Ненавистная жена - Янина Логвин

— А черт его знает, девочка, — обернувшись, дед мужа хмуро взглядывает на меня. — Но если с Павлом все так, как ты говоришь, я бы посоветовал отсюда убраться. Только ты меня все равно не послушаешь.

— Вы знаете расположение внутри? — смотрю я на здание. — Где они могут быть?

Он тоже переводит взгляд. За высокими, стеклянными окнами почти ничего не разглядеть, кроме легких очертаний внутреннего убранства и проблесков верхнего освещения.

— Знаю. Бывал тут с твоим отцом. Они в ресторане, в закрытой его части. От входа повернуть налево и прямо. Там отдельная зона и хозяйский кабинет. А еще может быть охрана. Меня наверняка обыщут.

— Не обыщут. Вы подождете здесь, я пойду одна.

— Уверена? — неодобрительно нахмуривается Данил Егорович. — Давай позвоню Ярославу.

— Нет, не надо. Это лишние движения, как вы сказали. Я не планирую здесь задерживаться.

Я беру сумочку и выхожу из машины. Не застегивая пальто, направляюсь в ресторан, мерно стуча каблуками по каменным плитам. Перед входом останавливаюсь, позволив швейцару распахнуть двери и, не представляясь, иду дальше.

Ресторан дорогой, с темным мраморным полом, хрустальными люстрами и светлыми столами, и работники в нем соответствуют его статусу — заметив меня, вопросов не задают, но оглядываются, провожая взглядами. Я миную зал и вхожу в отдельное помещение, оказавшись в глубине ресторана.

Дед мужа угадал, и здесь стоят два охранника, подпирая плечами дверь кабинета.

Ожидаемо. За время жизни в доме Стального Босса я успела к ним привыкнуть, а недавно узнала и цену их видимой преданности.

Я медленно пересекаю небольшой холл и останавливаюсь перед мужчинами очень близко. Намеренно вступая в их личные границы. У таких типов они намного шире, чем у обычных людей, мне это хорошо известно, и один из мужчин тут же хмурится, ощутив неладное.

— Девушка, вам сюда нельзя.

— Мне везде можно.

— Госпожа…

— Борзова.

Не дурак. Смекнул сразу, кто перед ним, вижу по глазам. Хорошая охрана иерархию не хуже своих хозяев знает и сплетни не пропускает. Не отступил, но желание задавать вопросы отпало. Молодец, далеко пойдет.

Я сбрасываю с плеч пальто и жестом приказываю второму охраннику снять его с меня. Перебросив длинные волосы на спину, возвращаю взгляд к мужчине. Спрашивать меня он передумал, но и пропустить так просто не может, скользнув взглядом по фигуре…

— Надеюсь, ты не вздумал меня облапать… мальчик? Моему мужчине это не понравится.

Мальчику лет тридцать, я только что намеренно унизила его, чтобы выбить из тех границ, в которую нагло шагнула, и вижу, как поджимаются чужие губы, но неотрывно смотрю в глаза. Я сейчас предельно напряжена, и если моя воля не продавит его силу, мне придется достать пистолет. Вот только пользоваться им я не умею, поэтому бросаю одним нетерпеливым выдохом:

— Отойди!

Он не смеет меня остановить, наверняка про себя обозвав чертовой сукой. Плевать. Шагнув в сторону, распахивает дверь, и я вхожу в просторный полутемный кабинет. В котором задернуты шторы, и горит неяркая люстра.

За столом сидят четверо мужчин и две шлюхи — последних я отождествляю сразу, даже не рассмотрев. Борзов сидит один, сжав перед собой на столе руку в кулак и натянув желваки… пока трое других собрались, чтобы загнать его в угол. Похоже, разговор в самом разгаре.

С моим непрошенным появлением все поворачивают головы, но вряд ли даже муж меня узнает.

Я приближаюсь к компании неспешным шагом. Стуча каблуками, вхожу в кольцо света и останавливаюсь у стола. Бросаю одной из шлюх, которая сидит рядом с моим благоверным, даже не повернув в ее сторону голову:

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Пошла вон.

И сажусь, как только от шлюхи пустеет место.

Руки никому не подаю, и на мужа не смотрю. Просто ставлю компанию, собравшуюся в этой комнате, в известность:

— Марина Борзова. Для всех вас — Марина Павловна. Прошу документы, господа, у меня мало времени. Срок по обязательствам истек.

— Все! — добавляю, протянув руку ладонью вверх, блеснув браслетом, когда хозяин кабинета, умелым движением смещает часть документов в папку. — И эти тоже! Спасибо.

Я открываю сумочку, достаю телефон, ручку, и кладу перед собой. Передаю сумку Ярославу, который, кажется, все еще не принял очевидного факта, что видит меня.

— Будь добр, дорогой, подержи, — прошу мягче, делая на этом заметный для всех акцент. — Я здесь никому не доверю даже носовой платок. Ты что-то подписывал?

— Э-м, не успел. — Странно, но знакомый рык в упрямом голосе мужа действует успокаивающе.

— Хорошо.

Я изучаю документы, пока все взгляды изучают меня, подписываю один, а вот пару откладываю в сторону.

— Кто из вас Губарев? — сухо задаю вопрос. Мне прекрасно известно, «кто», но я все равно откидываю плечи на спинку стула и жду ответ от хозяина кабинета.

— Ну, я, — крепкие упитанные пальцы барабанят по крышке стола. — Станислав Витальевич… девочка! — едко сцеживает последнее здоровяк с гладко причесанными залысинами.

Он нервничает. И злится.

Я перевожу взгляд на мужчину с глазами-щелками и акульими челюстями. Беру один из отложенных документов и раскрываю его. Его копию я успела изучить ранее, а «девочку» так и быть, проглочу. Не все жемнемальчиков обижать. А вот Борзов набычился. Напряг широкие плечи.

Я молча держу взгляд мужчины до тех пор, пока он не перестает барабанить пальцами.

— Значит, Станислав Витальевич, тебе мало половины, — спрашиваю холодно, — хочешь больше?

— С чего ты… вы взяли?

— Здесь третьим лицом указан некий Сорский. Кто он?

— Крупный бизнесмен. Мой хороший друг, — не моргнув глазом, отвечает мужчина-челюсти.

— Почему о нем нет данных?

— Он гражданин другой страны и не афиширует свои финансовые интересы.

— Какой страны?

— Послушайте, Марина, — хозяин кабинета нетерпеливо сжимает пальцы в кулак, опуская его на стол. — Зачем это вам? Поиграли и хватит! Оставьте серьезные дела решать мужчи…

— Ответьте конкретно! — я перебиваю его, добавляя голосу лед. «Девочкой» и «Мариной» он щупает меня, пытаясь понять, что за птица дочь Корнеева. И я готова прямо сейчас удовлетворить его любопытство. Иных вариантов у меня нет. Разве только подставить шею под акульи зубы.

Следующее я произношу терпеливее, позволил раздражению отозваться в каждом слове.

— Станислав Витальевич, моя семья ценит исключительно прозрачные отношения с партнерами, которым мы… ссужаем деньги. Но можем и передумать. Я жду!