жил в начале XVIII века, другой — в конце. Казалось бы, что общего могло быть между неграмотным крепостным крестьянином Ефимом Никоновым и состоятельным кременчугским мещанином Семеном Ромодановским! И все же эти люди связаны общими устремлениями их творчества, направленного на разрешение проблемы плавания под водой и усиление мощи военного флота их родины. Они не думали о собственных благах и:отдали лучщие годы своей жизни изобретению и постройке подводных' судов, вооруженных таким оружием, с помощью которого можно под водой поражать неприятельские корабли.

Творческая деятельность Ромодановского стала как бы логическим продолжёнием упорных трудов его предшественника Никонова, развитием и преумножением некоторых его идей, двигавших вперед отечественное подводное плавание. Эта преемственность творчества и роднит двух изобретателей, многие творческие идеи которых опережали уровень развития тогдашней техники, а поэтому и не могли быть осуществлены. С другой стороны, оба изобретателя не получили технического образования, что сильно затрудняло их практическую деятельность по созданию задуманных подводных судов.

Первый из героев рассказа — Ефим Никонов жил в ту памятную в истории нашей страны эпоху, когда Петр I создавал впервые регулярный отечественный военный флот. На адмиралтейских и галерных, а также «партикулярных» верфях новой русской столицы — Санкт-Петер-

бурга было тогда людно и шумно. Тысячи мастеровых стучали топорами, строгали, пилили, били тяжелыми молотами. Повсеместно строили корабли, фрегаты, галеры, ластовые и иные суда для Балтийского флота. В арсеналах и различных мастерских готовили для них пушки, припасы и всевозможные другие виды вооружения и снабжения. Со всех концов России везли в город на Неве все, в чем нуждалось кораблестроение: лучшие материалы выделялись для строительства и снаряжения флота. Судьбы многих тысяч морских и адмиралтейских «служителей», а также работников, мастеровых и «приписных» крестьян были прочно связаны со всенародным делом создания отечественной военно-морской мощи.

Неудивительно, что в то кипучее время многие самоучки-самородки, которыми так богата была русская земля, направляли всю силу своего пытливого ума на создание флота.

Осенью 1718 года, когда многие плотники возвращались в села «с государевых» работ, по московским посадам пошел слух, что какой-то крестьянин из подмосковного села Покровское-Рубцово придумал некое «потаенное» судно для плавания под водой. Как потом оказалось, это и был Ефим Никонов.

Из глубины веков немного дошло до нас сведений об этом простом крепостном крестьянине, имя которого теперь прочно вошло в историю отечественного кораблестроения.

Родился Ефим Никонов примерно в 1690 году в селе Покровское-Рубцово, что живописно раскинулось на правом берегу реки Яузы, почти напротив другого крупного села — Семеновского. Отец Ефима — Прокопий Никонов ранее проживал со всей своей многочисленной семьей в одном из московских посадов, но большие земские оброки посадской общины вынудили его уйти в село.

Большинство жителей села Покровское издавна славились как искусные ремесленники и мастеровые. Часть из них работала на купеческих верфях, где строили на Яузе баржи и иные речные суда, другие же нередко уходили на «государевы работы», связанные с постройкой кораблей дляг создаваемого военного флота.

Ефим Никонов, как и отец его, слыл опытным плотником. Вероятно, он был из числа тех крестьян, что по указу царя принимали участие в работах на судостроительных верфях. Очевидно, там у него и родилась мысль о создании подводного судна. Прошло, может быть, немало времени, пока Никонов решился объявить о своей идее всем своим односельчанам во всеуслышание. Однако изобретателя никто не понял и не поддержал. Односельчане его высмеяли и выругали, окрестив «никчемным выдумщиком».

Прошел почти целый год. За это время мысль о возможности построить «потаенное» судно была уже настолько основательно продумана и обоснована, что изобретатель уговорил местного стряпчего Литвинова «за малую мзду» написать «доношение с челобитной», которую подал на имя Петра I. В своей челобитной Никонов, жалуясь на притеснения и «всяческое поругание» со стороны «людей чиновных, дьяков и старост», клятвенно заявлял:

«Сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать кораблй, хотя бы десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек, под потерянием своего живота, ежели будет неугодно...» (298].

В том же доношении было указано, что придуманное судно «будет ходить в воде потаенно».

В те давние времена простолюдину, да притом еще крестьянину, можно было пробиться на доклад к самому правителю государства, только подав челобитную. Челобитные на государево имя писались в том случае, если ее автору известно было о деле государственной важности, поэтому все чиновники обязаны были немедленно о нем донести царю.

Если же, паче чаяния, оказывалось, что «челобитчик» зря побеспокоил государя, его строго наказывали. На все это Ефим Никонов шел сознательно, уверенный в пользе своего изобретения. Вот почему он писал, что ручается за судно «под потерянием своего живота, ежели будет неугодно»!

Челобитная простого крестьянина дошла до Петра I. Прозорливый ум великого человека сумел сразу оценить эту замечательную, необычную идею. Петр I понял, какие важные преимущества получит молодой русский флот в его борьбе с могущественными армадами шведского и иных иностранных флотов, если удастся осуществить эту идею.