Дама в красном - Сандра Мартон

Не такая. Она просто любовница Тревиса. Но не его любовь. Алекс вытерла нос рукавом.

– Хватит, – приказала она себе, но тщетно. Слезы продолжали капать. Нет, Тревис ее не любит. Он никогда не обещал любить ее. Приятное времяпрепровождение, но не любовь. И никаких «навсегда». Он достаточно ясно выразился, и она ответила, что ей это подходит. Вся беда в том, что она лгала. Как она влипла! Отдала свое сердце тому, кому оно меньше всего нужно. Притащилась сюда – и теперь сидит одна в доме, уютном, как склеп. А снаружи завывает гроза. Единственное, чего не хватает – какого-нибудь придурка в маске и с кухонным ножом, рвущегося вовнутрь.

Кто-то ударил в дверь. Алекс взвизгнула и вскочила со стула, расплескивая вино. В пустом холле было абсолютно темно. В дверь стукнули во второй раз.

– Ветка, – пробормотала она, – это просто ветка, ветка… – Ну конечно. Ветер, должно быть, подхватил сучья, вот они и стукаются об дверь. Жуть какая, гром, молния… Ветка снова ударилась в дверь – только вот эта ветка удивительно напоминала кулак. Алекс судорожно огляделась в поисках какого-нибудь оружия. Винная бутылка? Фонарик?

Опять стук. Алекс мысленно пробормотала молитву и направилась к двери, бутылка в одной руке, фонарь – в другой.

– Открой эту чертову дверь, Алекс!

Она замерла.

– Тревис?

– Да, черт возьми, это Тревис! Открой дверь, или я вы ломаю ее!

На одно мгновение ее сердце наполнилось безумной надеждой. Он приехал за ней. За ней… Ну конечно, приехал. Женщины не уходят от великого Тревиса Бэрона. Это он удаляется, надменный, неприступный, самовлюбленный…

– Алекс, я знаю, что ты там! И повторяю: открой – эту – дверь!

Алекс смотрела на дверь. Он не выломает ее. Сегодня не выйдет. Она задвинет щеколду. – Убирайся, Тревис, – сказала она громко.

– Я никуда не пойду. Ты слышишь, Алекс? – дверь содрогнулась под его ударами. – Алекс?

Алекс вздернула подбородок.

– Нет.

Снаружи вымокший до нитки Тревис застонал и прислонился лбом к сырому дереву массивной двери.

– Алекс, – он снова размахнулся и изо всех сил треснул кулаком по несчастной двери, – Алекс, предупреждаю тебя, я не шучу!

«Лучше бы она уступила», – мрачно подумал Тревис. Он чувствовал себя отвратительно.

Сводки погоды предупреждали о надвигающемся шторме. Но несмотря на все предупреждения, он поднял «Команче» в воздух.

«Полет будет скверным», – предупредил его какой-то гнусный старикашка внизу.

«Ты чертовски проницателен», – мысленно прокомментировал Тревис. Но ничто не могло удержать его от полета на север, и, видит Бог, он долетел – только для того, чтобы терять время, рыская в поисках машины. Ко времени его приземления все пункты проката автомобилей были давным-давно закрыты. В конце концов он заплатил сто баксов какому-то парню в аэропорту за разрешение воспользоваться его фургоном, изрядно провонявшим конским навозом. Его поддерживало только видение лица Алекс. Конечно же, к тому времени она одумается. Бросится в его объятия, скажет, что любит его…

Вместо этого он стоит на дожде, промокший до костей, и умоляет женщину, с которой собрался провести всю оставшуюся жизнь, отпереть дверь. Он, наверное, спятил! Мысль ужаснула его, но дороги назад не было. Он любит Алекс. Действительно, любит ее той любовью, которая ведет по устланной цветами дорожке к алтарю… На сей раз он сам мечтает попасть в эту ловушку.

С другой стороны, много ли любви может дать человек, которому в самом скором времени грозит смерть от воспаления легких?

– Открой дверь, Алекс!

– Нет.

Желваки вздулись у него на щеках.

– Алекс, – вкрадчиво поинтересовался он, – ты знаешь, что оставила открытым верх своей машины?

Дверь распахнулась. Тревис торжествующе потер руки и ринулся внутрь.

– Лжец! – злобно прокричала Алекс, замахнувшись бутылкой. – Убирайся отсюда, Ковбой!

Тревис отобрал у нее оружие и нахмурился, принюхиваясь.

– Ты пила?

Она жутко покраснела.

– Нет. Но даже если и так, то тебя это не касается, ты… ты… лжец!

– Ты уже мне об этом говорила. – Он отставил бутылку, захлопнул ногой дверь и глянул на нее. С него текло. На полу уже образовалась приличная лужа. – Конечно, я солгал, но лишь с целью спасти свою жизнь. Я умирал там от холода, – он заслонился рукой. – Тебе не сложно не светить мне прямо в лицо?

Алекс опустила фонарик, и он наконец-то смог поглядеть на нее. На ней был безразмерный халат с огромным пятном спереди. Волосы торчали дыбом, глаза и нос покраснели. Его сердце запело. Она просто прекрасна!

– Ты можешь войти, – холодно произнесла она, – но только на время грозы. Я не хочу объяснять, откуда у меня на ступенях появилось мертвое тело.

– Спасибо, – кивнул он и поплелся мимо нее.

– С тебя течет.

– Редкая наблюдательность, Принцесса. По-видимому, лишнего полотенца у тебя не найдется?

Она поколебалась, пожала плечами и направилась наверх. Тревис шел следом. Тишину нарушало лишь равномерное хлюпанье при каждом его шаге. Они поднялись по ступеням и прошли по коридору в спальню. Вынув из шкафа стопку потрепанных полотенец, она сунула их ему в руки.

– Держи.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Его брови взлетели.

– Какие прекрасные манеры.

– Нет повода грубить, – сухо заметила она.

Он посмотрел на кровать, потом на нее.

– Мы не всегда так заботились о манерах, находясь в спальне.

Алеке вспыхнула.

– Когда ты высушишься, – сказала она, направляясь к двери, – спускайся вниз.

– Я хочу, чтобы ты вернулась. – Проклятие, он не хотел так говорить это! Он думал, что заключит ее в объятия, поцелует, скажет, что она изменила его жизнь… Но Принцесса была абсолютно холодной и отстраненной. – Алекс? Я сказал…

– Я слышала, что ты сказал, – она стояла спиной к нему. – И что ты ожидаешь услышать в ответ, Тревис?

– Что ты вернешься, – откликнулся он, как будто все было так просто, что и объяснений не требовалось.

Ее сердце, глупое, глупое сердце, уже совсем готовое растаять, вновь затвердело.

– К тебе, ты имеешь в виду, – она обернулась.

– Да. – Он шагнул к ней, чтобы заглянуть ей в глаза, но Алекс снова направила ему в лицо луч фонарика. Его сердце дрогнуло. Все не так…

– Нет.

Тревис застыл, не в силах шевельнуться.

– Что значит «нет»?

Алекс облизнула губы. «Не гляди на меня так, – подумала она. – Словно и вправду любишь меня, а не только хочешь. Не надо. Нет».

– Принцесса, – он прокашлялся. – Принцесса, я знаю, что обидел тебя…

– И ты думаешь, это все объясняет?

– Нет, правда. Я обидел тебя, но не нарочно. Когда я говорил, что ты больше, чем любовница для меня, я хотел сказать, что ты стала центром моей жизни.