Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

— Аня?.. — отвлек меня хриплый заспанный голос.

Я улыбнулась и приподняла голову, чтобы лучше видеть его удивленные, но в то же время полные нежности, глаза:

— С возвращением…

Глава 27

Глеб обвел растерянным взглядом подвал, затем вновь взглянул на меня.

— Только не говори, что ты ничего не помнишь, — опережая его, сказала я. — И что мы вообще тут делаем…

— Нет… Я помню… Помню. Просто, мне казалось… Значит, это был не сон? — он осторожно дотронулся до моей щеки, словно проверяя, реальная ли я.

— Смотря, о чем ты...— я усмехнулась, накрывая его ладонь своей. — Мы спали, и тебе, возможно, что-то снилось…

— Ты помогла мне… Стать самим собой, — Глеб перехватил мою ладонь и поднес к своим губам, целуя. — А еще… Ты сказала, что принимаешь мою вторую сущность. Это не сон?

Я отрицательно покачала головой.

— А то, что ты… Любишь меня? Не сон?

— Нет, — шепнула я. — Не сон…

Глеб улыбнулся и резко приподнялся, нависнув надо мной.

— И я тебя, — тоже шепнул он, прямо мне в губы. Затем коснулся их почти невесомым поцелуем. Еще одним, и еще… В висок, в щеку, в шею, снова в губы…

Я прикрыла глаза, наслаждаясь этой лаской, подалась вперед, собираясь поцеловать в ответ, как вдруг…

— Кхм, кхм, — раздалось за дверью, и следом тихий перестук пальцев по дереву. — Вы уже проснулись, господа? Не хотите ли отужинать?

Софья Ильинична…

— Притворимся, что еще спим? — предложил Глеб, нежно кусая меня за мочку уха.

— Как-то неудобно, — я со смехом уткнулась носом ему в плечо.

— Неудобно перед бабушкой или неудобно в подвале? — хмыкнул он.

— И то, и другое…

— Ладно. Сейчас поднимемся! — тоже сдерживаю смех, крикнул уже бабушке Глеб.

— Жду, — прозвучало в ответ, и шаркающие шаги стали отдаляться.

Глеб запечатлел на моих губах еще один поцелуй, на этот раз продолжительней и настойчивей, и только потом, со вздохом сожаления, отпрянул.

— Знать бы еще, во что одеться… — он огляделся по сторонам. Затем оживился, заметив чуть поодаль аккуратную стопочку с одеждой: — О, спасибо, бабуля…

Значит, я б была права: об одеяле и подушке для нас точно позаботились Софья Ильинична.

— А ты не знаешь, где мои вещи, которые я бросила у пруда? — спросила, поднимаясь на ноги следом за Глебом. — Просто там сумка, и телефон… Босоножки опять же… — про белье я деликатно умолчала.

— Прости … — он виновато покачал головой. — Я не подумал об этом, когда уходил оттуда… Но я сейчас сбегаю, — добавил с готовностью. — Поищу. Может, кто нашел… Себе навряд ли забрали, у нас все друг друга знают… Не переживай, найдем.

— Я не переживаю, — остановила я его с улыбкой. — Сходим позже вместе. Действительно, маловероятно, что кто-то эти вещи присвоил себе. Тем более, в сумке мои документы…

– Хорошо, — Глеб порывисто притянул меня к себе, снова поцеловал и вдруг спросил: — Кстати, что-то мне такое вспоминается… Ты, вроде, что-то сделала, за что я могу тебя поругать? Или мне это приснилось? — он прищурился.

— Нет, не приснилось, — я высвободилась из его объятий. — Идем наверх, все расскажу. На самом деле, это серьезно…

Глеб бросил на меня настороженный взгляд, но пытать больше не стал. Открыл передо мной тяжелую дверь, пропуская вперед. Когда мы вышли из подвала, сразу почуяли аромат жареного мяса. Софья Ильинична не изменяла своим вкусами и приготовила то, что любила больше всего сама.

— Проходи, садитесь, — как всегда немного ворчливо произнесла она при виде нас и поставила на центр стола сковородку с отбивными. — А ты? — она кивнула на внука. — Будешь мясо? Или тебе пойти лебеды нарвать у забора? Могу и лопухов… Они у нас в этом году знатные уродились…

— Бабушка… — Глеб посмотрел на нее искоса, с недовольством.

— Будет! — ответила я за него, и сама положила на его тарелку кусок мяса.

— Аня… — теперь карие глаза с укоризной смотрели на меня.

