Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники - Александр Лепехин

5 марта 1942 г. войска Западного фронта, продолжая наступление разгромили Юхновскую группировку противника и освободили город Юхнов. Наш полк расположился в селе Мальцево. Здесь и состоялось зачисление его в регулярные части Красной Армии на основании приказа № 33 по 217 сд».

И.П. Исаев «От Тулы до Кенигсберга». Тула, 1972, стр. 148, 150, 152, 154, 156, 157

Накануне ухода Кравченко из полка появляется такой приказ:

Приказ № 28 по ТРП от 7 марта 1942 г.

На основании приказа штадива 217 сд № 33 от 6.03. 1942 ТРП влит в состав 217 сд с присвоением ему № 766.

Кравченко, Богомолов, Бенцель

ЦАМО РФ, ф. 766 полк, оп. 1, д. 1 приказы

«766-й сп существовал и раньше, но к описываемому времени в нем оставалось очень мало людей. Нас же, туляков, было около тысячи, так что мы по-прежнему считали свой полк Тульским, хотя, получив общеармейский номер, он стал пополняться не одними туляками и не только добровольцами, но и мобилизованными, из госпиталей и запасных полков.

8 марта произошла смена командира полка: И.Я. Кравченко выбыл на должность командира дивизии (вскоре он погиб под городом Сухиничи), на его место прибыл майор Петр Павлович Лаптев. При нем стали получать форменное обмундирование, появились знаки различия. В связи с этим, естественно, строже становилась дисциплина, хотя она и прежде была довольно крепкой».

И.П. Исаев «От Тулы до Кенигсберга». Тула, 1972, стр. 158

Не смотря на просьбы Тульского обкома и командования 50-й армии сохранить название «Тульский рабочий полк», полк просто расформировали и пополнили личным составом поредевший 766-й стрелковый полк.

Воспоминания бойцов и командиров Тульского рабочего полка

Зареченский (2-й батальон ТРП) Командир роты Туркин

29 октября ротой было получено станковый пулемет – один, две штуки противотанковых винтовок и тут же поздно вечером были назначены пулеметчик и противотанковое отделение, которое приступило приводить их в порядок, знакомиться с ними и изучать их материальную часть.

30 октября, примерно в 6–6.30 утра мною был получен приказ: немедленно роту развернуть и занять ранее указанные ОП в окопах.

Не прошло и 15–20 мин, как бойцы заняли свои места, как на противоположной стороне лощины из-за кирп. з-да появились фашистские танки, которые как только остановились на той стороне лощины, открыли ураганный огонь из пулеметов и минометов по нашим окопам.

Бойцы, которые находились со мной сначала немного струсили. А потом осмотрелись, стали действовать уже смелее и решительнее.

Остановив на месте танки, немцы вышли из машин, по-видимому для рекогносцировки местности, ибо они прекрасно перед собой видят, что впереди их вырыты противотанковые траншеи и ехать нельзя дальше. Бойцы моей роты открыли оружейный огонь по немцам и по танкам, немцы быстро бросились обратно к машинам, но через некоторое время снова отходили от своих танков, стараясь спуститься вниз в лощину, осмотреть насколько глубока противотанковая траншея и смогут ли пройти машины, но каждый раз, как только немцы отходили от машины, бойцы моей роты снова открывали огонь по фашистам и они вынуждены были снова бежать к машинам и прятаться в них. Так продолжалось примерно до 10.30–11.00 дня, т. е. до тех пор пока немцы по-видимому освирепели, как звери, сели в машины и двинулись в нашу сторону, продолжая вести не меньший огонь по нашим окопам. Противотанковые траншеи оказались незаконченными, танки, легко их преодолев, стали продвигаться к нашим окопам. Соседние роты, расположенные слева и справа от меня уже отошли (т. е. 2-я и 3-я роты). Я со своей ротой продолжал оставаться в окопах, т. к. отойти было невозможно, пути отхода из окопов сделаны не были, а вылезти из окопа тоже нельзя, потому что немцы ведут ураганный огонь, и решил вести бой до последнего – что будет, стреляя до тех пор, пока немцы на своих танках не взошли к нам в тыл и в упор разрезали линию обороны моей роты, т. е. отделили 1-й от 2-го и 3-го взвода, так как дорога ведущая от Кирп. з-да в центр поселка как раз рассекала линию обороны пополам. Связь с 2-м и 3-м взводами было прервалась. Три немецких танка свернули в расположение моего 1-го взвода, вот уже остается 20–25 м. Бойцы спрашивают: «Товарищ командир, неужели нам пришла смерть?» – отвечаю, что нет, это еще не смерть, а пока не поздно, быстро закопайте оружие, патроны, и др. важные документы здесь на дне окопа. Танки уже рядом, один остановился, высунулась фашистская морда, наставил пулемет и кричит: «рус, выходи». Стали выходить из окопов, огонь прекратился, спрашиваем куда идти. Показывают в сторону центра поселка. Два бойца, начальник штаба тов. Сахаров и тов. Савцов, спрашивают, что мы уйдем, говорю идите и бегите, а сам остаюсь с товарищами. С той целью чтобы вывести их из плена. Со мной осталось примерно 13–15 чел. по прибытии на место куда указали, немцы сразу отобрали у троих часы: у тов. Атараева политрук 1 взв, Титова, Редкова. У тов. Атараева сняли резиновые сапоги, после этого смотрю немцы на нас не обращают внимания и мы им вроде не нужны. Говорю тов. Титову, Атараеву пошли на утек, – отвечают: «Нет, я боюсь» – так ответили и другие, прошло 10–15 мин немцы собирают нас и часть гражданского населения, сажают в сарай и закрывают, народу в сарае человек 45–50, теснота невозможная. Вдруг падает снаряд, дом хозяина сарая взлетает на воздух, не прошло 15–20 мин, как падает 2-й, примерно 10–15 м от сарая, наш сарай разваливается пополам, в сарае стон, убиты тов. Титов, Атараев, Редков, ранены тов. Воронцов, Матвеев. Даю команду: «Разойтись по укрытиям от осколков» – разошлись. Немцы это заметили, снова собрали в кучу в центре поселка, где главным образом стояли их танки, подсчитал стоят 48 танков и 17–18 автомашин. Снаряды рвутся почти в самой гуще танков.

