Возвращение надежды - Александра Торн

– Извини, – произнес он, – я вовсе не считаю твои проблемы ничтожными.

«Ну вот, давно бы так», – подумала Шарлотта, проскальзывая между столом и стулом, чтобы устроиться у него на коленях.

– Ты чудесный человек. Вся трудность в том, что я тебя мало вижу. Я выросла в большой семье и привыкла, чтобы рядом всегда кто-нибудь был. Я ужасно одинока.

Патрик нахмурился.

– Я же говорил тебе, что ранчо далеко от города…

– Я помню, дорогой, ты говорил, говорил, – прервала Шарлотта, – Но, посмотри, у нас такой большой дом и совсем никак не используется. Почему мы никогда не приглашаем гостей? Не устраиваем приемы? Мои родители всегда приглашали своих друзей и соседей, чтобы отметить канун Крещения, и мне бы хотелось здесь продолжить эту традицию. Мы могли бы попросить эту даму, ну, эту вдову, которая оставила для нас так много вкусных вещей, помочь нам.

Патрик чуть не сбросил Шарлотту на пол. Что может быть ужаснее говорить о женщине, которую любишь, когда у тебя на коленях сидит жена.

Шарлотта не знала, куда он убежал в тот первый день, когда они прибыли во Фредериксбург. Она ничего не знала об Эльке, и ему не хотелось думать, какова была бы ее реакция, если бы она узнала. Что-то внутри говорило ему, что все прежние истерики Шарлотты поблекли бы в сравнении с тем, что бы при этом случилось.

– Я не возражаю устроить прием, если ты хочешь. Но учти, подготовка потребует много усилий. Но о миссис Саншайн забудь. У нее полно дел в булочной. А теперь, дорогая, поскольку сегодня у Рио выходной, мне действительно нужно идти работать.

Он поставил Шарлотту на ноги, поцеловал в щеку и поспешно покинул гостиную. С тяжелым сердцем и печальными мыслями. Он делал все возможное, чтобы забыть Эльке и думать только о своей жене. Но Шарлотта нисколько не облегчала эту задачу.

Неужели все браки такие? Значит, именно поэтому многие мужчины хоронят себя в работе, а женщины погружаются в уход за детьми? Господи, как ему хотелось надеяться, что это не так! Не всегда так. Он был уверен, что с Эльке все было бы совсем иначе.

Отто был не прав, когда говорил, что лучше быть женатым, чем коротать век одному. Нет, лучше жить одному и сгорать от любви к Эльке.

Ничего у него с Шарлоттой не получается. И, видимо, не получится. Родом они были из одних и тех же мест, воспитывались в одинаковых условиях – и абсолютно ничего общего. Даже как-то странно.

Он любил ранчо. Шарлотта считала ранчо дырой и постоянно жаловалась на скуку. Она любила комфорт, роскошь. Единственная роскошь, которую он мог ей предложить, была хорошая книга. Он наслаждался одиночеством. Она обожала блистать в обществе.

С каждым днем пропасть между ними становилась все больше и больше. Даже их занятия любовью становились все более поверхностными и небрежными, как нечто, что надо делать больше по обязанности, чем ради удовольствия.

«Попробовать, что ли, устроить этот чертов прием? – подумал Патрик, взбираясь на коня, которого оставил у веранды. – В конце концов в моих проблемах Шарлотта не виновата. Это надо по возможности не забывать».

Рио де Варгас вдруг увидел розы. Они росли под самым дубом. Это было примерно на полпути до Фредериксбурга. Розы в это время года? Удивительно. Он остановил коня, соскочил с седла и вынул из кармана джинсов складной нож.

Отрезав несколько цветков, он обернул стебли платком и глубоко вдохнул аромат. Они пахли почти так же прекрасно, как и женщина, которой он собирался их подарить.

Никогда прежде ему не приходилось ухаживать за женщинами. Рио увидел рядом белые цветки падубов и решил добавить к букету еще несколько веточек, ярко украшенных ягодами.

«Может быть, стоит в городе купить подарок, безделушку какую-нибудь, которые женщинам нравятся – например, ленты или кружевной платочек. Ведь сейчас уже почти Рождество, – подумал он, чувствуя, как краска расползается от головы к самым ногам. – Пошло оно ко всем чертям, ведь я взрослый мужчина, и почему я должен чувствовать себя дураком даже при мысли, что преподнесу даме подарок. Так почему же, черт возьми, мои ладони стали влажными, а горло сухим?»

Рио уже собирался влезть в седло, когда услышал стук копыт. По дороге на чудесном черном жеребце скакал Уайти. Черная лошадь и черный человек являли собой такую живописную картину, что Рио залюбовался.

– Хороший денек для прогулки верхом, – сказал он, когда Уайти подъехал ближе.

– Да, пожалуй. – Уайти сверкнул белыми зубами. – В такой день цветы тоже собирать неплохо. У себя дома, в комнате поставишь?

– Нет. Мне показалось, что они могут понравиться мисс Гилхули.

Улыбка Уайти стала шире.

– Не сомневаюсь, что понравятся. И очень. Она просила передать тебе привет и сказать, что не забыла про долг.

Рио поправил свою шляпу, чтобы не встречаться с испытующим взглядом Уайти. Он тоже не забыл о долге. Последние два месяца он был не способен думать ни о чем другом.

– Куда направляешься? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Собираюсь пригласить на прогулку мисс Эллу Мэй. – Уайти сделал жест в сторону яркой коробки, которая была приторочена к его седлу сзади. – Я купил ей кое-что. В честь праздника. Она очень симпатичная девушка.

– Не могу с тобой не согласиться. Ну что ж, hasta la vista[24] и счастливого Рождества, – сказал Рио и пустил своего коня в легкий галоп.

Вельвит сидела у себя в гостиной, когда услышала громкий стук в дверь.

«Кто бы это мог быть? – нахмурилась она, поднимаясь на ноги. – Если это какой-нибудь приблудный ковбой, то черта с два я открою раньше. Пусть не умоляет».

На пороге стоял Рио де Варгас, одетый в свой лучший воскресный костюм. В одной руке у него был букет, в другой маленькая коробочка.

– И это все мне?

Он кивнул и сунул ей коробочку и цветы.

«Кто бы мог подумать, что Рио де Варгас может дарить подарки», – подумала она, открывая коробочку и доставая зеленую атласную ленту».

– Какая милая, – пробормотала Вельвит.

– Это для ваших волос. – Он продолжал стоять на пороге, как будто прирос к месту.

– А где же тебе в такое время удалось отыскать такие прекрасные цветы?

– Под дубом, – ответил Рио с привычной лаконичностью.

– Значит, тебе пришлось остановиться, чтобы собрать их. – Взяв его за руку, она провела Рио в гостиную. – Разреши я только возьму вазу.

Она поспешила на кухню, даже не заметив, что укололась шипом.

«Господи, ведь мне тридцать три… да какое там тридцать три, все тридцать шесть. Кого ты собираешься дурачить, старая шлюха? Могла ли я когда-нибудь подумать, что один вид мужчины – какая разница какого мужчины – заставит так биться мое сердце?»