— Твои ограничения уже не имеют смысла, — заявила я твердо. — Акулина сказала, что отвар перестал помогать. То есть все твои мучения оказались зря. Придется тебе смириться со своей сущностью.

— А тебе? — осторожно уточнил Глеб. — Смириться с моей…

— Ешь! — перебила я его строго и тоже подцепила отбивную. После обратилась уже к Софье Ильиничной, которая в этот момент нарезала хлеб толстыми ломтями: — А Акулина где? Ушла уже?

— Так давно… — ответила старушка. — Как Глебу полегчало, так и ушла… — она будто намеренно избегала говорить о произошедшем с внуком, прятала глаза. — Вечер-то уже на дворе почти…

Я впервые за это время бросила взгляд за окно. А ведь и вправду небо уже золотится от заходящего солнца, тени от деревьев ползут длинные, ветер стих… Вечереет. Неужели мы с Глебом так долго спали?

— Так что произошло, Ань? — отвлек меня Глеб от размышлений. — Что такого серьезного? Сейчас можешь рассказать?

— Мне не надо уходить? Разговор, надеюсь, не интимного характера? — хмыкнула Софья Ильинична.

— Нет, — ответила я без улыбки. — Даже лучше, если вы останетесь. Потому что это, похоже, касается всех.

Софья Ильинична с заинтересованным видом подошла ближе.

— В общем… Когда мы расстались с тобой, Глеб, — я замялась, подбирая слова, — встретила Серовых. Точнее, они искали меня…

— Искали тебя? — глаза Глеба угрожающе сузились, а бабули, напротив, округлились. — Что им надо? Это был Ден, да?

— Да, разговаривал со мной Ден, — ответила я. — А хотел он, чтобы я вылечила его брата Семена.

— И при чем тут ты? Ты не врач…

— А им и нужен был ветеринар, потому что Семен из-за тяжелых ран не мог вернуть себе человеческий облик. Я лечила волка.

— Значит, ты пошла к ним? — Глеб, ожидаемо, возмутился. — Сама?

— Вот то, о чем я и говорила, — я ткнула в него пальцем. — Ты разозлился, даже не дослушав. Дай мне все объяснить!

— Объясняй, — разрешил Глеб сквозь зубы.

— Откуда у младшего Серова тяжелые раны? — вставила тут Софья Ильинична. — Куда этот бестолочь вляпался?

— А вот в этом и вся суть, — я сцепила пальцы в замок. — Глеб… Ты ведь говорил о чужаке, помнишь? Когда мне казалось, что меня преследуют. Думаю, там все же был кто-то… И ты прав, в Больших Перевертышах появились шпионы из чужого клана. С одним из них и сцепился Семен, едва остался жив.

— Ты спасла Серова? — полюбопытствовала Софья Ильинична.

— Да, — я кивнула. — Надеюсь, он выкарабкается.

— Зря, — старушка недовольно поджала губы. — Надо было дать ему помереть….

— Прекрати, — осадил ее Глеб и обратился уже ко мне: — Что за шпионы? Из какого клана? Серовыми удалось кого-то поймать?

— Не знаю… — я растерянно пожала плечами. — Скорее всего, нет. Иначе Ден бы знал наверняка, что им надо.

— О, он уже для тебя «Ден», — не преминул ревниво заметить Глеб. — Вы подружились?

— Трудно подружиться с тем, кто тебя почти силой заставил делать операцию умирающему волку, — парировала я. — Просто надо же как-то различать этих Серовых. Расстались мы на нейтральной ноте. Он был благодарен мне за брата, а я была счастлива наконец попасть домой.  И да, после операции он покормил меня ужином, тогда мы и поговорили немного. О шпионах.

— Ладно, допустим, — Глеб потер нахмуренный лоб. — Что он говорил о шпионах?

— Серовы считают, что им нужно ваше Лунное Дерево. Кажется, что-то случилось с источником силы этих чужаков, и они каким-то образом собираются воспользоваться вашим…

— Пф! — фыркнула Софья Ильинична. — А кукиш они не хотят? Размечтались, наглецы! Так они и получили наше Дерево! И как они его перемещать к себе, интересно, собрались? Выкопать? Или в Перевертыши переселиться всем кланом?

— Ден сказал, что это может грозить катастрофой для вас, да? — уточнила я. — Что источника на всех не хватит, и пострадают дети и женщины.

— Нужно не допустить этого, — глухо отозвался Глеб.