Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов

Обошлось. С безопасного расстояния Эрвин увидел, как лимонно-зеленое полосатое щупальце дотянулось до рыбьей туши, обвило ее и утащило в пробитую в зыбуне дыру. Поймать двуногую добычу оно не попыталось.

– Ты для того меня оставил живым, чтобы я тебя кормил? – спросил Эрвин. – Этого не обещаю.

Медленно-медленно купол отползал от берега, уменьшаясь в росте, пока не исчез совсем. Эрвин подождал немного, но больше ничего не произошло, и чутье подсказывало: не произойдет. Язычник занят пищеварением.

Эрвин побрел не к шалашу, а к океану, причем нарочно кружным путем. Впервые за многие месяцы его мозг получил настоящую задачу, и теорема Канна, возможно, дала трещину. Все это еще предстояло как следует обмозговать и рассчитать то, что можно рассчитать, имея в своем распоряжении вполне фантастическую реальность вместо алгоритмизируемых фактов. Едва не споткнувшись о глупого «зайца», Эрвин даже не подумал убить его для еды. Остров был безопасен, и Эрвин не делал ошибки, не замечая дороги. В него словно вновь закачали выпущенный воздух. Задача! Настоящая задача, которая при грамотном решении приведет к спасению! А главное, не надо решать ее мгновенно, есть время!

Собственно, рабочую гипотезу можно построить и принять уже сейчас…

Океан гнал к берегу мелкие барашки. Поперек барашков, всего-навсего шагах в ста от острова, течение несло на юг вырванное бог весть где могучее коряво-разлапистое дерево. Ритмично, как заведенные, покачивались на мелкой волне голые ветви, голые корни… и еще что-то. Эрвин напряг зрение.

Человек?.. Бессильно лежащий на стволе человек?!

Да! Человек!!!

– Закон кучи, – пробормотал потрясенный Эрвин. – События происходят там, где их и без того много.

Глава 4

Торговец

Только сумасшедший немедленно кинулся бы к дрейфующему дереву вплавь, а Эрвин еще не сошел с ума. Те связанные бревна, заменившие погибшую пирогу, на которых он некогда вернулся домой после большого путешествия по островам, давно уже занесло песком. Течение гнало дерево к тупому песчаному мысу. Эрвин добежал до мыса гораздо раньше.

И очень скоро понял: течение протащит дерево мимо. Но близко к оконечности мыса, близко…

Приходилось рисковать. Ругая себя последними словами за то, что не взял с собой на берег никакого инструмента, Эрвин выломал в лесу большую ветку с листвой. За неимением лучшего весла сойдет и такое. В точно рассчитанный момент он вошел в воду и поплыл. Мешала ветка, зато придавало сил воспоминание о челюстях обитателей моря.

Какие-то тени бродили в глубине, пугая. Эрвин выбивался из сил. Самый жуткий момент наступил, когда он не сумел выдернуть себя из воды на ствол дерева одним рывком: померещилось, что вот-вот последует второй рывок – вниз, в чью-то пасть. Но обошлось. Вторая попытка вышла удачнее, а сломанный ноготь – чепуха… Эрвин отдышался, унял бешено колотящееся сердце и только тогда осмотрел и ощупал лежащего на мокром дереве человека. Вот будет номер, если он окажется мертвым…

Человек был жив. Правда, без сознания. Это был крупный рыжеватый мужчина выше Эрвина на полголовы и вдвое шире его в талии. Пульс прощупывался, дыхание ощущалось, и наплевать, что по лицу и волосатой груди, не прикрытой обрывками рубахи, ползают мелкие козявки. Они безвредны.

Теперь надо было грести дурацкой веткой, грести что есть силы. С великим трудом Эрвин развернул дерево комлем к мысу и исступленно принялся за работу. Эх, было бы настоящее весло! Казалось, мыс совсем не приближается, плывет себе мимо… Но вот дерево чуть заметно вздрогнуло и начало медленно поворачиваться кроной к югу – село на мель.

Дальнейшее было делом техники. Спустя час Эрвин уже поил спасенного пресной водой, успев смотаться в лагерь за бурдюком и к ближайшему источнику. А спустя два часа спасенный настолько пришел в себя, что попытался говорить.

– Дикарь, – первое, что услышал Эрвин о себе, вслед за чем спасенный начал дергаться и лихорадочно шарить по песку вокруг себя, без сомнения, в надежде найти дубину или камень и дорого продать свою жизнь.

– Сам таким станешь, дай срок, – успокоил Эрвин. – Как тебя зовут?

В ответ незнакомец только вытаращил глаза, как будто не ожидал услышать от своего спасителя членораздельную и притом понятную речь. Как будто на Хляби когда-либо существовали туземцы, да еще человекообразные!

– А ты… кто? – выдохнул он, но шарить руками вокруг себя перестал.

– Живу я тут, – объяснил Эрвин. – Место хорошее, безопасное и сытное, с благами цивилизации только есть проблемы… Меня зовут… Густав. А тебя?

– Иванов.

– Замечательно. Тебе не нужна моя фамилия, мне не нужно твое имя. Все, что тебе нужно, это поесть и отлежаться. Идти сможешь?

Иванов смог – с помощью Эрвина. Правда, при подъеме в распадок, где стоял шалаш и куда Эрвин взбегал шутя, пришлось раз десять отдыхать. Тяжел был Иванов, а в конце пути просто обвис, заставив своего спасителя потрудиться как следует.

Уложив Иванова на подстилку в шалаше, Эрвин отправился на охоту. Местные «зайцы» за год не поумнели, и не прошло часа, как на палке над разожженным костерком жарилась ободранная тушка, нашпигованная острыми травами и кислыми ягодами. Иванов спал. Эрвин следил, чтобы жаркое подрумянивалось равномерно, размышляя о том, что его заставило назваться именем отца. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы назваться Эрвином Канном, – но почему Густав?.. А потому только, что это имя не забыть, не перепутать. Надо быть честным с самим собой: поизносился бывший лучший мозг планеты за это время, прошлись по нему жестким наждаком болото и одиночество на острове – вот и лезет с подсказками подсознание, предлагает себя в спасители…

Рано. Еще рано. Интеллект еще не угас и теперь, надо надеяться, уже не угаснет.

Когда обед был готов, Эрвин накормил и напоил Иванова, после чего тот завалился в шалаш и захрапел. Выживет. Для себя Эрвин натаскал мха и решил ночевать под открытым небом. Но прежде чем стемнело, он добыл еще трех «зайцев», накрепко связал их тушки корой, чтобы появляющиеся иногда над островом летучие твари могли лишь рвать мясо, но не сумели унести его, и оставил добычу на песке возле болота.

Утром он за ногу вытянул Иванова из шалаша. Тот мычал со сна и пробовал лягаться. Оказавшись снаружи, вытаращил глаза.

– Ты чего?

– Пришел в себя? Вот и хорошо, – сказал Эрвин. – Запомни, это мой шалаш. Хочешь и дальше спать в удобстве – построй себе свой. Хочешь принять горячую ванну – я покажу где. Но не свинячить. Это мой остров, и я здесь главный. Не нравится –