Жестокая нежность. Макс: сын как отец - Ирина Гутовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Макс… — она присела на кровать и опустила голову.
«Стыдно стало?» — впрочем, вряд ли. Подобные чувства ей незнакомы и чужды.
— А ведь я предупреждал, чем это закончится… — вмешался дядюшка с наставлениями.
«Защищать вздумал?» — раньше надо было вправлять племяннице мозги, в тот момент, когда та озвучила «гениальную» затею, и ни в коем случае не соглашаться на «шикарное» предложение обогатиться лёгким способом (лёгким ли?). Осознание содеянного, как и раскаяния, у него наступили, да слишком поздно.
И на мой внезапный визит — они точно не рассчитывали.
— Оставьте нас наедине, с вами позже детально побеседуем, — бросил в его сторону разгневанный взгляд. — Готовьтесь к проблемам — оба ответите за беспредел, это я обещаю и гарантирую.
— Давайте договоримся, всё решим и расстанемся мирным путём, не нужно устраивать разборок, — настаивает он. — Виктория никаких претензий не имеет. Заберёт заявление.
— Претензии? Серьёзно? — я очень удивился такой формулировке. — Издеваетесь? О каких претензиях идёт речь? Обязательств перед вашей племянницей у меня нет — мы не муж и жена, делить нам нечего. И, конечно, Вика заберёт заявление — здесь без вариантов, выбора у неё нет и не будет, — ещё хватает наглости упоминать об этом. — Вот только замять ситуацию у вас не получится — учтите это. Вы сами дали ход делу, используя фальшивые медицинские документы в качестве предоставленных доказательств избиения — и у полиции есть все основания предъявить вам встречные обвинения, о чём я позабочусь. Сегодня же. Выйдете из палаты, — не попросил, а потребовал.
Герман Эдуардович спорить не стал. Молча, ушёл, хлопнув дверью напоследок.
Тем лучше. Лишь бы не помешал моим планам и не опередил.
Поэтому, не теряя времени, я достал телефон из кармана пиджака и быстро надиктовал голосовое сообщение Эрику:
— Дружище, появились новые обстоятельства. Слушай внимательно: срочно свяжись с Григорием Степановичем, он расскажет тебе все новости — его информация полностью подтвердилась, и я лично убедился в этом, когда наведался в больницу. Подробности и наши дальнейшие действия — обсудим при встрече. Проследи за тем, чтобы в полиции не закрывали дело Фельде по инициативе заявительницы или каким-либо дополнительным сведениям родственников. Там будет переквалификация статей и статуса — с потерпевшей на обвиняемую. Как закончишь общаться со следователем — потом приезжайте с Тиной в мой клуб.
Отправлено и доставлено. Главное — предупредить.
А заодно это был прямой посыл для Вики — пусть знает, какое будущее ждёт впереди. На собственной шкуре испытает, к чему приводят такие поступки.
Тут же пришёл ответ от друга: «Хорошо, я понял тебя, организую в лучшем виде — ни о чём не волнуйся». И следом прислал ещё одно сообщение: «С Тиной всё в порядке, как и обещал — держу дистанцию, хотя, если честно, в этом нет необходимости — твоя девушка со мной почти не разговаривает, кроме касающихся дела вопросов, и сама сторонится меня» — за это я мысленно поблагодарил его.
Ну а теперь уделю немного внимания «бывшей» (хотя ни минуты моего времени она недостойна):
— Доигралась? — я отошёл к окну, для её же безопасности — руки зудят от желания придушить эту тварь. — Нравится результат своих стараний? — «как же так случилось — не разглядел Вику раньше» — ведь насквозь прогнившая и фальшивая… Ловко пряталась за маской интеллигентной особы, какой казалась, и производила когда-то положительное впечатление.
Думал, разбираюсь в людях и вижу — кто есть кто… Но в отношении Виктории жёстко ошибся и долго заблуждался. И никак не предполагал в момент знакомства с ней, что являюсь объектом методичной охоты и корыстных целей. С подобным обманом и афёрами впервые столкнулся. Не было предательств в моей жизни, на чём сильно обжёгся бы и получил бесценный опыт, чтобы учитывать это на перспективу и не допускать повторений.
Паршиво себя чувствую из-за всей этой ситуации…
— Макс, пожалуйста… — она подняла голову. Смотрит умоляющим взглядом. — Не делай этого, прошу… я осознала всё, больше никуда лезть не стану… прости… Давай расстанемся мирно?
«Не верю и уже не поверю!» — был слеп, зато сейчас прозрел окончательно.
— То есть, когда я сказал отстать от меня — ты почему-то не прислушалась к этому и не остановилась, продолжая следовать намеченному плану, а стоило нам поменяться ролям — сразу просишь поступить благородно. — По-твоему, я идиот?! Видимо, у тебя именно такое мнение — держишь за дебила, которому можно по ушам ездить и кормить лживыми сказочками!
— Нет, и в мыслях не было! — воскликнула Вика и тихо добавила: — Всего лишь отстаивала свои права…
— Права? Какие нахрен права?! Мы никто друг другу! — «удивительная наглость и беспробудная тупость». — Я не вещь и не твоя собственность, — контролировать себя удаётся с трудом, — всё-таки ты редкостная дура, если надеялась, что мутными схемами добьёшься чего-то.
— Хотела любви… Услышать заветные три слова от тебя, — по её щекам потекли слёзы.
«Этим не разжалобит».
— Опять старую песню запела… — тяжело вздохнул. Утомило её общество — чокнутая! — Ничего, никогда не обещал и клятв не давал. И вытри мокроту с лица, на меня это не действует.
— Где я промахнулась? — Виктория встала с кровати, но не приближается. — Вроде старалась копировать манеры поведения Тины Александровны и, по-моему, неплохо справлялась. Многие говорили и не раз отмечали схожесть наших характеров и даже внешности. Что я сделала не так? Объясни. Стремилась стать той, кто тебе нужен.
«Вот это заявление!».
— При чём тут моя мать? — я растерялся. — Её не приплетай к этой истории.
— Ну как же… Ты ведь всех девушек сравниваешь с ней, в твоём понимании — она идеал женщины, значит — имеет прямое отношение к этому…
«Что за намёки?».
Глава 39