Даю команду тихонько, потому что рядом стоят немецкие офицеры, уйти во двор, в укрытие угольного дома. Взошли, посмотрел под домом подвал, вошли в подвал, посмотрел в слуховое окно, немцы пошли и побежали разводить танки и машины, вижу им не до нас, потому что от нашей артиллерии им становится жарко. Выхожу из подвала, калитку на крючок и спрашиваю: «Кто согласен идти со мной?». Некоторые согласились, человек 11–13, но пошло всего 6–7 чел., а всего было со мной в подвале 16–17 чел.

Из 6–7 чел. пошедших со мной убили 2, ранены один в ногу, один в плечо и я был ранен в голову еще стоя в окопах, рана ноет, подстреленный отстает, говорю: «Крепись, сейчас выскочим на свободу». До конца поселка проскочили по задворкам, по усадьбам, немцы не заметили, и не видели, по-видимому считали, что мы сидим еще в подвале в угольном доме, но от конца домов до лощины просмотрел метров 25–30, лощина идущая от Всесвятского кладбища, немцы заметили, открыли пулеметную стрельбу по нам, но прошло благополучно, в лощину мы спустились все живы и здоровы. Направились в сторону Воронежского шоссе, вышли на ул. Свердлова, стоит наша артиллерия, рассказал, в чем дело, дал сведения командиру арт. батареи численность и место расположение немецких танков.

Спросил, где находится перевязочный пункт, мне ответили и направили на перевязочный пункт в Пролетарский райком, там был перевязочный пункт, перевязали раны мне и моим товарищам. Попросился домой – не отпускают, говорят, что мы вас отправим в госпиталь в Тамбов.

5 февраля 1942 г.

ГАУ ТО, Госархив ТОАНИ, ф. 3039, оп. 1, д. 55, л. 36Беседа с бойцом ТРП Юрушкиным В.Н.

27 октября к концу дня мы заняли рубеж обороны на южной стороне окраины Рогожинского пос., расквартировали людей по домам, каждому взводу, роте дали точный участок обороны. Часов в 5 дня меня Комбат Ведерников вызвал к себе и приказал принять должность НШ батальона.

Надо сказать, что с питанием у нас с первого дня было налажено хорошо. 28.10. нам выдали телогрейки и брюки, заменили все винтовки на полуавтоматы (СВТ), но беда состояла в том, что большинство не знало этой винтовки, а их надо было чистить и пристрелять. И этим делом мы занимались весь день 29.10, хотя, к сожалению, результаты были плачевные.

К слову необходимо сказать, что на весь 2-й батальон нам дали 3 станковых пулемета, которые бойцы изучали в ночь на 30 октября, в то время когда Косая Гора уже была занята и было слышно рокот неприятельских танков.

И 30 октября пулеметчики 3 роты (косогорцы) вели огонь из пулемета, а у остальных дело не заладилось.

29.10 комиссар батальона Линяев приказал мне сходить в Зареченский райком и просить коммунистов, ибо кроме взвода зареченского МПВО, все остальные имели достаточное к-во коммунистов.

Я имел большой разговор с тов. Саратовым, который обещал всех коммунистов из МПВО прислать в рабочий полк. Но они так и не появились. Оказывается 30 октября утром выделенные коммунисты собрались в райкоме, но в полк не пошли, т. к. начался бой на окраине. около 8 часов утра от Кирпичного завода начался обстрел поселка танками. Мне удалось насчитать 26 танков, но товарищи говорят, что их было около 45. Огонь был ураганный артиллерийский, минометный. За танками шли автоматчики. Наш полк принял бой с танками не имея артиллерии, да и пулеметы работали с грехом пополам. Лишь мужество, любовь к Родине, к тов. Сталину, беспримерный героизм руководил товарищами. И полк, лишь когда танки вплотную подошли к окопам, отстреливаясь стал отходить к Пионерскому парку и кладбищу. Коммунисту в бою показали себя как герои, как подлинные патриоты своей Родины. Комиссар полка Агеев (вечная ему память), комиссар роты тов. Туркин и другие показали образы мужества, настоящими вожаками.